Щерятся мерзкие рты в довольных улыбках: чудища узнают бывшую жрицу по остаткам одежды. И когда окровавленная лапа уже тянется к жертве, у той достает сил выхватить священный нож и вонзить его в глаз идола.
Страшный вой проносится над обледеневшей землей, крошится камень, и статуя разваливается на части.
О, Великая мать всех богов, как же больно умирать!
Катятся вниз по ступенькам сердца, а вверх, в сумрачное небо бьет сияющий столб освобожденных душ.
Идущей следом останется малость – уничтожить второй камень и разрушить Врата, чтобы лишились бессмертия боги чужого мира, мертвого мира. Вот только где эти Врата, она так и не узнала.
Смыкаются веки, и гаснет сознание, последняя дорога озаряется теплым светом, и губы еще успевают шепнуть приветствие Великой богине, встречающей одну из дочерей.
* * *
– Господин! Господин! Проснитесь! – Испуганный голос служанки, с трудом пробившийся сквозь кошмар, вытянул девушку из страшного сна.
О боги, как же больно умирать!
Леа села в кровати, пытаясь прийти в себя, – рука стиснута в кулак, словно до сих пор сжимает обсидиановый нож.
– Господин, вы кричали. – Узкое лицо Араны бледнее полотна.
– Ничего, это просто сон. Извини, если разбудил. Ложись.
Но служанка в первый раз за все время ослушалась, замерла на месте и прошептала:
– Господин, у вас на рубашке кровь…
Ее высочество машинально провела рукой по груди, и реальность на миг показалась продолжением сна – пальцы стали липкими и влажными. Правда – кровь!
Услышав тихий всхлип Араны, принцесса попыталась сочинить правдоподобное объяснение, чтобы как-то успокоить девушку.
– Я поцарапался медальоном, Арана.
И получила недоверчивый взгляд в ответ. Еще бы – пятна-то здоровенные!
Принцесса вздохнула:
– А может, кровь носом пошла, у меня это бывает. Спи, не бойся, я посторожу тебя.
Арана послушно ушла.
Леа посидела немного, ощущая, как уходит острая пульсирующая боль из груди, а потом, зябко поежившись, подошла к зеркалу и приспустила рубашку. В тех местах, куда во сне вошли мечи, темнели пятна крови и наливались два больших синяка.
Леа изумленно присвистнула – ничего себе… Так не бывает!
Следом к ней пришло осознание: сон – не совсем сон, все случилось наяву! За сотни верст отсюда. И даже страну, где убили жрицу, Леа может назвать, потому что каждая ступень расписана знакомыми символами.
О боги, так вот, значит, для чего им нужны рабы!
Необходимо как можно быстрее сообщить о видении отцу и Арзиле… вот только как, если гномы разбрелись по домам и ближайшим общинам, чтобы среди родственников встретить главный праздник года?
А в одиночку из Кенлира не выбраться: если в Бринли царит такой холод, то в горах еще хуже! Придется все-таки дождаться возвращения Р’Омуса.
Девушка вздохнула и тихо позвала:
– Арана! Ты спишь?
– Нет, господин, не получается. – Голос у девушки оставался испуганным.
– Тогда согрей воду, мне надо искупаться.
Леа услышала, как, одеваясь, зашуршала платьем служанка и побежала к выходу.
А потом, на мгновение замерев у самой двери, девушка тихо спросила:
– Господин, вы собираетесь уйти?
– С чего ты взяла, Арана? – Леа повернула к ней удивленное лицо и наткнулась на умоляющий взгляд.
– Возьмите меня с собой! Не оставляйте!
Спасенная ведьмочка походила на смертельно перепуганного зверька, Леа улыбнулась, спеша успокоить:
– Никуда я не денусь до весны. А там посмотрим. Если не передумаешь – заберу. Только дорога будет не из приятных. Не боишься?
– Здесь страшнее, – убежденно сказала Арана и исчезла за дверью.
* * *
Каждый новый день таит в себе еще не случившиеся радости и, увы, неприятности, возникающие, казалось бы, из ниоткуда.
Тиар наслаждался завтраком, не ведая, что несет наступающий день. И даже когда слуга возвестил о том, что у его величества просит срочной аудиенции старшая фрейлина, прекрасная леди Финдхоем, король позволил ей войти, о чем тут же пожалел. Красавица ворвалась в королевские покои с такой мрачной решимостью, что сразу стало понятно: в лице бывшей любовницы к нему явилась именно вот такая нежданная неприятность.
Финдхоем присела в реверансе, умудрившись сделать его вызывающим, и сказала:
– Мой король, я пришла сообщить вам, что принцесса Алба заболела!
Сердитый тон фрейлины прозвучал как обвинение, словно это Тиар был виновен в недуге сестры.
– Что случилось, Финдхоем? Что-то серьезное? Еще вчера Алба выглядела вполне здоровой. – Тиар выжидающе посмотрел на придворную даму.
Принцесса росла на удивление здоровой девочкой, а ее болезни обычно оказывались всего лишь средством добиться своего. У него сестренка пока еще ничего не просила, значит, запрет мог наложить Масген. Вот только на что?
Финдхоем тем временем, поведя точеным плечиком, ответила:
– Недомогание не смертельно и не заразно, если вы это имели в виду, а насчет серьезности… Вам судить. Вот уже как пять дней принцессу каждое утро тошнит, у нее нет аппетита, она перестала переносить даже запах моих духов!
На этом месте красавица прервала гневную речь, потому что Тиар не смог удержаться от короткого смешка:
– Поверь, Финдхоем, не она одна!
Придворная дама тут же напряглась, перейдя на шипение:
– Тебе и правда смешно, Тиар?! Или ты пока не понимаешь, что это за болезнь?! О, да пусть будет всемилостив Трехликий и избавит нашего правителя от мужской слепоты!
– Не забывайся, Финдхоем! – повысил голос его величество.
Придворная дама снова торопливо присела, показывая покорность, что, впрочем, не помешало ей спросить самым сладким голосом:
– Мой король желает знать, что за болезнь у Албы?
– Желает! – снова вздохнул Тиар, понимая, что сейчас придется окончательно распрощаться с хорошим настроением.
– Беременность! – рявкнула фрейлина и замерла в притворном спокойствии, следя за реакцией короля цепким взглядом.
Тиар сидел, оглушенный новостью. Он не мог поверить, что маленькая упрямая сестренка беременна… Да такого просто не может быть! Она постоянно на виду!.. Да она еще в куклы играет, сам на днях видел! Как?!!
Видно, последнюю мысль его величество произнес вслух, потому что Финдхоем, пожав плечами, сказала:
– Я думала, вас больше заинтересует вопрос «кто?».
– Финдхоем, а ты уверена, что Алба действительно… – Тиар замялся, не решаясь произнести фразу до конца.
– Ждет ребенка? – договорила за него фрейлина. – Уверена! Впрочем, вам стоит самому поговорить с принцессой. Она разрыдалась, когда я… деликатно намекнула на сходность симптомов недуга с тем, что часто испытывают женщины, выполняя главное предназначение жизни. Я успокоила принцессу, как могла, оставила на попечение служанки и примчалась сюда. Необходимо разыскать этого негодяя раньше, чем положение несчастной девочки станет заметно! Вы ведь защитите ее?
