«Ну вот, а говорили – в кандалах и под стражей!», «Я? Это в газете писали!», «Врали, небось!», «Да как обычно!», «Кантерлотские зазнайки!» – неслось со всех сторон. Удивительно, но на мордах моих знакомых и незнакомых читалось любопытство, облегчение, веселье – но никак не ожидаемая мной враждебность или осуждение. Хоровод разноцветных тел подхватил меня и повлек прочь от станции, так что я едва успел обернуться, чтобы помахать копытом видневшемуся в окне единорогу, добродушно покивавшему мне головой.
– «Горожане!» – сердито бурчала плетущаяся рядом со мной Эпплджек, откомандированная Твайлайт для этой встречи, как самая не занятая, в зимнее время, из всей шестерки подруг – «Думают, если деревенская кобылка – то сама должна хвост отворачивать и ноги расставлять!».
«О как!» – удивленно шепнул я шедшей рядом со мной желтой земнопони с морковками на кьютимарке, услышав очередную, произнесенную вполголоса, порцию скабрезностей от сердитой ковбойши – «А что, собственно говоря, случилось-то, с нашей крутой ковбойшей?».
– «Эпплджек снова осталась без кавалера» – заговорчески подмигнула мне Кэррот Топ, чьи бесконечные гряды с морковью соседствовали с полями и садами фермы Эпплов – «Уже в который раз. Бедняжка! Ей вечно не везет, и в ее ухажеры все время набиваются самые неприятные личности. Последний вот был аж из Кантерлота, и представь себе, он не нашел ничего более умного, чем попытаться напоить ее вечерком в кафе. Вот это была сцена! БигМак его потом по всему городу гонял, дурака городского…».
«Да уж» – подумал я, незаметно подбираясь ближе к Эпплджек, и слегка приобнимая ее выпростанным из-под клапана куртки крылом – «Словами тут не поможешь, остается лишь молча посочувствовать. И почему ей так не везет? Отличная ж кобылка, да еще и в самом соку…». Почувствовав, как ее накрывает огромное крыло, ковбойша вскинулась, удивленно оглядываясь на меня, но потом как-то быстро сникла, и прекратив сопротивление, безропотно пошла рядышком, прижимаясь к моему боку. Я не пытался утешить или разговорить ее, лишь негромко рассказывая о разных забавных моментах моего путешествия, и вскоре, это принесло свои плоды. Мрачная меланхолия фермерши стала постепенно рассеиваться, и в конце дороги, ведущей от станции к городку, Эпплджек уже беззаботно похохатывала над моим рассказом о похождениях трех накачавшихся «сидром» пони по вечернему Кантерлоту, хотя бы на короткое время забыв о своих неудачах и бедах.
Глядя на окружавший меня городок, я был приятно удивлен. О царивших здесь всего несколько дней назад разрушениях можно было догадаться лишь по горкам строительного мусора, лежавшего возле домов. Ни снесенных крыш, ни разбитых окон – казалось, где-то недалеко от города пряталась артель строителей, только и ждавших, чтобы какая-нибудь сумасшедшая пегаска разнесла крыши аккуратных домиков, чтобы мгновенно, всего за пару дней, восстановить всё как было. Я только и успевал вертеть головой, рассматривая свежие стропила, выглядывающие из-под новой, еще яркой черепицы и охапок сена, заново остекленные и еще не успевшие покрыться изморозью окна, а так же нередкие на крышах живущих в домиках пегасов флюгера.
– «Представляешь, как раз перед твоим отъездом тут та-акой ураган пронесся!» – рассказывала мне Кэррот Топ – «Но мы быстро восстановили все дома, так что никому не пришлось мерзнуть на морозе. Представь себе – всем миром работали, все, как один, вышли помогать! А миссис Бэррислоп сама, без всякой магии, залечила все ушибы и ссадины!».
«Да, Бабуля у меня просто молодец» – тепло подумал я о серой земнопони, одновременно испытывая чувство глубокого стыда за свое безответственное поведение – «А вот, кстати, и она – легка на помине».
Неторопливо покачивая наполненной корзиной, уютно устроившейся на ее спине, навстречу нам неспешно шла Бабуля Беррислоп. «Наверняка, возвращается с рынка. Но зачем столько всякого тащить? У нас ведь еще оставалось…».
– «Ага! Явилась, баловница!» – улыбаясь, с ходу пожурила меня она, намекающе двинув корзинкой, верх которой прикрывала достопамятная газета с огромным, уже набившим мне оскомину заголовком – «А у нас радость – Деда выписали из госпиталя!».
– «О, так эта ж хорошо!» – бодро воскликнула Эпплджек, выбираясь из-под моего крыла – «Нас, Эпплов, плетьми в лечебницу не загонишь, так и знайте! Нечего там бока пролеживать – домашняя еда и труд на ферме враз всякую заразу выгонят!».
– «Отлично! Тогда я провожу девочек – и сразу домой!» – фальшиво бодрым голосом воскликнул я, увлекая за собой Эпплджек и остальных пони в сторону центра города – «Я скоро буду!».
– «А я смотрю, ты не очень-то и рада, подруга» – спустя некоторое время подметила Эпплджек, остановившись, и внимательно глядя мне в глаза – «Чагось случилось-то?».
– «Я? Да я рада до безу-у-умия!» – начал выкручиваться я, но быстро стушевался под ехидным взглядом ковбойши.
– «Агась. Не умеешь ты врать, мелкая! А уж элементу честности врать – последнее дело, так и знай! Ты ж себя совсем не контролируешь, на тебе, как в книжке с картинками, все-все написано. Я ж видела, что тебя аж затрясло, когда Миссис Бэррислоп о своем муже сказала, а ушки свои ты до сих пор прижимаешь так, словно боишься чего-то» – она дружески толкнула меня копытом в бок – «Ну давай, рассказывай, что там у вас случилось-то, а?».
– «Понимаешь, я…» – я смущенно потупился, не зная, что все мои мысли и чувства может, не особо напрягаясь, прочитать даже простая фермерская кобылка. Я давно привык контролировать выражение своего лица в разговорах с пациентами, поэтому даже и не подозревал, что эти лошадки больше ориентируются на язык всего тела, включая позу, уши, наклон шеи и посадку головы. Смутившись еще больше, я остановился и уставился в снег, дожидаясь, пока расходящиеся по домам пони пройдут мимо нас – «Просто… Просто я и правда боюсь, Эпплджек».
– «Боишься? Ты боишься чего-то? Эт после того, как ты вырвала Свитти Бель из лап древесных волков и устроила этот разнос столичным чинушам?» – на морде ковбойши рисовалось неприкрытое непонимание – «Да чего можно вообще боятся-то? Ну подумаешь, вернулся твой старик из госпиталя, большое дело. Тут радоваться нужно…».
– «Я радуюсь. Правда радуюсь… И все равно – боюсь» – признался я. Скрывать свои чувства не было никакого резона, и я почувствовал, как меня охватывает какая-то неприятная, нервная дрожь – «Просто он ничего не знает о том, что я… Ну…».
– «О том, что ты с твоим дружком наворотила в Кантерлоте, да?» – понимающе кивнула Эпплджек – «Х-ха, ставлю гнилое яблоко против своего амбара, что старик будет не в восторге. Он жеж королевский гвардеец был, как говорят пони».
