Против таких доводов диса не возражала, но хотела было переложить непосильную задачу на Аолена, как на носителя языка. Такой вариант Хельги не устраивал — какой в нем смысл, если Аолен в кости все равно не играет? Пришлось на ходу сочинять новый аргумент: Аолен не знает методики. Меридит смирилась со своей участью, Рагнар тоже. За неделю дело почти не сдвинулось с мертвой точки — не беда! Главное, оба были заняты, и надолго. И диса и рыцарь обладали завидным упорством характера, не привыкли отступать перед трудностями и бросать начатое на полпути. Насчет них Хельги был спокоен.
Сильфиду ему тоже удалось нейтрализовать, поймав на удочку профессиональных амбиций. Мол, ни за что ей не спроектировать приличный королевский дворец — очень ловко ввернул он в случайном разговоре. Не ее уровень. Храмы второразрядных богов, ратуши и иные общественные здания, жилые дома — пожалуйста. Но дворец, достойный короля, может создать только настоящий, многоопытный мастер, а не едва состоявшийся магистр.
Девица была задета за живое, главным образом потому, что на самом деле у нее тоже не было уверенности в собственных силах. Чтобы самоутвердиться, она в первом же порту обзавелась чертежными принадлежностями и углубилась в работу.
Оставался последний, самый сложный и опасный объект — Орвуд! Он не знал языков и не собирался их учить, он не желал становиться десятником, а проектировать дворцы не умел. Но главное — его в любой момент могло посетить желание взять у судьбы реванш за предыдущий проигрыш. А потому пришлось бедному демону решиться на крайнюю меру. Пойти на жертву, можно сказать! Он уговорил гнома устраивать чтения вслух под предлогом нравственного воспитания молодежи.
Дамские романы магистр Ингрем не выносил совершенно и искренне удивлялся, как Энка, будучи существом высокообразованным и культурным, может брать в руки такие вещи. Но здесь, на корабле, ничего иного у них при себе просто не было. И вот в назначенный час чтец важно усаживался на койке с книгой на коленях, рядом на полу устраивались кальдорианцы (отнюдь не по собственному почину), Ильза, маленькая Урсула и несчастный демон-убийца — и мероприятие начиналось.
Читал гном хорошо, ничего не скажешь. Громко, разборчиво и с выражением. Юные дамы были в полном восторге и от исполнения и от содержания. Спун, по некоторым признакам, тоже: в особо чувствительных местах он украдкой смахивал слезу. Годрик сопереживал. Литература столь сомнительного качества вряд ли могла удовлетворить его развитый художественный вкус. Но трогательный любовный сюжет отчасти перекликался с горькой историей его собственной жизни и оттого воспринимался острее. Постепенно юноша увлекся.
Сам Орвуд, хоть и упирался и отнекивался поначалу, почувствовав успех, тоже вошел во вкус.
И только бедный Хельги безмолвно страдал. Был момент, когда он попытался облегчить собственную участь, притащив с берега несколько хороших, полезных книг: историческую драму «Гибель престолов» пера Таллерина Галса, признанного мастера слова; увесистый сборник «Баллады южных земель» и «Трактат о природе сущего», весьма, с его точки зрения, поучительный, — зря старался! Слушатели жаждали продолжения. Плевать они хотели и на природу сущего, и на гибель престолов! И чтец, паразит такой, был с ними полностью солидарен! Хотя в его-то возрасте пора бы уже было поумнеть!
Разумеется, высказать подобные мысли вслух демон не мог. Изобразил полное смирение и согласие, и тошнотворное чтение продолжалось день за днем. Нестерпимо медленно развивалась история, охватывавшая всю жизнь главных героев с момента их рождения. Наконец сюжет стал близиться к трагической развязке.
«Миг — и злое острие вонзилось в тонкий принцессин пальчик; рубиновая капля заалела на нежнейшем шелке ее кожи. „Ах!“ — вырвалось из груди несчастной! Ах! — раненой птичкой затрепетало сердце. Пала замертво прелестная Хекенрозе. Исполнился страшный наговор ведуньи! — трагически подвывал чтец, он очень старался! — И в тот же миг… о горький, горький миг! — мертвый колдовской сон распространился по всему замку. Уснули король с королевой в сладких объятиях друг друга. Уснули придворные, кто где стоял, кого где застигли чары. Уснули боггарты в щелях за каминными печами и домовые гоблины в чуланах. Замерли в воздухе крошечные феи, что порхали над кустами душистых роз в любимом садике принцессы. Уснула и вся скотина, как то: лошади в стойлах, коровы в хлевах, свиньи на заднем дворе, гончие на псарне, куры, где они бегали, голуби на крыше, утки на пруду и белые жирные гуси там же. И даже клопы в постелях были объяты чарами сна. Огонь в очаге — и тот уснул, жаркое перестало шипеть. Сам вольный ветер, ветреный обманщик, игравший в ветвях окрестных дерев, уснул, так и не допев своей страстной песни юной лесовице, мечтавшей о любви. Оная же лесовица уснула в дупле… Прахом, все прахом — надежды, мечты…»
— Ой! Не хочу так! — хлюпнула Ильза.
— У-у-у! — заревела Урсула. — Я думала, они поженятся!
Спун смахнул слезу, Годрик отвернулся, чтобы никто не увидел его подозрительно красных глаз. Хельги тоже отвернулся — он был не в силах больше сдерживать зевоту.
А чтец с воодушевлением продолжал:
«И стала расти вокруг замка колючая терновая заросль, ее безобразные шипастые ветви оплетали гордые колонны, будто костистые руки мертвеца. С каждым часом она становилась все выше, все гуще и непролазнее. И окружила наконец весь замок, ни конному, ни пешему не пробиться. Она выросла выше самого замка, обвила башни и шпили, укутала все пеленой забвения. Не токмо замок, целое то государство ушло из памяти живущих, в одночасье забылось само название его! Сонное королевство — звали его теперь люди и нелюди… А что же наш принц, юный принц, чье сердце…»
— А-а-а! — заорал Хельги в голос. — Стой!!! Читай назад!!!
— А-а-а! — заорала Ильза от неожиданности.
— А-а-а! Демон вас побери! — заорал Орвуд, уронив на ногу увесистый том. — Чего вы вопите?! Взбесились?!
— Назад, говорю, вернись! Читай про людей и нелюдей!.. Как они его называли?!
— «Сонное королевство», — прочел гном раздельно и внятно, так, чтобы сомнения не осталось. — Выходит… оно что, существует на самом деле?!!
— Выходит, что так!
Надо ли говорить, что чтение пришлось начинать сначала? Но теперь уже не Ильза с Урсулой были главными слушателями, а все те цивилизованные, образованные и прогрессивные существа, что прежде воротили нос и всеми способами давали понять, что обращать внимание на подобную литературу — ниже их достоинства. Наивный дешевый романчик неожиданно обрел статус важнейшего исторического документа, способного повлиять на судьбу целого мира!
