Они вдвоём сидели на крыше фургона. Мона говорила не переставая, негромко, бессвязно и нелогично прыгая от темы к теме. Гарий покорно слушал, хотя у него уже звенело в ушах, подбрасывал реплики и пытался сообразить, как остановить этот поток красноречия.
— Как ты думаешь, что он решит? — Мона дёрнула головой в сторону, где у колёс соседнего фургона мирно спал берич — а может, не спал, думая, как поступить.
— Откуда мне знать…
— Если вернётся, то… плохо.
— Почему? — спросил Гарий.
— Если Тролли попросятся в союз беричей, а потом увидят там человека, которого они походя выбросили… — Мона покачала головой. — Они могут счесть, что Орлы и иже с ними слишком тесно сошлись с воличами, раз те вот так… подарили "жертву". И выйти из союза. А то и взбаламутить остальные племена.
— Наверное, — Гарий поразмыслил и понял, что Мона права. Но думать о беричах и союзах ему сейчас хотелось меньше всего — наконец-то понял, что у девчонки запоздалая истерика.
— А смелый он человек, тёзка твой.
— М-м-м?
— Не каждый осмелился бы пойти куда-то вот так… в неведомую сторону, — сделала ударение на словосочетании.
— Что это значит? — осмелился спросить Гарий.
— Неведомая сторона, — нараспев произнесла Мона. — Это такой оборот в сказках у Беричей. У нас говорится — тридевять земель. Но неведомая сторона значит и смерть, и другие страны, и вообще всё… неведомое. Мне Кнопка рассказывала, а той — тётка. Она этих сказок наслушалась, пока гостила у болотников…
— Успокойся, — Гарий осторожно тронул за плечи. Мона замолчала, вопреки его опасениям не дёрнула из-за пояса громобой. Вздохнула и привалилась к нему. Её ощутимо потряхивало.
— Испугалась? — спросил Гарий. Мона хлюпнула носом и кивнула.
— Реветь не будешь?
— Не дождёшься… — вяло огрызнулась девочка. — Ох, Гарий… как же страшно стрелять в человека. Хотя я и думала, что он на тебя нападает и вот-вот отправит… в неведомую сторону.
— Всё в порядке, — он осмелился её обнять.
— Помоги мне… — пробормотала девочка невнятно.
— Как?
— Убери эту противную дрожь.
Если бы я мог, подумал Гарий. Здесь пригодился бы не целитель, а сердцевед. При случае надо порасспросить Джонатама…
— Я не умею, — признался он.
— Толку-то от тебя… — прошептала Мона.
— Тихо, тихо, успокойся, — крепче обняв её за плечи, он принялся покачиваться, словно укачивая сына названного брата. Как ни странно, на девчонку тоже подействовало. Она затихла и лишь время от времени шмыгала носом.
— Гарий.
— Что?.. — он не сразу услышал, как его зовут по имени.
— Спасибо.
— За что? — спросил Гарий, кое-как выбравшись из сладостного марева.
— За спокойствие. Меня уже не трясёт.
— А… да пожалуйста.
— Гарий. Я уже успокоилась. Спасибо.
— Пожалуйста. Я рад.
— Гарий.
— Что?
— Спасибо. Можешь уже отпустить меня!..
А если не хочу? Мальчишка с неохотой послушался. Мона отодвинулась.
— Тогда и тебе спасибо.
— За что?
— За то, что собралась защищать меня.
Мона неуверенно улыбнулась.
— Смеёшься?
— Нет, что ты. На самом деле. Это был… очень смелый поступок.
Мона улыбнулась в темноте — он не увидел, но почувствовал.
— Не за что. Я ведь должна тебя оборонять, такого беззащитного. Иначе поколотить будет некого!.. — и махнула с крыши фургона.
— Девчонки!.. — буркнул Гарий и пошёл спать.
Солнце ещё не взошло, когда лагерь проснулся.
Тролль решил ехать вместе с караваном. Воличи не потребовали у него объяснений, беричи не стали уговаривать, и Урэтхи с облегчением вздохнул.
Итак, ранним утром гости покидали стоянку — в том же составе, что и прибыли.
— …Нет, всё-таки не в том же составе, — заявила Криста. — Минус конь.
Алек посмотрел вопросительно, девушка вручила ему поводья Пегаса.
— Но зачем? — изумился парень.
— Для будущего, — туманно объяснила войя, и Алек не стал уточнять, понимая, что ей виднее. В прямом смысле слова.
Криста потрепала коня по морде. Алек оглянулся и заметил названного брата и Мону, поманил их:
— Вот вам ещё одна забота.
— Ура! — едва не завопил Гарий в голос. — То есть… гм… вот спасибочки!.. — напустил на себя нерадостный вид. Алек оценил гримасу и взмахом ладони велел убираться вон и заняться делом. Гарий потащил коня за повод, Мона присоединилась, конь приветственно фыркнул ей в лицо.
— Убери улыбку! — зашипел на неё Гарий. Девчонка удивлённо посмотрела, он объяснил: — Если учитель дал дополнительное задание, нужно сделать вид, что изнемогаешь от непосильной ноши…
— …А не вопить радостно! — Мона подхватила игру и нацепила такую унылую физиономию, что Пегас шарахнулся, едва не уронив обоих. — Но, балуй!..
Конь оглянулся на хозяина с таким несчастным видом, как будто укорял его в предательстве — отдал на растерзание маленьким чудовищам!.. Мона и Гарий переглянулись и расхохотались.
— Интересно, для какого-такого будущего нужен Пегас, — вслух подумал Гарий.
Гости садились по коням. Юлия отходила прощаться с Троллем, — кажется, он даже поцеловал ей руку, — и все кони оказались заняты.
— Садись ко мне, — великодушно предложила Криста, восседавшая на том самом коньке, на котором ехала Юлия. — Хотя лучше вот так…
Перегнувшись, как будто готовая помочь подруге влезть к себе в седло, она подхватила Юлию подмышки, без особого труда подняла и… усадила на коня риша, который кстати оказался рядом.
Девушка издала слабый возмущённый возглас, риш замер столбом.
— Я тебя с твоей больной рукой и ногой не удержу, если что, — невозмутимо пояснила Криста. — Да и конь у него больше и выносливей.
Конюхи Мечты действительно не поскупились и то ли из уважения к ришу, то ли, что вероятнее, из желания посмеяться над неумеющим ездить верхом беричем выделили ему здоровенного жеребца. Элиан кое-как поладил со зверюгой, действительно способной без труда снести двоих. Тем более молодой Орёл не отличался грузной могутой своего отца, а странница Юлия за время своих путешествий привыкла ограничивать себя в еде.
— Я, наверное, лучше пойду п-п-пешком, — пробормотала девушка и сделала попытку слезть.
— С твоей-то ногой? Сиди, — усмехнулась Криста. Риш невольно придержал Юлию, та окаменела.
— Ходу, — распорядился Питер. — Мир по дороге!..
Все дружно откликнулись на древнее пожелание, и кавалькада покинула стоянку.
— Может быть, вовсе не Пегас важен для будущего, — Мона задумчиво глядела вслед, пытаясь постичь высший смысл прошедшего действа.
