— Я сомневался, что увижу тебя снова, Кейл, — сказал Ривален. — Я не знал, справится ли твой сын. Но хорошо, что он справился. Ты прибыл сюда живым лишь для того, чтобы умереть.
Ривален схватил Орсина и Герака за плащи и поднял их одной рукой, затем взял второй Васена. Он понёс их к оку Шар, и Кейл испугался, что Ривален бросит их туда.
Кейл перекатился, сжал зубы от боли, и встал на четвереньки. Теневая эссенция в нём срастила кости, заживила ожоги. Он увидел, как Ривален швырнул всех троих на мостовую рядом с коленопреклонённым мужчиной.
Кейл встал, шагнул сквозь тени и появился позади Ривалена, занося Клинок Пряжи, чтобы обезглавить шадовар. Ривален обернулся, на его лице застыло презрительное выражение. Он перехватил удар голыми руками. Меч даже не порезал его плоть. Ривален вырвал оружие из хватки Кейла и отбросил меч в сторону.
Кейл зарычал, нырнул вперёд, ударил лбом в переносицу Ривалена.
С таким же успехом он мог ударить каменную стену. Ривален оскалился, схватил Кейла за горло и оторвал его от земли.
— Ты всего лишь человек, Кейл. Происходящее за гранью твоих возможностей.
Кейл кашлял, задыхался, бил ногами Ривалена в грудь, но удары проходили бесследно. Ривален тоже был за гранью его возможностей.
— Послушай своего сына, — сказал Ривален.
Ривален опустился на колени, продолжая держать в вытянутой руке борющегося Кейла, и прикоснулся к Васену.
Глаза Васена резко распахнулись, расширились, когда он увидел Ривалена и Кейла. Он потянулся к мечу, но ножны были пусты. Ривален схватил его за руку, рывком поднял на ноги и бросил на колени у сгорбившейся перед оком Шар фигуры.
— Читай, — приказал Ривален. — Ты же явился сюда, чтобы прочесть это?
Васен оглянулся на него, на Кейла, в тенях его глаза светились жёлтым.
— Думаешь, я не знаю, зачем вы пришли? Думаешь, я не знаю о планах Маска? Я знал всё это время. Знал всё. Вы рискнули всем, чтобы явиться сюда и прочесть «Листья». Так давайте послушаем.
Ривален тряс Кейла, пока говорил. В глазах задыхающегося Кейла появились искры. Его зрение сузилось, превратилось в тоннель, и в конце тоннеля был его сын.
— Читай! — крикнул Ривален. — Читай вслух.
Магия пропитывала его слова, превращая приказ в принуждение.
Васен повернулся и медленным, монотонным голосом принялся читать слова, записанные на спине сгорбленной фигуры, слова «Листьев одной ночи».
Ривален снова встряхнул Кейла.
— Слушай. Слушай, что произносит твой сын, Кейл.
Подчиняясь заклинанию Ривалена, Васен бормотал кощунственные слова, надиктованные самой Шар. От их звука Кейл моргнул, его ушам было больно. Пока Васен читал чёрные слога, око Шар стало вращаться быстрее. Оно излучало неприятный, диссонансный гул.
Кейл отчаянно пинал и бил Ривалена. Обычный человек от таких ударов потерял бы сознание или умер, но на Ривалена они не оказывали никакого эффекта. Кейл едва мог дышать. Он терял сознание.
Ему нужно было сбежать. Прежде чем потерять сознание, он позволил себе почувствовать тени вокруг, на всей площади. Он ухватился за них, стянул их к себе, и переместился сквозь них в другой конец площади, во тьму позади рухнувшей статуи. Там он рухнул на землю, задыхаясь, моргая. Тьма текла с его кожи. Эссенция тени начала исправлять ущерб, нанесённый Риваленом его горлу.
Он выглянул из–за статуи, чтобы увидеть, как Ривален раскинул руки и закричал в тёмное небо.
— Смотри, Кейл! Смотри, как твой сын приближает конец! В «Листьях» не записано никакого момента слабости! Я прочёл их! Слышишь меня? Там лишь мгновение триумфа! Ты слышишь, Кейл! Слышишь!
Око Шар расширилось, завертелось быстрее, и гул превратился в рёв, похожий на оглушительный рёв прибоя. Площадь задрожала. Насколько знал Кейл, дрожать вполне мог весь Торил. Исходящая из ока сила пропитала воздух. Повсюду взрывались маленькие шаровые молнии. Едкий дым смешивался с тенями, и всё это звучало эхом однажды посещённого Кейлом мира, мира, уничтоженного Шар.
Он пережил собственную смерть лишь для того, чтобы увидеть, как гибнет мир.
* * *
Ривену потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Он позволил божественной силе ударить из него во всех направлениях. Дьяволов отбросило от него на расстояние броска копья, как сухие листья на сильном ветру. Он встал, тени змеились вокруг, и встретил Мефистофеля лицом к лицу.
Архиизверг приземлился на поле битвы в двадцати шагах от Ривена. Его глаза пылали красным от ненависти, его руки мерцали от опутавшей их энергии, медленные взмахи его крыльев обещали Ривену смерть.
— Больше не мог ждать, да? — насмешливо спросил Ривен. Он сунул сабли в ножны. — Перестарался, да? Асмодей разозлился на свою карманную собачку?
Мефистофель гневно нахмурил лоб.
— Ты ничего не знаешь, смертный, и не заслуживаешь украденной тобой силы. Ты даже не знаешь, как ею пользоваться. Будет даже справедливо вырвать её из твоего тела, пока ты будешь кричать.
Ривен ухмыльнулся, тени злым облаком кипели вокруг него.
— Ну и визгливо же ты лаешь, собачонка. Гав–гав.
Мефистофель взревел, взмахнул крыльями и бросился на Ривена. Вокруг архидьявола трещала сила, под его весом прогибалась земля.
Ривен ждал, ждал, готовился, и в последний момент швырнул себя на Мефистофеля. Вместо того, чтоб уклоняться от хватки архиизверга, он схватил руки Мефистофеля собственными. Они закружились, вцепившись друг в друга, пытаясь заполучить преимущество. Тёмная сила потекла в Ривена, обожгла его кожу. Он скорчился от боли. Тени, бурлившие вокруг человека и дьявола, потемнели, углубились.
— Эй, — сказал Ривен сквозь боль.
Мефистофель вопросительно посмотрел на него.
Ривен оскалился.
— Давай покатаемся.
Тени стали чёрными, как чернила, и перенесли их обоих в Ордулин.
Звук, исходящий из ока Шар, резко сменил тональность, превратившись в высокий визг. Васен продолжал читать слова «Листьев одной ночи». Он читал медленно — сопротивлялся принуждению Ривалена — но заклинание заставляло его произносить непроизносимое, громко и отчётливо.
Ривален наклонил голову к плечу, будто прислушиваясь к чему–то далёкому.
— Ну вот наконец и они, — сказал он и отошёл в тень. На площади возникло чернеющее облако глубокой тени, искрящееся энергией, и из этого облака вырвались Ривен и Мефистофель. Тени и нечистая энергия окутывали человека и дьявола. Они хватали друг друга за руки, и пока они боролись, между их ладоней шипели тени и губительная сила.
Мефистофель зарычал, ударил крыльями и отбросил Ривена назад, на чёрной коже его рук и груди от усилия вздулись жилы и сухожилия. Ривен отшатнулся. Мефистофель вытянул руки и выстрелил колонной бурлящего адского пламени. Она прожгла тени, которые защищали Ривена, ударила его в грудь и отшвырнула назад. Его кожа и плащ задымились.
Ривен откатился в сторону от пламени, скорчив гримасу от боли, и прижал ладонь к виску.
— Ривен! — крикнул Кейл и начал стягивать к себе тени.
Ривен бросил на него острый взгляд и Кейл почувствовал тяжесть этого взгляда, силу его внимания.
— Оставайся на месте! — рявкнул Ривен.
Мефистофель тоже увидел Кейла и повернулся к нему.
— Кейл! Как ты сбежал из моих владений?
Из темноты рядом с Васеном, возле ока Шар, появился Ривален. С его рук сочилась сила.
— И вот мы все собрались здесь. Конец уже близко.
— Это ты так говоришь, — сказал Ривен. — Но…
Из ока Шар, как гадюки, ударили ленты, длинные полосы мрака метнулись вперёд и схватили Ривена и Мефистофеля, обернулись вокруг них, оборвав Ривена на полуслове.
— Нет! — зарычал Мефистофель, прежде чем одна из лент прыгнула в его открытый рот и скользнула вниз по горлу, заставив его задохнуться.
Новые и новые ленты выползали из вопящего ока, опутывали двух божеств, плели вокруг них кокон из мрака Шар. Мефистофель боролся и корчился, тёмная энергия пылала на его обнажённой коже. Ривен не сопротивлялся, и вскоре оба были полностью скрыты лентами.
Густой узел, тянувшийся обратно в око, начал пульсировать, как глотающее горло. И с каждым глотком око Шар становилось в несколько раз крупнее. С каждым глотком сила пустой сущности, обитавшей по ту сторону ока, росла.
— И вот гибнет вестник, — сказал Ривален.
Кейл мгновенно понял, что происходит. Явление Шар. Она поглощала их божественность, и когда Шар впитает её всю, она воплотится и сожрёт мир. И началось всё с Васена, читающего «Листья одной ночи». Нужно было остановить это, и он видел лишь один способ. Он должен был убить человека, на которым были записаны слова «Листьев». Он приготовился шагнуть сквозь тени, но почувствовал знакомый зуд за глазами. Напряжённый мысленный голос Магадона прозвучал в его голове.
