на устах испокон веков была легенда о таинственной и неимоверно богатой стране Винланд — это, говорят, где-то на западе, на самом краю земного круга…
Вперёд выступил Леонтий и, развернув пергамент, громким голосом зачитал послание, где содержалось приветствие великому объединителю земель, а также предлагались дружба и взаимовыгодная торговля. В довершение сему, по хлопку Леонтия, в зал внесли подарки.
Во-первых, это была удивительной красоты брошь, исполненная в виде гранёных кабошонами россыпей рубинов, изумрудов и сапфиров.
Во-вторых, это были несколько тюков с шелками, сафьяном и бархатом.
И, в третьих, в зал подтащили объёмистых размеров сундук.
— Что, это столько золота? Или драгоценных камней? — перешёптывались придворные, и Филипп-Август повторил этот вопрос.
— Нет, ваше величество, — скромно поклонившись, отвечал ему Леонтий. — Это гораздо ценнее!
По его сигналу слуга приоткрыл крышку сундука и распаренную атмосферу помещения прорезали все возможные ароматы бакалейной лавки второй половины ХХ — первой половины XXI века.
— Это, ваше величество, пряности. Здесь перец, кардамон, ваниль, корица, мускатный орех… Его величество король Эдгар посылает вам этот дар и, как он полагает, вы, с вашей проницательностью, сумеете использовать его не только на королевской кухне!
По тем временам, когда наш обыкновенный перец ценился дороже золота и им давали взятки и платили налоги, это был действительно королевский дар…
— Что, ваша страна настолько богата? — задал король вопрос, на который можно было бы и не отвечать. Леонтий вновь лишь скромно поклонился. — Или же… настолько богат ваш орден?
— Разрешите, ваше величество? — вмешался епископ и, получив одобряющий знак, задал вопрос в свою очередь:
— Судя, по крестам, хотя и не совсем обычной формы на ваших одеждах, вы — христиане? Но… поймите меня правильно, ваше величество… — здесь он обратился уже непосредственно к самому королю, — а не еретики ли они?
И снова обратился к гостям:
— Скажите, успели ли вы посетить Папу Римского? Испросили ли вы у него разрешения на пребывание в нашей стране?
И вновь отвечал Леонтий:
— Наши корабли стоят в порту Кале. Мы намеревались первоначально посетить именно Папу Целестина III, однако, по пути к нему, услышали о необыкновенных успехах вашего величества в Нормандии, а также до нас дошла весть о том, что в честь одержанной победы, будет дан турнир, где будете присутствовать и вы, ваше величество. Посему мы сочли бы нескромным просто проехать мимо и не засвидетельствовать вам своего искреннего почтения.
Этот ответ всех удовлетворил. В то же время, как рассуждал мысленно Леонтий, даже на простую проверку самыми заядлыми скептиками правоты его сведений, ушло бы не менее недели. Времени у них, в любом случае, было с избытком…
— Судя по всему, — заметил король, любуясь отблесками драгоценных камней, — вы не прочь бы также и принять участие в турнире?
— Да, это несомненно так, ваше величество. Однако у нас возникло затруднение…
Король с усилием поднял глаза от броши:
— Какое здесь может быть затруднение? Как мне доложили, ни в необходимом для этого оружии, ни в съестных припасах вы нужды явно не испытываете, а ваши доблестные воины…
— Вот об этом и речь, ваше величество. Точнее, речь идёт только об одном из наших рыцарей. Волею судьбы, возвращаясь из Святых Земель, куда он два года назад прибыл в составе крестоносных войск вашего величества, он заблудился и попал в нашу страну, где был принят и совершил немало славных подвигов…
Все на минуту примолкли. Леонтий прямо-таки чувствовал, как их не особенно опытные в географии (прав был король Эдгар!) здешние мозги пытаются через силу понять, каким именно образом рыцарь, возвращаясь из восточных земель, сумел очутиться на западе.
— И вот, — пошёл в наступление Леонтий, — не далее как вчера, посетив свой родовой замок, он, с законным негодованием, вдруг обнаружил, что замок занят его братом Констаном, который, узурпировав его владения, не просто стал их незаконным собственником, но и присвоил его имя, под которым и правит ныне этими землями здесь, в Лимузене!
— Это неправда! — выкрикнул Констан. — Я и есть Бертран де Борн! Это все подтвердят! Да, я по причине болезни не сумел побывать в Святой Земле! И тот, кто ныне претендует на мои законные права — наглец и лжец, кто бы он ни был!..
— Кстати, а где сейчас находится ваш брат Констан? — спросил король.
— К сожалению, узнав, что я отправляюсь в Лимож, он отказался поехать со мной… Старые споры, ваши величество…
— Хорошо, пусть рыцарь, называющий себя Бертраном де Борном, выйдет вперёд!
— Вы, очевидно, должны помнить меня, ваше величество, — с поклоном отвечал командор. — Помните, в самом начале нашего прибытия в Палестину, весной, когда мы ничего не знали о судьбе короля Гвидо…
— А-а… кажется, припоминаю. Увы, я совсем запамятовал ваше имя. Да, я лично готов засвидетельствовать: вы были со мною тогда, в Палестине…
— Государь! — и со своей скамьи поднялся один из рыцарей-зачинщиков. — Я также присутствовал при этом. И я запомнил, что имя его — сэр Бертран де Борн! Ваше величество! Рыцарь, что по вашему повелению вёл рискованные переговоры с самим Саладином, а после, как мне довелось услышать о нём, отмеченный славой многочисленных ранений и подвигов во имя Господа нашего, ваше величество — такой витязь не может лгать!.. Тот же из нас, кто здесь это имя носит официально… я бы не хотел открыто конфликтовать с ним. Быть может, мы имеем дело с однофамильцем?
— Дорогой Эн Гольфье де ла Тур! Вам я привык доверять как никому другому. Но ваш голос пока единственный. Э-э-э… этот рыцарь записан у нас как сэр Артур, мне кажется? — обратился король к герольдмейстеру.
— Да, ваше величество. Мы вынуждены были поступить именно так, поскольку правила турнира…
— Ладно, ладно! — оживился Филипп-Август. — Правила есть правила. Таким образом, нам, в присутствии наших уважаемых гостей, предстоит выяснить подлинное имя этого рыцаря… или этих рыцарей…
— Ваше величество! — сбивчивым голосом сказал сэр Бертран. — Простите, что я дерзнул перебить вашу речь, но мне нанесено оскорбление! Я осмеливаюсь требовать судебного поединка!
— Погодите, погоди-ите! — примирительным, мягким голосом ответил король. — У меня возникло такое предложение… Из восьми зачинщиков турнира здесь пока присутствуют семеро, один, как мне доложили, запаздывает, да и ладно — он не из наших мест и наверняка вас не знает. Семь! Замечательное число! Один голос — уже в вашу пользу. Правда, сэр Бертран де Борн, который также входит в число зачинщиков — явно против. Один — за, один — против! Что же нам скажут остальные пятеро?
— Ваше величество! — скрестив на груди руки, молвил командор. — Разве же моего слова, слова
