Совместимое устройство 000–000 найдено. Вы хотите создать пару?
Это было странно. Конечно, я не все знала о сол-машинах, но я знала, что у всех у них было какое-то имя. Обычно это было сочетание букв и цифр. У Билла был AJB-425, поэтому я просто назвала его Билл. Я никогда не слышала о машине со всеми нулями в качестве имени.
Но… я думала, все бывало в первый раз.
Я выбрала вариант, который считывал парные устройства — и чуть не выпрыгнула из кожи, когда клавиатура атаковала.
Она выплюнула свою луковицу в открытый рот моего Куба, вцепившись, как шип в кожу. Толстый провод удерживал лампочку на клавиатуре. Солнечная энергия двигалась по этому проводу, жадно вращаясь каждый раз, когда внутри Куба щелкал небольшой механизм.
Постепенно синяя солнечная энергия начала становиться зеленой. Зелень перемещалась вверх по проводу от входа в Куб к клавиатуре — постепенно увеличивая скорость. Как только на клавиатуре загорелся зеленый свет, дверь контрольно-пропускного пункта открылась со звонком.
— Доступ разрешен, — чирикнул роботизированный голос.
— Э-э, спасибо, — неуверенно сказала я.
Лампочка выпрыгнула из куба и втянулась в клавиатуру. Я хотела минутку подумать, но Гракла уже протискивалась в дверной проем.
Внутри контрольно-пропускного пункта могло быть больше ботов. У нее не было оружия. И ее руки были скованы. Наверное, было приятно расхаживать так, будто тебя ничто не убьет.
Будка контрольно-пропускного пункта была крошечной: четыре стены из шлакоблока и гладкая металлическая крыша. Сначала она выглядела пустой. Но тут Гракла нагнулась и открыла какой-то люк в полу.
А внутри этого люка находилась длинная извилистая башня с металлическими лестницами.
— А… не знаю, — сказала я, когда Гракла жестом пригласила меня выйти.
Я обнаружила странные следы на задней стороне входной двери: царапины и вмятины, сосредоточенные в том месте, где засов должен был соприкасаться с рамой. Вероятно, они были оставлены каким-то тяжелым металлическим предметом. И для того, чтобы оставить вмятины такого размера, кто-то должен был довольно сильно размахивать этим предметом.
Довольно отчаянно.
— Я думаю, что здесь кто-то может быть, — шепнула я, мой скальп покалывало от внезапного прилива крови. — Мы должны уйти.
Гракла не хотела уходить. Она уже прошла четверть пути вниз по первой площадке. Когда она увидела мою нерешительность, она закатила глаза.
— Эй, я просто не хочу никого злить… или быть запертой.
Я все больше и больше убеждалась, что кто-то застрял внутри этого контрольно-пропускного пункта. Кто — я не знала, но в чем очень сильно сомневалась, так это в том, что они еще были живы.
Возле входа было разбросано несколько камней. Мне пришлось тянуться, чтобы достать до них, потому что Гракла держала нашу веревку полностью натянутой, но мне удалось взять достаточно большую горсть, чтобы втиснуть ее в отверстие в раме. Таким образом, если дверь закроется, засов не запрет нас.
— Я не думаю, что ты просто сдашься и уйдешь, да? — крикнула я Гракле.
Она ответила, что звучало как довольно злой набор слов.
— Отлично. Но если кучка ботов разорвет нас на куски, это твоя вина.
Веревка солнечных лучей вела нас вниз по лестнице. Они были скользкими от сырости, а воздух пах задней стенкой холодильника. Я не знала, насколько глубоко вел контрольно-пропускной пункт. Пятьдесят ярдов? Может, восемьдесят? И как правильно измерить глубину чего-либо? Я была уверена, что Говард учил меня.
Но прямо сейчас каждый нерв в моей системе собрался за моими глазами и вокруг моих ушей. Я просто знала, что что-то выскочит и настигнет нас.
Я просто знала это.
— Хорошо, — крикнула Гракла.
Наконец-то, мы достигли дна. Она стояла на влажном бетонном полу, нетерпеливо дергая за нашу веревку — вероятно, угрожая сдернуть меня, если я не пройду эти последние несколько шагов самостоятельно.
— Что это за звуковой сигнал? — ворчала я под нос. Он был слабым и редким, что было очень важно. Если бы писк был ритмичным, я бы забеспокоилась, что он был связан с чем-то взрывоопасным.
Наконец, я заставила ноги работать. Крошечная комната открылась у подножия лестницы. Она была лишь немногим больше, чем вход на блокпост. Она была пустой, за исключением металлической двери в задней части комнаты. Пальцы Граклы уже обхватили широкую U-образную форму ручки.
— Погоди!
Она распахнула дверь прежде, чем я успела возразить, и вошла внутрь. У меня не было другого выбора, кроме как выхватить свой револьвер — теперь он мерцал на жалких восьми процентах заряда — и надеяться, что там нет ничего, что хочет нас убить.
Удивительно, но ничего не было.
Мы стояли внутри какого-то… Я не знала, что это было, на самом деле. Это чем-то напоминало мне сторожевую комнату Говарда: филиал его кабинета, где он установил кучу экранов для наблюдения за моими экспериментами. Ему нравилось заставлять меня сидеть перед этими экранами и смотреть, как я задыхалась, тонула или кричала, потому что Толкач ломал мне запястья. Я думала, что смотреть, как меня пытают, было куда хуже, чем настоящие пытки.
И Говард это знал.
В этой комнате был всего один экран: он охватывал всю переднюю стену и был покрыт такими же извивающимися черными линиями, как и экран на клавиатуре. Под экраном находился длинный узкий стол с двумя придвинутыми к нему сиденьями. От этого стола доносился звуковой сигнал. На его верхней части были всевозможные кнопки, но их нажатие никак не помогало экрану. Он просто застыл на той же картинке.
— Хорошо? — сказала Гракл.
Я подняла взгляд и увидела, что она нашла еще одну кнопку. Полагаю, она увидела, как я толкала вещи на столе, и решила помочь. Эта кнопка была встроена в стену рядом с экраном. Она была ярко-красного цвета и спрятана в толстой стеклянной коробке. Желтые буквы выгибались над кнопкой, предупреждая:
ТОЛЬКО ДЛЯ ЭКСТРЕННОГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ: АКТИВАЦИЯ РАЗВЕРНЕТ ТЯЖЕЛУЮ ПОДДЕРЖКУ ЭКЗО.
— А… нет. Это плохо, — жестко сказала я. Я не знала, что за «Поддержка экзо», но это определенно звучало как какой-то бот. И это было последним, с чем нам сейчас нужно было иметь дело.
К счастью, Гракла отвлеклась на что-то другое.
За столом была еще одна дверь. Блоки вокруг него потрескались — без сомнения, из-за огромного давления, засыпанного тоннами земли. Если блоки вдруг треснут, и все эти тонны обрушатся на нас…
«Прекрати, Шарли, — яростно подумала я. — Не пугайся. Гракла не боится, так что ты не можешь бояться. Просто терпи».
Гракла сильно дернула дверь, но смещение окружающей стены вдавило ее в раму. Нам обоим пришлось потянуть, чтобы открыть ее… а это значило, что мне пришлось подойти к этим рушащимся блокам и надеяться, что я их не потревожу.
Я не хотела плакать перед Граклой, поэтому я шла странной, негнущейся походкой к двери. Затем я резко сжала ручку, прежде чем она успела заметить, что мои руки трясутся.
— Ладно, — прошипела я сквозь зубы, — тяни!
Нам понадобилась пара попыток, но как только нам удалось тянуть одновременно, дверь открылась.
— Фу! — я закашлялась, когда поток воздуха ударил в мой открытый рот.
В этой комнате стоял запах, от которого волосы встают дыбом. Было влажно и очень сухо одновременно. Даже Гракла отпрянула на секунду, чтобы выбить пыль из легких. Но мы зашли так далеко, так что мы могли бы пойти и посмотреть.
Хотела бы я этого не делать. Когда я увидела, что произошло в этой комнате, я сразу поняла, что это вернется в моих кошмарах.
Две кровати плотно прилегали к левой стене. Они были узкими и маленькими, закрепленными на месте какими-то здоровенными металлическими рычагами. Простыни были окрашены в глубокий, отвратительный коричневый цвет — оттенок, который оставляла только очень старая кровь. А поверх этих простыней, ухмыляясь в потолок, лежала пара скелетов.
Они давно были мертвы. Я нашла небольшое утешение в том, что знала, что даже если бы я нашла это место раньше, я никак не смогла бы им помочь. Скелеты были настолько стары, что их одежда превратилась в лохмотья — пожелтевшие кусочки материи, которые до сих пор цеплялись за их осыпающиеся ребра.
