– Противно мне, – с неприязнью сказал Мар. – Не эстетично! Раздражает.
– Вон оно что, – Семён улёгся на траву, закрыл глаза. – Ты, братец, ещё и эстет, надо же… Это хорошо. Будет время – о картинах побеседуем: об импрессионизме… о модернизме… о значении «Чёрного квадрата» Малевича для современно… – Семён уснул, не договорив.
– Не спи, – всполошился Мар, – ты что?! Незнакомый Мир, всякие придурки-чудотворцы с бронебойными рогатками туда-сюда шастают, а он спать наладился! Семён, проснись! Или хотя бы скажи, что мне делать, если какая угроза появится! Мы же сейчас без защиты.
– Расстрелять, – сквозь сон ответил Семён и уснул окончательно, крепко-крепко. Безмятежно.
– Чем расстреливать-то? – горько спросил медальон, – муховым заклинанием, что ли? – но ответа не получил. – Значит, муховым… Так тому и быть.
…Семёну приснилось, что он снова в Инкубаторе, что транспортное заклинание так и не сработало, и мина взорвалась под ногами, ослепив и оглушив его; взрыв разорвал Мир Равновесия пополам, бросив Семёна в звёздное месиво…
Семён резко сел и протёр глаза, подозревая, что он ещё не совсем проснулся и кошмар продолжается наяву. Кошмар со взрывами.
Трава перед Семёном была сожжена в пепел – вся, до горизонта; вместо далёких правильных гор теперь высился какой-то длинный корявый бугор, светившийся в вечерних сумерках оранжевым лавовым светом – со стороны бугра доносились раскаты грома; земля под Семёном изредка тяжело вздрагивала.
– Мар, что случилось? – Семён попробовал встать, но земля опять пошла ходуном и он решил не рисковать. – Землетрясение? Извержение вулкана? Что?!
– Ше… Шершень, – дрожащим голосом ответил медальон. – Он т-тебя ужалить хотел. Вот.
– Ну и что? – нетерпеливо спросил Семён, – дальше что было?
– А я мух… муховым заклинанием его прихлопнуть хотел. Весь заряд одним махом использовал! Думал, оно слабенькое, а шершень, гад, крупный… – Мар явно был в шоке. – И траву сжёг… и г-горы… и за горами тоже что-то взорвалось. И в небе дырка была… большая д-дырка, со звёздами. Круглая. Потом затянулась. А шершень улетел. Промахнулся я!
Земля перестала трястись – Семён встал на ноги, оглянулся: море отступало от берега. Отлив был слишком быстрым, слишком. Это походило на…
– Мар, включай транспортник, – вне себя крикнул Семён. – Сейчас цунами привалит! Волна будет, громадная!
– Включил, – вяло ответил Мар. – Как стрельнул, так с испугу и включил. Минут пять тому назад.
– Не успеем, – Семён лихорадочно оглядывался, ища путь к спасению: бежать к расплавленным горам было глупо – слишком далеко, всё одно волной накроет! Размажет как козявку… И откуда такая силища в заклинании оказалась, в магической упаковке со столь невзрачным названием. Откуда?!
– Муховое заклинание, блин, – стукнув себя по лбу, вдруг проорал Семён. – «Повелитель мух» – это же одно из имён Сатаны! Ничего себе средство от насекомых! Ну ты, Мар, и выдал… Орёл! А орлы, как известно, мух не ловят. Они по ним атомной бомбой шарашат!
– Я не хотел, – заскулил медальон, – не знал я! Ну что за день сегодня такой неудачный, слов нету. Прямо всё одно к одному катит… Пятница сегодня что ли, тринадцатое? По здешнему календарю.
Со стороны моря потянуло холодным ветром, Семён обернулся – к берегу шла волна. Высоченная, тёмно-серая, в языках пены – волна надвигалась неотвратимо и спрятаться от неё было некуда.
– Хватит паниковать! Быстро найди какое-нибудь подходящее заклинание, – раздражённо потребовал Семён. – Подземное, подводное, полётное… что есть, то и используем! Выбирать некогда. Иначе… иначе… Погоди-ка с заклинаниями, – Семён приложил ладонь ко лбу козырьком. – В смысле – ищи, но пока не применяй. Ого! Наш беглый святой объявился. Что-то сейчас будет… Интересно – что?
Молодой человек в фиолетовых одеждах возник на гребне надвигающейся волны: волна была ещё далеко, и человек выглядел игрушечным, но был хорошо различим в лучах заходящих солнц. До мельчайших подробностей.
Беглый святой взмахнул руками, словно поприветствовал Семёна – серая водяная стена затормозила свой бег, остановилась и неторопливо стала уменьшаться, растекаться: море постепенно возвращалось на место, заливая обнажённое дно приливной волной. Обычной, неопасной. Через несколько минут тихая водяная гладь по-прежнему расстилалась перед Семёном, как будто ничего и не было: ни быстрого отлива, ни цунами. Только серый цвет взбаламученного моря напоминал о случившемся, да и тот исчезал, таял на глазах, сменяясь привычной синевой.
Молодой человек, точно на коньках, нёсся к берегу: на секунду притормозив возле Семёна, человек в фиолетовом недовольно покачал головой, погрозил опешившему Семёну пальцем, и помчался дальше, к разрушенным горам; ноги конькобежца-святого земли не касались.
– Как нашкодившего мальчишку, – пробормотал Семён. – Как сопляка-несмышлёныша… Даже ругать не захотел. Да кто он такой?!! – ответа не было. И не могло быть.
Потому что заклинание возврата сработало и Семён исчез из Чокнутого Мира.
Глава 16
Самый Лучший Из Магических Подарков
Семён оказался среди берёз, неподалёку от дома, подаренного ему Кардиналом.
В этом Мире было позднее утро: солнце ещё не взобралось на небо, но уже заглядывало сквозь верхушки берёз, согревая и высушивая мокрую землю – недавно прошёл дождь, трава была сырой и скользкой; по верхушкам деревьев пробежал лёгкий ветерок и Семёна окатило водой с листьев. Превратив сетчатое трико в спортивный костюм, Семён припустил к дому, спасаясь от дождевой росы.
– Дом, милый дом! – с чувством произнёс Мар. – А где почётный караул? Где наши бравые ремонтники в количестве трёх беспамятных единиц? Непорядок! Своих избавителей надо встречать у крыльца, распевая что-нибудь типа «Славен, славен Симеон!» – медальон болтал без умолку и Семён его не одёргивал, пусть себе! Каждый по-своему лечит стрессы: кто водкой, кто лекарствами. А кто болтовнёй.
Дом был пуст. Семён прошёлся по этажам и никого не нашёл – ни Замана, ни его товарищей, Вогу и Барта. Хотя присутствие людей отмечалось: в холодильнике явно уменьшился запас продуктов. А в остальном в доме всё было точно так же, как Семён оставил – везде порядок и чистота.
Единственное нарушение порядка имелось в рабочем кабинете: трубка переговорного устройства лежала не на аппарате-подставке, а рядом с ним, на столе. Аккуратно так лежала, не брошенная впопыхах, а именно положенная на лист писчей бумаги; Семён осмотрел листок со всех сторон – никаких записей на нём не было. И магии тоже не ощущалось. Пожав плечами, Семён опустил трубку на подставку и пошёл в ванную: с дорожки не мешало привести себя в порядок, побриться и хорошенько выкупаться, смыть с себя всю грязь Мира Равновесия.
