Дамир же выглядела испуганной и растерянной. Казалось, она сама не ожидала, что способна на подобное, что в ее хрупких тоненьких руках скрыта такая сила. И, все же, несмотря на все ее могущество, с которым, казалось, был не в силах сравниться никто из смертных, чужак оказался сильнее ее.
Хранительница была готова расплакаться, словно простая женщина. Однако, стоило ей на мгновение отвести взгляд от мага, посмотреть на поверженных ею людей, как в ее глазах зажглись ужас и боль.
Дамир бросилась к тем из них, кто был ближе всего и потому сильнее пострадал. Ее губы лихорадочно шептали слова заклятий, выискивая нужное. Она даже не сразу заметила, как маг повернулся и зашагал к выходу, собираясь, наконец, покинуть храм, а затем, совсем скоро, и город.
Лишь возле самых створок врат он услышал, как Хранительница, мучаясь от страшной боли, духовной и телесной, прокричала:
- Ну и уходи, убирайся прочь ты, приносящий беду! О чем я думала? На что я надеялась? На понимание? Разве чужак способен на сострадание? Разве бродяга поймет, что чувствует горожанин? Из-за тебя я чуть было не убила своих людей, не разрушила свой город! Из-за тебя… А ты даже не посочувствовал мне! Твоя душа настолько жестока, что в ней не нашлось места даже для сострадания! Если бы у тебя было живое, людское сердце, ты не смог бы вот так просто повернуться и уйти!
Оно такое же холодное, как кусок льда. Да, тебе действительно есть место только в снегах пустыни! Уходи же! Прочь…!
Гор даже не замедлил шаг, не обернулся, ничего не сказал. Ему было совершенно все равно, что думали и говорили о нем другие. Если что и беспокоило мага, так это луч света, встретивший его за вратами храма. Его появление означало, что на землю пришел новый день.
На площади мага ждали караванщики. Они уже свернули торговые ряды, упаковали груз, собрались в дорогу, однако не двигались с места. Их лица были мрачны, глаза настороженно оглядывали все вокруг. Но стоило им увидеть Хранителя каравана, как на смену сомнениям, страхам и отчаянию пришло удивление, а затем - громкая, рвавшаяся наружу радость.
- Слава богам! - с облегчением вздохнули все.
- А мы-то боялись…!
- Не хотелось бы, чтобы те слухи, которыми полнился город, были правдой…!
Это казалось необъяснимым им самим, но никто ни на мгновение не пожалел о том, что они не смогут остаться в оазисе.
- Ты задержался, - Атен шагнул навстречу Гору. Он старался выглядеть суровым, в то время как в душе его все ликовало: - Хвала богам!
- Мне пришлось, - маг остановился возле ближайшей повозки, замер, опершись рукой о борт, отдыхая.
- Ты выглядишь усталым… - неодобрительно качнул головой хозяин каравана. Он был готов сыпать проклятия на головы горожан. "Видели же, что он ранен, и все равно донимали разговорами до самого утра! - однако он сдержал себя, успокаивая: - Ну ничего, ничего. Скоро мы вернемся в снега пустыни и Хранитель сможет отдохнуть…" Подняв голову, маг огляделся вокруг: - У вас все в порядке?
- Да, - караванщик, довольный, улыбнулся. - А ты думал, что будет греметь гром и полыхать пламя, возвещая о близости еще одного демона?
- Нет. Во всяком случае, я очень надеялся, что этого не произойдет.
- Но Мати могла бы… - Атен помрачнел. Ему было тяжело вспоминать о том, что сотворила дочь, хотелось поскорее забыть, поверить - все случилось не наяву, в страшном сне, однако… - Хотя, нет… Ты знаешь… Она вернулась совсем другой.
- Ты говорил с ней?
- Да, - кивнул хозяин каравана. - Я уверен, она поняла, что сделала нечто очень плохое и всей душой сожалеет об этом.
- Как она?
- Привела с собой пару волков… Выглядела вполне разумной… И все равно, - он не мог утаить своих сомнений, угнетавших душу, - я боюсь, что она сотворит с собой что-то ужасное, стремясь отвратить наказание или, наоборот, наказывая саму себя.
- Где она?
- В командной повозке. Ведь в ее собственной - волки… Я понимаю, ты устал, но не мог бы ты поговорить с ней?
- Хорошо, - кивнул маг. Медленно, сильно хромая, он направился к командной повозке.
Гор как раз подходил к ней, когда полог отдернулся. Девушка выглянула наружу, с безнадежно потерянным видом огляделась вокруг. Она была бледна, как тень и вообще казалась похожа на призрака, который случайно задержался на земле после прихода утра. Но стоило ей увидеть мага, как ее лицо переменилось, зажглось светом. В первый миг расширившиеся от удивления глаза девушки наполнились сомнениями.
- Гор! - вскрикнула она, вывалившись из повозки. - Ты вернулся? - она спрашивала, даже сейчас не до конца уверенная.
- Я ведь обещал, - улыбнулся ей маг.
- Ты вернулся! - она не могла больше сдерживать себя. И все равно, что подумают о ней горожане, караванщики…! Мати бросилась к Гору, прижалась, пряча лицо у него на груди, и разрыдалась.
- Ну же, успокойся, - он стоял, наверно, впервые в жизни не зная, что делать, боясь шевельнуться, глубоко вздохнуть и тем самым потревожить девушку, испугать ее столь ранимую в этот миг душу.
- Я думала… Я боялась, что никогда больше не увижу.. - она смеялась, глотая сладкие слезы радости.
- Ты же знаешь: моя жизнь принадлежит тебе. Я всегда буду рядом с тобой.
- Но горожане… Они говорили…
- Это только их слова, их мечты - не более того.
- Правда?
- Конечно.
Она вздохнула с некоторым облегчением, однако не успокоилась окончательно. Ведь было сказано еще не все.
- А еще я боялась, что ты не захочешь видеть меня после того, что я сделала.
- Все позади. Не думай об этом.
- Как я могу!
- Постарайся. Прошлого все равно не изменить.
- Я так виновата…!
- Но нельзя допустить, - продолжал он, словно не слыша ее слов, - чтобы прошлое ложилось тенью на настоящее, закрывало будущее… Все будет хорошо.
- Да? И ты не отвернешься от меня?
- Я всегда буду рядом с тобой, - терпеливо повторил маг. - Что бы ни случилось.
- Несмотря на все то, что я натворила?
- Несмотря… И хватит, девочка, переставай мучить себя мыслями о вине. Пойми: ты ни в чем не виновата. Не ты вызвала демона, а то заклинание, которое изменило тебя.
- Но ведь и его придумала я!
- Не все, что рождено в наших мыслях на самом деле принадлежит лишь нам.
- Ты говоришь о богах?
- О Них и Их слугах.
- Боги… Они что-то сделали со мной?
Гор осторожно коснулся ладонью шелковистых волос, гладя девушку по голове, словно кроху, для которой ласка имела большее значение всех на свете слов.
- Порой Они посылают испытание…
- Тем, кто провинился в их глазах?
- Как раз наоборот! Тем, кто им симпатичен, кого Они выделяют среди остальных и кого хотят наградить.
