Следующий толчок последовал за первым. Ульдиссиан также почувствовал, что воздух становится очень холодным.
Ещё он осознал, что прекратился дождь… Или, во всяком случае, вода не падает с неба.
Зато были огромные куски льда, которые летели с облаков, и некоторые из них достигали размеров повозок. Ульдиссиан посмотрел вверх и увидел, что дождь всё ещё идёт, но на полпути собирается воедино и затвердевает, становясь гигантскими блоками, которые теперь угрожали всем.
И снова Инарий взял работу Ульдиссиана — облачный покров — и превратил её в страшное орудие атаки. То, что оно убивало также его собственных сторонников, не имело значения, до тех пор, пока бунтари умирали.
Гигантским кускам льда удалось то, чего не смогли добиться инквизиторы: пошатнуть слаженность круга эдиремов. Слишком многие были недостаточно сильны, чтобы иметь дело с такой жуткой угрозой. Мужчины и женщины разбегались куда глаза глядят, надеясь не оказаться раздавленными, словно мошки.
Воины Собора извлекли немалую пользу из дезорганизации эдиремов, не видя или не заботясь об угрозе, которую лёд создавал также и для них. Не один последователь Ульдиссиана погиб от пылающего меча в спину или сверкающей булавы, проломившей череп. То, что некоторые инквизиторы не могли избежать магии Инария, было ничем по сравнению с ужасом, который они пожинали.
В ярости, Ульдиссиан рассеял чёрный меч, схватил Серентию за запястье и перенёс их обоих назад к эдиремам. Он немедленно связался с ближайшими из них, подбодрил их, как мог, и потребовал от них помощи. Большинство прислушалось. Он надеялся, что их окажется достаточно для осуществления его намерения.
— Сосредоточься со мной, Серри! — чуть не прокричал он ей в лицо. С великой неохотой черноволосая девушка кивнула. Незамедлительно её и его разумы слились воедино, а остальные, до кого он сумел дотянуться, подпитывали их волю.
Огромная тень нависла над парой. Ульдиссиану не нужно было смотреть вверх, чтобы выяснить, что́ это и как мало у них осталось времени.
«Будьте со мной» — снова сказал он остальным.
Тень сгустилась. Ульдиссиан ощутил массивный блок льда прямо над собой.
Стиснув зубы, он выбросил обе ладони вверх.
Взрыв полностью разрушил гигантский блок. Однако осколки не стали падать вниз дождём, а с умыслом полетели по воздуху. Они ударяли в другие огромные куски льда сразу, как только те формировались, и разрушали также и их.
С глазами, сжатыми от напряжения, с учащённым биением сердца, Ульдиссиан представлял драматичную сцену наверху. Он увидел с куда большей точностью, чем могли видеть его обычные глаза, куда должен был ударить каждый фрагмент, чтобы не допустить последующих смертей.
И когда наконец стало казаться, что Инарий не способен угнаться за его усилиями, Ульдиссиан взял многие тысячи острых осколков и обрушил их на гущу войска инквизиторов. Он запустил их с такой силой, с какой только мог, противостоя силе, которой Пророк напитал своих слуг, чтобы спасти их от этой опасности.
Острые, как иглы, осколки, понеслись к земле с высоким шипящим звуком. Инквизиторы смотрели вверх в лицо своей смерти. Они использовали свои силы, чтобы попытаться предотвратить обрушение на них снарядов… Но не смогли полностью остановить ни одного из них.
Осколки пробивали металл, плоть и кость, не останавливаясь. Глаза и рты прокалывались с лёгкостью. В считанные секунды люди становились трепыхающимися подушечками для булавок — так много было ледяных снарядов, свалившихся на них.
Крики поднялись в полную мощь, затем быстро стихли. Убиение было таким стремительным, что какую-то долю секунды инквизиторы продолжали стоять. Их тела была пропитаны кровью, а их порезанные лица были пусты, но они стояли.
Затем, все, как один, воины Собора повалились на неумолимую землю, словно тряпичные куклы. Их тела остались лежать под самыми разными углами.
Из всего множества, которое Инарий отправил на битву, выжили только те, кто замешался в ряды эдиремов. Их число, однако, стремительно уменьшалось, поскольку люди Ульдиссиана обрушили на них свою ярость из-за смертей тех, кто пал от их руки.
Немедленно почувствовав тошноту от происходящего, Ульдиссиан попытался остановить экзекуцию. Ему это удалось, но только после того, как ещё очень многие были убиты. Оставшихся инквизиторов постепенно окружали, хотя на вопрос, что с ними делать, у него не было ответа.
Когда он шагал среди мертвецов, внимательно следя в ожидании того, что Пророк обрушит на них дальше, сын Диомеда наткнулся на фигуру, которой он не видел с самого начала битвы. Это была седая жрица, которая возглавляла всадников. В отличие от остальных, у неё не было различимых ранений, однако она определённо была мертва. Её распахнутые глаза смотрели на него почти с укором.
— Мастер Ульдиссиан?
Осмотр тела был прерван жилистым Йонасом. Лысый бывший разбойник брёл к нему неуверенными шагами.
По правой части его лица проходили красные кровавые полосы, но в остальном он был цел.
— Йонас! Ты видел, что случилось с этой?
Эдирем взглянул на жрицу.
— Не-а. Она была важной шишкой?
Немного подумал, Ульдиссиан покачал головой:
— Уже неважно.
Собеседник остро воззрился на него.
— Мастер Ульдиссиан! Ты кажешься таким усталым! Позволь подать тебе руку…
Сын Диомеда боролся с искушением, но он не мог сейчас выказывать слабость. Передышка, которая выпала им, без сомнения была короткой. Он отмахнулся от предложенной руки.
— В этом не нужды…
— Как пожелаешь, мастер Ульдиссиан, — резко ответил Партанец. С таким же резким кивком Йонас быстро ретировался:
— Пойду погляжу остальных.
Как только он устремился прочь, Ульдиссиан почувствовал, что кто-то приближается с противоположной стороны. Он повернулся и увидел Мендельна.
— Итак?
Брат Ульдиссиана знал, о чём его спросили.
— Мёртвых много. Много. Если прикинуть, я бы сказал, что где-то четверть от первоначального числа.
«Где-то четверть…» Так много жизней было потеряно. Делалось ещё хуже оттого, что, хотя Собор и пострадал гораздо, гораздо сильнее, эти жизни ничего не значили для истинного противника. Инарий считал своих мёртвых слуг менее чем пустым местом.
Эта мысль вновь пробудила гнев в душе Ульдиссиана.
Мендельн поспешил взять его за плечо.
— Ульдиссиан, не позволяй этому произойти с тобой снова! Каждый раз, когда ты даёшь своим эмоциям выйти на первый план, ты рискуешь утратить власть над своими силами. Подумай! Разве не сыграет это Инарию на руку?
