Я покосился на Пауэра, тот ответил кривой усмешкой.
– Он все сказал верно, – заверил я. – Надеюсь. На той стороне океана у меня под рукой целый маркизат!.. А я там маркиз. Так что есть все перспективы для торговли. Только… да, пираты. Но как-то будем это решать. Вот тут-то, кстати, и пригодятся рыцари! В моем срединном все великие географические открытия делали они и только они!.. Даже если их уже называли иначе. Колумб, Магеллан, Васко да Гама, Кортес, Писарро… вот где настоящее приложение сил для рыцарства! А не бить друг другу морды на турнирах.
Лоренс прервал:
– Простите, но вы сказали…
– Турниры? – переспросил я. – Да, это обязательно! С размахом. И начинать утверждать мысль, что войны – плохо, а турниры – хорошо. Повторяю, у вас будет намного больше свободы, но у рыцарей – тоже. Пусть это вас не беспокоит, мы проведем разграничение полномочий. Благородные рыцари не должны опускаться до таких низменных дел, как торговля, строительство и вообще занятие хозяйством. Это все полностью ложится на вас. Тяжелое бремя, так сказать. И все возможности, вытекающие из этого бремени.
Пауэр быстро посмотрел на ошарашенные лица и сказал громко с места:
– Сэр Ричард уже сказал, чем можно занять рыцарей, чтобы не вмешивались в наши дела. А мы подумаем тоже, что сможем предложить еще. В то же время сэр Ричард развернул просто ошеломляющие перспективы. Мы сможем заниматься даже тем, чем еще даже не пытались…
– Чем? – спросил кто-то.
– Морским делом, – ответил Пауэр. Он явно перехватывал инициативу, Лоренс хмуро качал головой, явно есть скрытое соперничество, в зале ошалелое молчание, Пауэр продолжил громко, – начиная с рыбной ловли, добычи жемчуга и заканчивая налаживанием торговли с Южным материком. Пока оттуда приходят лишь имперские корабли, но это случается очень редко. Их капитаны хранят молчание насчет путей, что и понятно, знание – золото, а команду никогда не отпускают на берег.
Они начали переговариваться между собой, я некоторое время ждал, давая им собраться с мыслями, потом поднялся и похлопал ладонью по столу.
– Прошу тишины. Мне пора возвращаться к своим войскам. Когда подойдем к Тараскону, постарайтесь показать нашему войску сразу, что вы знаете, кто пришел и с какой целью. И выкажите радость погромче, чтобы мои ребята не вздумали поступать с вами, как с побежденным или захваченным городом! Если сделаете все верно, в город не войдет ни один солдат.
На дворе все еще ночь, жаркая и в то же время странно прохладная, благодаря набегающим волнам океанского воздуха. Я распрощался с главами гильдий, что вышли проводить меня под покровом темноты, вскочил в седло, Зайчик выметнулся на улицу, народ шарахнулся в стороны.
Город встретил огнями, что освещают как двери домов, так и лужайки перед ними, и ворота. Еще свет вырывается на улицу из распахнутых настежь дверей харчевен, кабаков, притонов и прочих злачных, но таких манящих мест.
Я придерживал Зайчика, готового идти вскачь. Похоже, меня начали узнавать, хотя бы по коню, но я, не отвечая на крики, пронесся к главной дороге, что выведет за городскую стену, а оттуда уже на север в сторону Хребта.
Запахи еды и вина все сильнее, словно весь город сидит за обильно накрытым столом. Вскоре я начал различать отдельные ароматы мяса, рыбы, жареных овощей, услышал музыку и уже на окраине встретил пляшущих под зазывную музыку троих небрежно одетых музыкантов.
Дальше веселье и пляски встречал почти на каждом перекрестке, а то и перед распахнутыми дверьми постоялых дворов. Несколько раз видел за железными оградами домов огромные фигуры троллей. И хотя их одевают с головы до ног в дорогие одежды цветов хозяина, все равно тролли выглядят в них глупо и нелепо.
Я сказал со вздохом:
– Все это придется… изменить… Господи, не велика ли моя ноша?
Зайчик повернул голову и слушал внимательно. Я успокаивающе похлопал его по шее.
– Я не сошел с ума, лапочка. Давай обратно к войску… Или нет, сперва в Фоссано. Надо повидаться с Его Величеством.
Страшный холод пронзил меня, словно я напоролся на острый, как нож, край айсберга. Мелькнули прямо перед конской мордой ярко освещенные костром испуганные детские лица: только что играли, веселились, множество из них взялись за руки и в три ряда ведут хоровод, а тут вдруг из ниоткуда такие чудища…
– В сторону! – заорал я дико.
Накренившись резко вбок, я попытался повернуть Зайчика, в смертельной муке понимая, что врежемся в малолетних придурков, устроили веселье на дороге… ну, пусть не на дороге, а на моем пути…
Зайчик ухитрился рвануться вбок, но меня выбросило из седла, как пушечное ядро. Я не успел сгруппироваться, навстречу ринулась серая стена и хрястнула по мне, как доской по мухе. Затрещали кости, кровь брызнула изо рта, ушей и ноздрей. Я сполз по отвесной скале и потерял сознание.
Первое, что ощутил, мощное горячее дыхание над собой и сильнейший холод во всем теле. Осторожно открыл один глаз, надо мной на фоне звездного неба нависает ужасающая морда, слышен запах смолы и серы. Глаза чудовища кроваво-красные, горящие, словно череп полон пылающих углей.
Взгляд мой наконец сфокусировался, я прошептал едва слышно:
– Зайчик… что это было?
Зайчик промолчал, только разглядывал меня кроваво-красными глазами хищного зверя. Кое-как повернув голову, я посмотрел на затихшую в ночи голую степь. Самая близкая каменная стена – Хребет, даже на Зайчике скакать и скакать, лес тоже не близко…
Он сочувствующе сопел, часто прядал ушами, вид странно взлохмаченный, оглядывается то и дело, словно чует нечто нехорошее или опасное.
– А дети? – спросил я. – Что за чертовы дети? Куда они делись?
Он снова оглянулся, на морде недоумение. Уши снова пугливо затрепетали. Я проследил за его взглядом, далеко-далеко на грани видимости торчит, залитая светом луны и потому похожая на воткнутую в землю сосульку, высокая тонкая башня.
– Ага, – сказал я тупо, – там типа колдун?..
Я поднялся, тело по-прежнему сковано холодом, в голове звенят колокола.
– Что-то нас настигает, – пробормотал я. – Твое прошлое, что ли?
Он терпеливо ждал, пока взберусь в седло, а я все не мог вставить носок сапога в стремя, а потом вскарабкался, хватаясь за сбрую. Руки дрожали, я завалился лицом в гриву, шепнул:
– Давай к Тоннелю…
Зайчик заржал, я вскрикнул от неожиданного холода, словно за спиной взорвался айсберг, а меня иссекло осколками. Я оглянулся и успел увидеть, как на вершине серебряной башни разгорается огонь. Мне почудился налитый злобой кроваво-красный глаз, что всматривается в меня пристально и прицельно.
