— Не тяни время, отец, — нетерпеливо сказала тетя Пол.
Глаза у неё были стальные, белый локон на лбу сверкал, как иней.
— Когда мы войдем внутрь, оставайся в стороне, Пол, — напомнил Белгарат. — И ты, Гарион, тоже. Это наше с Ктачиком дело.
— Ладно, отец, — ответила тетя Пол.
Белгарат толкнул дверь. Комната была совершенно голая: ни ковра на каменном полу, ни занавесок на круглых, глядящих в темноту окнах. Простые свечи горели в подсвечниках по стенам, простой стол стоял посреди комнаты. За столом, спиной к двери, сидел человек в черном капюшоне и глядел на железный ларец. От того, что лежало в этом ларце, все тело Гариона затрепетало, пение в голове заглушило все внешние звуки.
Перед столом стоял маленький белокурый мальчик и тоже смотрел в ларец. На нем была перепачканная полотняная рубаха и грязные башмачки. Хотя и тени мысли не читалось на его лице, оно лучилось нежной невинностью, от которой щемило сердце. Глаза были большие, голубые и доверчивые. Более красивого ребенка Гариону не доводилось видеть.
— Что тебя задержало, Белгарат? — спросил сидевший за столом человек, не удосуживаясь повернуться. Голос у него был тихий, невыразительный. С легким щелчком затворив ларец, он продолжил: — Я уже начал о тебе тревожиться.
— Мелкие препятствия, Ктачик, — ответил Белгарат. — Надеюсь, мы не заставили слишком долго себя ждать?
— Ничего, я не скучал в это время без дела. Заходите. Заходите все. Ктачик обернулся и посмотрел на них. Волосы его и борода, желтовато-белые, были очень, очень длинны. Глубоко посаженные глаза ярко сверкали на морщинистом лице. Жестокость и надменность стерли с него все человеческое, а всепоглощающий эгоизм навеки искривил губы усмешкой презрения ко всему живущему, кроме себя. Глаза его остановились на тете Пол. — Полгара, приветствовал он её издевательским кивком. — Прелестна, как всегда. Ты пришла, чтобы наконец покориться воле моего повелителя? — Он злобно глянул исподлобья.
— Нет, Ктачик, — холодно ответила она — Я пришла восстановить справедливость
— Справедливость? — Он презрительно рассмеялся. — Её нет, Полгара. Сильные делают что хотят, слабые покоряются. Так учил меня мой повелитель.
— А его изуродованное лицо не научило тебя другому?
Черты верховного жреца на мгновение омрачились, но он стряхнул мимолетное сомнение.
— Я предложил бы вам сесть и подкрепиться, — продолжал он тем же невыразительным голосом, — но боюсь, вы надолго не задержитесь. — Он оглядел всех остальных. — Что-то вас стало меньше, Белгарат, — заметил он. — Я надеюсь, вы никого не потеряли в пути?
— Все живы-здоровы, — заверил Белгарат, — и, я уверен, ценят твою заботу.
— Все? — протянул Ктачик. — Я вижу Находчивого Вора, и Человека с Двумя Жизнями, и Слепца, но не вижу остальных. Где Устрашающий Медведь и где Рыцарь-Защитник? Где Повелитель Коней и где Лучник? А дамы? Они где — Королева Мира и Матерь Истребленного Народа?
— Все живы-здоровы, Ктачик, — ответил Белгарат. — Все.
— Удивительно. Я был почти уверен, что одного-двоих вы к этому времени потеряли. Восхищаюсь твоей целеустремленностью, старина, — столько времени сохранять пророчество, которое рассыпалось бы, умри не вовремя хоть один из их предков. — На мгновение взгляд его сделался отрешенным. — А-а, — сказал он. Вижу. Ты оставил их охранять вход. Это совершенно излишне, Белгарат. Я велел, чтобы нас не тревожили.
Взгляд верховного жреца остановился на лице Гариона.
— Белгарион, — сказал он почти любезно. Несмотря на пение, звучащее в каждой его жилке, Гарион похолодел, когда исполненный злой воли разум верховного жреца коснулся его сознания. — Ты моложе, чем я думал.
Гарион посмотрел на Ктачика вызывающе, собирая силы на случай неожиданного удара.
— Хочешь помериться со мной силами, Белгарион? — Ктачик даже развеселился. — Ты сжег Чемдара, но он был дурак. Со мной тебе будет потруднее. Скажи, мальчик, это доставило тебе удовольствие?
— Нет, — ответил Гарион, по-прежнему оставаясь наготове.
— Со временем ты научишься получать от этого наслаждение. — Ктачик злобно усмехнулся. — Видеть, как враг корчится в твоей мысленной хватке, — одно из самых приятных проявлений нашего могущества. — Он опять обратил взор на Белгарата. — Значит, ты наконец пришел меня уничтожить? — спросил он с издевкой.
— Если на то пошло, да. Уже давно пора, Ктачик.
— Вот как? Мы очень похожи, Белгарат. Я ведь ждал этой встречи почти столько же, сколько и ты. Да, мы очень похожи. При других обстоятельствах мы могли бы стать друзьями.
— Сомневаюсь. Я человек простой, и многие из твоих увеселений, на мой вкус, слишком изощренные.
— Да уж не надо, пожалуйста. Ты не хуже меня знаешь, что для нас нет никаких запретов.
— Возможно, но в выборе друзей я щепетилен.
— Ты становишься утомительным, Белгарат. Вели остальным зайти. — Ктачик язвительно поднял одну бровь. — Разве ты не хочешь, чтобы они видели, как ты меня уничтожишь? Подумай, как лестно будет тебе их восхищение.
— Им хорошо там, где они сейчас, — ответил Белгарат.
— Не занудствуй. Ведь ты не откажешь мне в возможности засвидетельствовать свое почтение Королеве Мира? — Голос Ктачика звучал насмешливо. — Прежде чем ты меня убьешь, я желал бы узреть её беспредельные совершенства.
— Не думаю, чтобы она стремилась тебя увидеть, Ктачик. Впрочем, я передам ей твои заверения.
— Я настаиваю, Белгарат. Это маленькая просьба легко удовлетворима. Если ты её не позовешь, позову я. Глаза Белгарата сузились, и вдруг он улыбнулся.
— Вот оно что, — сказал он. — А я то все гадал, почему ты нас так легко впустил.
— Теперь уже неважно, что ты это понял, — почти промурлыкал Ктачик. — Ты совершил свою последнюю ошибку, старина. Твое пророчество умрет здесь и сейчас, Белгарат, и ты вместе с ним. — Глаза верховного жреца торжествующе блеснули, и Гарион почувствовал, как злая воля Ктачика распространяется по башне, обыскивая её.
Белгарат обменялся быстрым взглядом с тетей Пол и легонько подмигнул.
Вдруг глаза Ктачика расширились — мозг его обшарил нижние этажи мрачной башни и обнаружил, что они пусты.
— Где она?! — дико завопил он.
— Принцесса не смогла прийти с нами, — любезно сообщил Белгарат. — Однако она шлет свои извинения.
— Ты лжешь, Белгарат! Ты не осмелился бы оставить её без присмотра. Нет места в мире, где она была бы в безопасности.
— Даже в пещерах Алголанда? Ктачик побелел.
— Алголанда? — выговорил он, задыхаясь.
