только что совершили этот маневр, выросли неоткуда взявшиеся мортиры и гаубицы, которые немедленно и дружно дали оглушительный залп. Снаряды разорвались далеко за передовыми позициями келлангийцев, не принеся вреда горожанам, но внеся сумятицу во вконец заблудившиеся колонны солдат.
Келлангийская артиллерия дала ответный торопливый залп, который задел лишь немногих… Передовые из драгун-пехотинцев лезли на центральные бастионы противника, в то время как кавалеристы, вкосую промчавшись мимо угрожавших им батарей, на всём скаку врезались в правый и левый фланги.
Благо, выбирать пути между "волчьих ям" нападавшим не пришлось — следы недавно проскакавших кирасир отчётливо выделялись на снегу.
Всего лишь пара с небольшим тысяч солдат тагркосского войска заставила содрогнуться весь с таким искусством налаженный фронт. Разгорячённые драгуны, разметав и обратив в бегство выскочивших навстречу неприятельских солдат, миновали застывших в остолбенении горожан и с боевым кличем "Даннхар!", бесстрашно рванулись дальше, в сердцевину позиций. Легкие батареи из мортир и гаубиц, подобравшись вплотную к келлангийским позициям, вели огонь по тылам. Артиллеристы, развернув захваченные орудия, открыли огонь прямой наводкой. Всадники Еминежа и Гриоса орудовали на флангах. Следом за ними, отряд за отрядом, подходили главные тагркосские части…
Армия Ноубла заметалась на полуострове, как измученный жарою бык, которого одолевает целая туча слепней. Бравые келлангийские солдаты, не успевая перестроиться в тесноте коммуникаций, под непрерывным огнем артиллерии натыкались друг на друга, стреляли без команды и без прицела, путались, падали и, наконец — побежали…
Кони топтали брошенные в бегстве штандарты полков "Слава" и "Братство", "Свобода" и "Равенство"… Брошенные фуры и зарядные ящики мешали бежать и преследовать. Чаттарская кавалерия Гриоса била отступавших дротиками, всадники Еминежа, которых в дыму и копоти горящих повозок было почти не отличить от "своих", добавляли замешательства и брали пленных десятками, а потом и сотнями…
Полки армии Даурадеса на плечах бегущих ворвались в город.
3
Солдаты армии Ноубла отступали внутрь города, точнее — спасались в панике, бежали как затравленные звери, как об этом рассказывал впоследствии Гриос. Пробирались огородами, переулками, пробивались к порту. На улицах безумствовал хаос, улицы были завалены брошенными повозками без лошадей. Бросали и лошадей, захватывали в порту большие и малые суда. В море их встречал тагркосский флот, предупредительными залпами направляя к югу. Корабельные орудия работали без перерыва. Красавец "Баф" схватился сразу с двумя келлангийскими фрегатами и, отправив на дно первый, сумел поджечь второй, который дымя и увлекая за собой остальные келлангийские суда, задрейфовал под попутным ветром к бэрландскому берегу.
В городе, в суматохе и давке, таграм и сопровождавшим их солдатам Еминежа и Гриоса почти не требовалось применять силу. Спрятавшихся по домам и подворотням отлавливали до утра. Солдаты различных полков, не подчиняясь командам, смешавшись, толпами метались по городу, бросая оружие, и победителям было некуда девать пленных.
Даурадес распорядился освободить проход к бэрландской границе и тысячи бросивших оружие людей шли и бежали в узком коридоре под наблюдением тагркосских кавалеристов…
Пусть я не прав… Тогда я — лев!
Старая-старая шутка
1
Тинч разведал, куда и в какое время водят единственного заключенного дома Даурадесов.
Его дома, превращенного в тюрьму.
Просто так подойти к нему теперь невозможно. Заветный сарай, где когда-то сушились яблоки, разобран на дрова. По двору постоянно шатаются солдаты. В последнее время их стало заметно больше.
Около полудня Тэрри Грэйа под конвоем водят в солдатскую столовую — близ соборной площади.
Тэрри, как обычно, улыбался и щурился на неяркое солнышко. В этот день неожиданная оттепель превратила улицу в грязное месиво из глины и талого снега, и на губах брата Тайри появлялась гримаса, когда он попадал разбитыми подошвами в очередную лужу. Бедняга. Ничего. Потерпи ещё немного. Совсем чуть-чуть…
Тинч притаился за углом, поджидая, когда заключенного поведут назад к дому. Тяжело отвисал карман куртки — там, стальным кулаком, ждал своей очереди извлеченный из тайника отцовский револьвер.
У него в запасе три патрона. На двоих конвоиров как-нибудь хватит, а там — поглядим.
Сегодня он в точности станет подобием героя книги Ратша Киппина…
Прошло время и Тэрри повели обратно. Тинч крался следом по безлюдной улице. Перед ним маячили две спины, две широких зелёных спины конвоиров. Он нащупал в кармане холодную шершавую рукоять и осторожно взвёл тугой непослушный курок.
Теперь надо просто поднять револьвер и выстрелить. Вот в эту спину. Или вначале в ту? А потом — ещё взвести курок и ещё выстрелить. Второй не должен успеть обернуться…
Тинч надеялся, что всё это получится о быстро и ловко. Главное — не трусить. Он не трус. И всё-таки что-то мешало…
Одно дело — стрелять из револьвера в мишень. И совсем другое — разрядить револьвер в спину ничего не подозревающему человеку.
Солдаты ковыряли в зубах спичками, покуривали сигары, перекидывались словами с Тэрри. Глинистое месиво чавкало под их ногами.
Что они в конце концов сделают с ним? Оставят в живых или просто пристрелят, как только окажется, что города не удержать?
Он был почти готов выхватить револьвер из кармана, как почувствовал на плече чьи-то пальцы.
Рядом с ним, усмехаясь и тоже ковыряя палочкой в зубах, стоял капитан Деннес.
— Плохой мальчик, — весело сказал Деннес. — Просто какой-то паршивец, а не мальчик. Ты что это всё время крутишься около дома, а? Я знаю, кто ты такой, щенок Даурадеса!
Нет, Тинч не стал стрелять сквозь карман, тем более что именно за правое плечо держал его келлангиец. Он просто нагнулся и, захватив левой рукой пригоршню грязи, влепил ее прямо в ухмыляющийся рот капитана Деннеса.
Белобрысый келлангиец от неожиданности охнул, потерял треуголку, схватился за лицо, закашлялся, потянулся за оружием. Клацнула защёлка кобуры…
И неизвестно, чем могло закончиться дело, если бы за их спиной вдруг не выросла исполинская фигура Таргрека, который одной рукой перехватил готовый выстрелить револьвер, а другой — нежно, почти ласкающе, придавил келлангийцу горло.
— Не спеши, — прошептал Отшельник. — Не надо шуметь. Лучше протри личико, вот так, вот так… Умница.
Посеревший лицом капитан Деннес, предпочитая не дёргаться, с тоской поглядывал вослед уходящему конвою.
— А теперь, — продолжал Таргрек, — окликни этих весёлых ребят. У тебя к ним нашлось неотложное дело, не правда ли? Тинчес, забери у господина капитана его игрушку. Пусть у тебя будет две.
Спустя несколько минут оба конвоира, связанные спина к спине, сидели в зарослях ивняка. Поблизости от них, прикрученный ремнём к согнутому стволу старой ивы, томился капитан Деннес.
— Всё! — объявил Отшельник, выводя
