– Отлично. Значит, в пятку меня не зарежут, – иронически хмыкнул Курт.
– Именно, – довольно кивнул Фрейн. Иронии он, казалось, напрочь не заметил.
Также, кроме пояса, штаны оказались подпоясаны сотней волшебных бечевок.
– На каждой из них простенькое заклятие, – объявил Фрейн, – достаточно просто бросить ее в того, кто вам необходим связанным, и крикнуть «вяжи!». Бечевка свяжет его совершенно самостоятельно. Порвать ее пока еще никому не удавалось. Правда, держит она не слишком долго, так что лучше всего закрепить волшебный узел обычным.
– Лишь бы самого себя не связать ненароком, – сказал Курт.
– Случалось, – заметил Мур.
Куртка тоже оказалась прибежищем разного рода полезных и смертоносных вещей.
– Главное, не перепутать, какие из них полезны, а какие – смертоносны, – вполголоса пробурчал Курт.
– Я тебе помогу, – пообещал посох.
А Фрейн уже ухватил дорожный мешок, и его содержимое мигом оказалось на столе. Руки Фрейна мелькали, как у фокусника.
– Четыре гребня для волос, – сказал он, – комплект стандартный, усиленный.
– Четыре гребня для волос? – поразился Курт. – Я что – так похож на юную красавицу?
Мур хихикнул. Фрейн медленно и добросовестно осмотрел его с головы до ног.
– Нет, Ваша Милость, – заключил он, – не похожи.
– Сам знаю, что не похож, – фыркнул Курт. – Ну и зачем мне аж четыре гребня? И одного много будет. Нищие вообще пятерней причесываются.
– Вообще-то эти гребни не совсем годятся для причесывания, – помявшись, заявил Фрейн, – точней говоря, совсем не годятся.
– Час от часу не легче! – возмутился Курт. – Ну и для чего мне четыре бесполезные фиговины?
– Не бесполезные, – возразил Фрейн. – Это лес.
– Что?!
– Лес.
– Лес? – поразился Курт. – Что – хотите сказать, если бросить его на землю, так из него дерево вырастет?
– Нет, – ответил Фрейн. – Не вырастет. А вот если бросить его через левое плечо, тогда – да, тогда вырастет. Только не дерево, а лес. Самый густой, какой вы только можете себе представить. И продержится трое суток, прежде чем исчезнуть. Заклятие абсолютно неснимаемое. И даже великому магу придется ждать три дня и три ночи, прежде чем оно рассеется.
Курт взял со стола один из гребней, примерился…
– Остановитесь, Ваша милость! – взвыл Фрейн, хватая его за руку. – Умоляю, воздержитесь от эксперимента! Деревья очень высокие, а потолок здесь низкий, и над нами комнаты королевы!
Рука у Фрейна оказалась очень сильной, как вцепился – так все, не вырвешься.
– Курт, ты что?! – возопил зазевавшийся Мур, размахиваясь для карающего удара.
«Ну вот! – пытаясь увернуться, подумал Курт. – Пошутил, называется, себе на голову!»
– Уй! – взвизгнул он, хватаясь за лоб. – Ну все! Все! Не буду, не буду! Ох… ну и удар у тебя! Как не стыдно! Я теперь такая важная шишка, меня почем зря «вашей милостью» величают, а ты меня по лбу лупишь!
– Ничего, у шишки тоже может вскочить шишка! – нервно хохотнул посох. – Будешь знать, как выпендриваться! Тоже мне шутничок нашелся! Ты сейчас чуть ползамка нам на головы не обвалил!
– Да я и не собирался, – пробурчал Курт, щупая набухающую шишку.
– Болван идиотский, – вздохнул посох, – нам-то откуда знать?
Фрейн вежливо кашлянул.
– Я не знаю, не имею права знать, в чем заключается задание Вашей Милости, – тихо проговорил он, – но я не сомневаюсь в его успешном завершении.
– Почему? – удивился Курт.
– Да потому что при такой вашей повадке вы не только живы, но еще и до нашего Департамента добрались, – ответил Фрейн. – А это значит – везет вам до чрезвычайности. Удача же – первое дело для разведчика.
Он улыбнулся и поднял со стола полотенце.
– Это река, – сообщил он. – Способ тот же самый. Полотенец тоже четыре штуки.
– Ясно, – сказал Курт, даже и не пытаясь взять в руки загадочное полотенце.
«Какая такая из него река?»
Но он уже и без того всех напугал. Даже приятно, конечно, – а все же повторять не стоит. Да и шишки на лбу ему одной за глаза хватит. Без свеженькой их коллекции он как-нибудь обойдется.
– Кремень для огнива. Четыре штуки. Технология та же, – тем временем объявил Фрейн. – Это горы.
– Горы, – кивнул Курт. – Хорошо.
– Дальше, – продолжил Фрейн, – в этом мешочке трехмесячный запас продовольствия.
– В этом крохотном мешочке? – не поверил Курт.
– Думаю, этот эксперимент вы можете провести прямо здесь. Он совершенно безопасен. – На губах Фрейна вновь появилась улыбка. – Кстати, если не ошибаюсь, вы ведь еще не завтракали?
– Не успел, – кивнул Курт.
– Вот и позавтракаете, – пообещал Фрейн. – В этом мешочке ровно девяносто свернутых в трубочку небольших бумажек.
– Э-э-э… вообще-то я не уверен, что умею завтракать свернутыми в трубочку небольшими бумажками, – растерянно ответил Курт. – То есть я, конечно, могу попробовать, но боюсь, что мне потом потребуется еще что-нибудь. Посущественнее. Я, к своему стыду, несколько… как бы это сказать… прожорлив, что ли…
– Эти бумажки ни в крем случае нельзя есть! – испугался Фрейн. – Их основа несъедобна!
– Значит, я опять ничего не понял, – развел руками Курт.
– По-моему, это привычное твое состояние, – ехидно заметил посох.
– Бумажку нужно развернуть и положить перед собой, – пояснил Фрейн. – Через некоторое время она увеличится в размерах, и еда появится на ней сама. На еду наложена дополнительная иллюзия: что бы вы ни ели, с трех шагов это будет выглядеть объедками и отбросами.
– Осталось понять, чем это будет на самом деле, – пробурчал Курт, – впрочем, мне не привыкать. Ладно. Попробуем вашу скатерть-самобранку.
– Именно так это разведчики между собой и называют, – вставил Мур.
– Когда поедите, достаточно сложить бумагу пополам, и она исчезнет вместе с остатками еды и посудой, – добавил Фрейн. – А если б ты ее проглотил, как намеревался вначале, она бы исчезла вместе с тобой, – радостно просветил Мур.
– Тебя я бы успел прихватить, – отозвался Курт.
Он наугад вытащил из мешочка крошечную бумажную трубочку, развернул ее и, как учил Фрейн, положил перед собой на столе.
– Ого! – удивленно вырвалось у него, когда бумажка распахнулась на добрых полстола и на ней появилось… чего там только не было!
– Выглядит как отличное жаркое! – воскликнул Курт. – А гарнир! А фрукты!
– Будете отходить на три шага, чтобы проверить иллюзию на стойкость? – полюбопытствовал Фрейн.
– Нет уж! Лучше поем спокойно, – ответствовал Курт, приступая к еде. – А то ведь замучаюсь сомнениями, какую из версий реальности я действительно употребляю.
