Высотка была с одним парадным входом. Внизу восседал бдительный молодой человек, исполняющий обязанности охранника и заодно консьержа, но стоило ему увидеть Шахиро, как вся его уверенность в своих силах слетела как луковая шелуха. Парень отчетливо побледнел, сглотнул и нервно потянулся к рации.
Ну и чего испугался?
Пока муженек предъявлял нервному стражу документы, при этом отказавшись объяснить цель визита, я постаралась понять, чем он смог напугать парнишку. Ну большой, ну смург. Одет в темно-серую форму с множеством кармашков. И что? Неужели это повод трястись и паниковать? Или охранника напугали бластер и охотничий нож? Странные создания люди.
Тем временем Шахиро практически уладил зарождающееся недоразумение, но дело осложнилось тем, что парень вновь потянулся к рации, заявив, что просто обязан связаться с начальством. А вот этого нам не надо!
Шах лишь поморщился, а я уже поторопилась прийти к нему на помощь.
— Дэнни, скажите, а сколько вам лет? — Я приветливо улыбнулась и дружелюбно похлопала бдительного охранника по плечу. — Вам так идет эта форма!
Переведя все внимание Дэнни на себя и неся откровенную чушь, я смотрела четко в глаза парню, непринужденно забирая его волю. Пять секунд, и «пациент» готов.
— Сроки? — Подхватив падающего консьержа, Шахиро аккуратно занес его в подсобную комнатку и уложил на кушетку.
— Пять часов глубокого сна без права на преждевременное пробуждение. — Я прошла следом и ухмыльнулась. — Я молодец?
— Ты молодец. — Муж вернулся ко мне, коротко поцеловал в губы и увлек к лифту. — Продолжим.
Эклз проживал на семьдесят третьем этаже из семидесяти девяти, но лифт был современным, так что поднялись мы мгновенно. Вышли, отметили, что дверь на площадке из разряда «бронированная донельзя», и переглянулись с многозначительными усмешками. Для двух псиоников ни одна дверь не проблема.
Не собираясь пренебрегать безопасностью и возможностью разжиться информацией, я прижалась обеими ладонями к двери, позволяя дару считать всю доступную информацию. Всего через тридцать секунд в моей голове сформировался идеальный план проникновения, и я бесстрашно нажала кнопку звонка, встав так, чтобы попасть в обзор видеокамеры. Шахиро прятаться не торопился, лишь прислонился к стеночке так, чтобы не попадать всем телом под наблюдение.
Ждать пришлось долго. Судя по тому, что Эклз не торопился открывать, он уже спал, но я была настойчива и звонила до тех пор, пока с той стороны не рявкнули:
— Да!
— Добрый вечер. — Я не отпускала руки с двери, сквозь бронированную поверхность нащупывая человеческую энергетику и подчиняя ее своей воле. Это было непросто, и требовалось время, так что я продолжила говорить, добавив в голос максимум чарующих ноток и приняв позу пособлазнительнее. — Господин Эклз, прошу прощения за столь поздний визит, но я к вам с важным поручением.
— Что за бред?! — С той стороны послышалось недовольное сопение. — Время час ночи!
— Я знаю. — Я снова широко улыбнулась. — Но поймите, это очень важно. Информация строго секретна. Я не могу озвучить ее на площадке.
— От кого ты?
— Это конфиденциальная информация. — Я многозначительно прикрыла глаза.
— Кто там рядом с тобой? Пусть выйдет на площа…
В эту же секунду я поймала основной энергетический канал собеседника и, чуть сжав пальцы, подчинила его своей воле:
— Открывайте.
Защелкали замки, зашуршали засовы, и спустя несколько секунд дверь распахнулась, являя моему презрительному взгляду того, кто убил мою семью. Жалкий, мерзкий старик. По документам ему было всего пятьдесят семь, но выглядел он на все восемьдесят. Остекленевшие глаза, желтая пергаментная кожа, искусно сведенные рубцы от язв, как минимум семь пластических операций, но все тщетно — у Эклза была редкая болезнь кожи и чудовищно нестабильный гормональный фон, от которых не спасали ни дорогостоящие процедуры, ни пересадки кожи, ни пластика. Полгода-год, и все по новой.
Все это я считывала прямо из воздуха, брезгливо рассматривая падаль, без угрызений совести распоряжающуюся чужими судьбами.
Теперь моя очередь.
— В гостиную! — Я не собиралась тратить время на расшаркивания, сразу начав с приказов.
Эклз дернулся, словно от пощечины, развернулся и медленно побрел в указанном направлении. Я отправилась за ним, а Шахиро закрыл дверь и занялся вскрытием домофона, чтобы изъять последнюю запись. Не стоит оставлять подобные улики, в этом я была с ним полностью согласна.
Не обращая внимания на кричащую роскошь и откровенную безвкусицу, я шла следом за Эклзом, изредка касаясь окружающих меня предметов и позволяя дару читать их воспоминания. В целом все было пристойно — в эту квартиру Эклз въехал всего пару лет назад, и он действительно здесь только жил. Ни переговоров, ни баб, ни тем более убийств.
— Сядь.
Я нашла взглядом стул, мысленно отказавшись от глубоких кресел, потому что они были неподходящими для моих дальнейших действий, и ткнула в него пальцем. Он послушно сел и уставился пустым взглядом в пространство перед собой.
— А нехило живут местные мафиози… — Муж закончил свои дела в прихожей и присоединился ко мне. Подошел ближе, подхватив по дороге двадцатисантиметровую позолоченную статуэтку обнаженной нимфы, и зачем-то предъявил ее мне: — Нравится?
— Нет. — Я поморщилась.
— Почему? Красиво выполнено, между прочим.
— Тебе нравится? — Я слегка удивилась.
— Есть в ней что-то… — Шахиро поднес ее к моему лицу и усмехнулся. — Чем-то вы похожи.
Я качнула головой. Ему лишь бы на сиськи голые смотреть. Хотя у меня грудь меньше, тут даже спорить не буду. Как и завидовать.
Ах да! Он же, помнится, увлекался в детстве скульптурной лепкой. Что ж, подарю ему на день рождения набор из глины и стеков. Он у него как раз через полтора месяца. Точно!
— Милый, поставь на место, это чужое. — Я шутливо погрозила мужу пальцем, а затем перевела все внимание на Эклза и кровожадно усмехнулась. — А нам чужого не надо.
— Как скажешь… — Шахиро с досадой вздохнул (вот уж чего от него не ожидала!) и присел в кресло. — Давай, у тебя все получится. Если что, я помогу.
— Да.
Я сурово поджала губы, кивнула и шагнула к убийце. Ладонь на лоб… И за работу!
Мне понадобилось три с половиной часа, чтобы не только изъять память этого выродка, но и запрограммировать его сознание на четкую последовательность действий. Он мог отклониться от них лишь на долю процента и только для того, чтобы исполнение моей воли было максимально эффективным.
