Я медленно приходил в себя, оправляясь от сильнейшего удара и зажимал неизвестно откуда взявшуюся в боку дыру, из которой шипя и пенясь, толчками выплескивалась демоническая кровь.
Я приподнял голову и увидел как с неба, прямо в землю бьют лучи ярко-желтого света, а когда те опадали, на месте некоторых из них остались стоять огромные крылатые создания. Закованные в серебро, их было ровно десять, каждый из которых держал в руках по обоюдоострому мечу, в стойке на изготовку. А спустя пару мгновений ударил самый большой и яркий луч, ослепительно белого цвета и, опав, явил миру… Ее. Она была несказанно красива, с парой белоснежных крыльев за плечами и такого же цвета легких одеяниях, словно сошедшая с иконы Благодать. Но в отличие от христианского бога, эта богиня держала в руках пару пылающих светом клинков, и на ее прекрасном, спокойном лице не было и намека на то, что она сделала в следующее мгновение.
Сорвавшись с места, Богиня метнулась к распустившему щупальца Создателю Инферно, и одним мощным ударом обрубила одно из них, попутно увернувшись от пары других, вонзила клинок прямо промеж пузырей-голов твари. Раздался жалобный визг. Существо засеменило обратно в пылающий красным разрыв, и богиня не препятствовала его уходу. Но стоило ей сделать шаг назад, как все десять телохранителей прекрасной богини, ринулись на потустороннюю тварь, один за другим нанося удары, желая поскорей добить врага, избавив тем самым вселенную, хотя бы от одного отродья порождающего мрак и зло, засоряющего эту вселенную уже одним своим существованием.
Словно наперегонки, они махали гигантскими мечами, будто те были из картона, отрывая части плоти Базальтуриона голыми руками, отшвыривая их и продолжая кромсать ненавистного врага дальше. Добро было беспощадно и жестоко, но эти меры были вполне оправданы, ведь со злом, нужно бороться его методами.
Наконец, последнее щупальце отлетело в сторону, и головы-пузыри прекратили издавать хрипы, стоны и прочие мерзкие звуки, кажется, навсегда перестав существовать. Подняв останки твари на руки, божьи рыцари скинули их в огненный прорыв, под радостные крики смертных зрителей, после чего богиня ниспослала с неба луч света, запечатавший разрыв, превратив в грубый шрам на теле несчастного городка светлых жителей.
Все десять невредимых рыцаря подошли к своей прекрасной богине, и та кивком указала им отправляться назад, после чего они, яркой вспышкой взметнулись в небо и очень быстро растворились в ночном небе чужого для меня мира.
Я лежал на земле не в силах подняться, как зачарованный глядя на высшее светлое существо. Она посмотрела по сторонам и слегка улыбнувшись, кивнула, после чего по полю битвы и руинам города прошла волна призрачного, но теплого света, и тела, чьи хозяева не успели распрощаться с бессмертной душой, всколыхнулись, высвобождая любимый демонический деликатес на свободу. Душ набралось очень много, и они, собравшись в один сияющий голубым поток, радостным хороводом кружились вокруг своей спасительницы, а я все продолжал глядеть на нее, такую чистую и прекрасную, осознавая собственную мерзость и буквально чувствуя отвращение к самому себе.
Я клял себя за все, что сделал в эту ночь: за убитые тела и сожранные души, за наслаждение болью и удовольствие от криков, за смех во время разрушения чужих мечтаний и надежд… за то, что погасил свет в тех ледяных заплаканных глазах и белоснежные волосы в крови. Я смотрел на богиню и кричал:
- Молю, убей меня! Убей, прошу, сделай этот мир чище! Я не хочу так больше! Я так больше не могу, СЛЫШИШЬ?! УБЕЙ МЕНЯ, УМОЛЯЮ!
Богиня повернула голову и посмотрела прямо мне в глаза. Я буквально чувствовал ее взгляд, пронзающий мое сознание и саму душу, если она у меня, после всего этого еще осталась. Она копалась во мне как ребенок в песочнице, а спустя еще пару долгих секунд я услышал ангельски-мелодичный голос в своей голове.
- Ты не заслуживаешь быть убитым. У тебя доброе сердце. Нужно лишь вернуть тебя, на нужный путь.
Глаза мои обожгло яркой вспышкой. Казалось, что богиня хочет выжечь мне мозг, словно обычного обезглавливания ей было бы не достаточно для наказания, а потом я вновь услышал ее прекрасный голос:
- Помни о том, что я сделала для тебя, и впредь, мечтай лишь о светлых деяниях. Прощай, Михаил.
Свет в глазах угас, и все вокруг опустилось в непроницаемую тьму, без звуков и чувств. «Ну, вот и смерть моя пришла», отстраненно подумал я, как вдруг, по ушам ударил шквал разнообразных звуков. Гудели машины и разговаривали люди, дул холодный осенний ветер, перебирая разбросанный мусор возле старого, проржавевшего контейнера. Я сидел на скамейке, на детской площадке, прямо напротив своего подъезда, там где я жил, до того как отправится в Германию, гонясь за своей страшной мечтой.
Я посмотрел на свои руки – человеческие. Ущипнул себя, чтобы убедиться в реальности происходящего – больно, ЁПРСТ! Я задрал рубашку. Обычную человеческую, ЗЕМНУЮ рубашку, посмотрел на правый бок, который был пробит неведомым оружием – целый. Значит, я не умер? Что же это получается - богиня просто вернула меня домой? Целого и не вередимого? Не смотря на все то, что я наделал? После всех тех сожранных душ и убитых сиддхов? Спасибо тебе, Пресветлая Богиня, как бы тебя не звали и где бы ты сейчас не находилась. Я этого не забуду.
Получается, я теперь снова обычный человек? Без суперсилы и ловкости. А магия? Неужели я больше никогда не смогу колдовать? На душе заскребли кошки – я остался жив и здоров, это конечно здорово, но после всего пережитого, возвращаться к убогой серой реальности, просто невыносимо. Поднявшись, я дошел до своего подъезда и дернул за ручку, вечно неисправную дверь с домофоном и вошел в темный сырой подъезд, поднялся на свой этаж и постучался в дверь. Открыла мама, и только увидев ее, я сказал:
- Ну, вот я и дома.
Сколько времени прошло с того момента, как я улетел из дому? Полгода? Больше? Мама сильно изменилась за это время - в некогда ярко-голубых глазах четко проглядывалась тоска и отрешенность. Но вот, в них мелькнуло узнавание, и я не успел моргнуть, как оказался в ее крепких объятиях. Голова матери оказалась у меня на груди, а моя рука поглаживала как-то рано начавшие седеть волосы, она плакала, и я тоже не смог сдержать слез. И как я посмел променять ее любовь на какую-то грязную мечту?
Мы вошли в квартиру, о чем-то наспех переговариваясь. Мама убежала на кухню, ругаясь, что ничего толком не сготовлено и мне придется потерпеть, пока она что-нибудь приготовит. Пока она хлопотала у плиты, ловко орудуя ножом и поварешкой, я выдавливал из головы липовую историю своих Немецких романтических похождений, которую не удосужился приготовить заранее. Причем старался врать аккуратно и, запоминая каждое произнесенное слово, ведь когда придет отец, мне придется повторять ее на бис.
