Сэр Брудо остановился в полудюжине шагов и отвесил легкий поклон.
— Мне сказали, что ты был знаменит в Ренпристе, — заговорил некромант. — Если ищешь найма, то мне в самом деле нужен человек, способный сделать солдат из той швали, что нынче нанимается в «Очень старом солдате». Платить буду щедро.
— Благодарю, предложение славное, но я сейчас состою на службе.
— Это ок-Икерн, имперский маршал, — подал голос из своего угла Рисп.
— Ах, вот как! — Кевгар поглядел на гостя внимательней. — Из ренпристских капитанов в маршалы империи, неплохая карьера… А ты не участвовал ли в Арникской битве?
У старых солдат свои темы для беседы.
— Я не был под Арником, — покачал головой сэр Брудо, — так как огреб от тебя по башке накануне… Помнишь дело на востоке Ванета, немного северней этих мест? Вот… Пришел в себя лишь на днях. До тех пор провалялся в беспамятстве, и теперь удивляюсь, глядя, как изменился Мир.
— А, так мы старые знакомые! — оживился Кевгар. Ему было приятно, слова ок-Икерна, в сущности, являлись замаскированной лестью. — Ну а сюда зачем пожаловал?
— Когда я проснулся после долгого беспамятства, стал вникать в дела империи… я имею в виду — в военные дела, — ок-Икерн уже догадался, что взял верный тон, и решил продолжать в том же духе. Он был солдатом, но уже давно делал карьеру при дворе и знал, как потрафить чужому самолюбию. — Ну, гномы вторглись в Анновр, прошли его с севера на юг… Эльфы разогнали церковную армию в Феллиосте… то-се… это случается более или менее регулярно. Но твой поход меня поразил!
Кевгар самодовольно хмыкнул.
— Так вот, я не понимаю, почему ты решил вернуться в Аднор после того, как разбил моего капитана. Этот ок-Линвер — болван, но воин опытный. И потом, у него под началом было немало хороших воинов.
— Для нас неважно, сколько воинов и как они хороши, — заметил Кевгар. — Чем раньше это поймут в столице империи, тем лучше. Мы побьем любое войско, какое бы ни выступило против нас.
— Пускай так. Но меня удивило другое. После победы ты не пожелал воспользоваться ее плодами, вот что! Ведь путь в Ванет оказался открыт, иди и захватывай земли и замки! Но ты решил возвратиться — вот что меня поразило!
— Я всегда могу выступить снова, и никто не сумеет мне помешать.
Произнося похвальбу, Кевгар ласково поглядел на принцессу, а та улыбнулась в ответ.
— Да, — подтвердила Глоада, — мы всех побьем и унизим. Так я не поняла, зачем ты сюда пожаловал, господин имперский маршал?
Сэр Брудо проследил взгляд некроманта и вдруг отчетливо понял, что решения здесь принимает вовсе не грозный чародей. Похоже, до сих пор ок-Икерн пускал стрелы не в ту мишень, угождал не тому, кому следовало.
— Вот я и объясняю, моя прекрасная госпожа, ваш маневр до того меня поразил, ну до того поразил! Я ломал голову так и этак, не мог надумать ничего умного… и не нашел ничего лучше, чем явиться сюда и спросить вас! Как сказал Мерк Старый, когда не можешь отыскать ответа — спроси того, кто знает больше.
— Ага, я же говорила, что мы всех удивим! — обрадовалась принцесса. — Так и вышло! А ты, имперский маршал, очень смелый! Или очень глупый!
Ок-Икерн отвесил принцессе поклон. Он постарался выглядеть спокойным и сдержать вздох облегчения. До сих пор все висело на волоске, но теперь, как будто, события катятся в нужном русле!
Лорды, предупрежденные Кендагом, решили предпринять кое-какие меры предосторожности — выбрали из своих вассалов тех, кто понадежней, и выслали в степь. Хотя в обычной обстановке орки всегда остаются верными и послушными бойцами, сейчас поднять их в поход было нелегко — обилие мяса и женщин подорвало дисциплину. К тому же их пьянило сознание победы. Они одержали верх над племенем людей — как в старые добрые времена, когда их вели в бой Дрендарг и Сын Гангмара. О подобных деяниях орки разве что песни пели — а тут сами свершили деяние, достойное того, чтобы их воспели в балладах.
Одно дело — слушать стариковские песни о подвигах и добыче, совсем иное — сражаться, победить и делить добычу, завоеванную мечом. Лордам пришлось отдавать приказы с осторожностью, ибо одна из заповедей их народа: не приказывать, если имеется риск, что повеление не исполнят. Но, так или иначе, отборные воины, заручившись обещанием лордов, что их доля в добыче окажется достойной, ушли в Ничейные Поля.
Днем позже группы лазутчиков стали возвращаться, они не обнаружили новых пришельцев. Кендаг объяснял: они пока еще далеко. Побежденные орками кочевники потому и расположились на стоянку, что были уверены — они достаточно оторвались от преследования, чтобы отдохнуть без большого риска. Посовещавшись, лорды решили отправить добычу в Корону Гангмара. Чтобы конвоировать женщин и громадное стадо, выделили отряды кланов. Оставался вопрос, как быть с детьми, которых пощадили во время резни? Таких оставалось немного, едва ли больше двух сотен. Старших девочек присоединили к женщинам, потому что орки полагали: со временем из них вырастут невесты для воинов.
Оставались лишь малыши обоего пола, в основном сироты — эти могли не выдержать тягот перехода, и Кендаг обещал, что заберет их в свою крепость. При малышне оставили несколько стариков и старух, чтобы заботились.
Лорд Внешнего Мира не собирался держать подрастающих людей в своем лагере, а намеревался передать их королю Ингви — это решение устроило всех. Лордов не слишком волновала судьба маленьких варваров, а по прошествии нескольких дней после битвы жестокость к побежденным иссякла. Угрозы в малышах орки не видели, но и губить их не хотели. Раз Кендаг взялся отвечать за этих пленников, пусть так и будет.
Конечно, при расставании с детворой дикарки пролили немало слез, они орали и рвали на себе лохмотья… однако орки оставались равнодушны к их следам, не по злобе, а единственно из непонимания. Женщины их народа умели спокойно относиться к подобным потерям… но дикарки истолковали поведение нелюдей по-своему. Беспристрастность орков пугала пленниц еще больше, чем проявленная после битвы жестокость, и плач мало-помалу стих — женщины боялись прогневить сильней таких ужасных хозяев. Они ничего не понимали и не ждали ничего хорошего в будущем, но страх был им привычен, прежняя жизнь прошла в непрерывном страхе — перед буйством природы, перед опасными соседями, перед болезнями и гневом Владыки-Пастуха. Гангмар был довольно суровым божеством, в каком бы обличье ни представал перед паствой.
После ухода конвоя в лагере оставалось до трех тысяч орков, они решили ждать, не появятся ли враги, о которых полудохлый старик рассказал лорду Кендагу. Прошло несколько дней, воины волновались — как там, в Короне Гангмара? Не отнимут ли соплеменники женщин? Не лишат ли заслуженной награды героев победителей? Кендаг знал, что Мрониг втихомолку нашептывает оркам, что лишь он, сражавшийся в первых рядах, готов отстоять их права в Короне. Лорд видел себя преемником Анзога и пользовался случаем, чтобы заручиться поддержкой воинов. Остальные лорды были недовольны, они боялись растущего влияния Лорда Запутанных Переходов и хотели возвратиться. Твердили, что сейчас самый жаркий период, скверное время для путешествия по степи. Источники иссякли, трава выжжена солнечным жаром.
