— У него морская болезнь, вот и все. Как и у всех нас. Как только мы придем в Браавос…
— Мальчик и там останется сыном Даллы, а не ее малышом.
Это дошло до Сэма не сразу.
— Да нет же… она… конечно, это ее ребенок. Лилли ни за что не уехала бы без сына. Она любит его.
— Она кормила грудью обоих и другого мальчика тоже любит, но все не так, как своего. Матери даже родных детей любят по-разному, не исключая и нашей небесной Матери. Уверен, что свое дитя она оставила не по собственной воле. Могу только догадываться, что пообещал ей лорд-командующий или чем пригрозил… но обещания и угрозы, безусловно, имели место.
— Нет. Вы ошибаетесь. Джон никогда бы…
— Джон — нет. Лорд Сноу — иное дело. Порой из двух можно выбрать только одно — то, что принесет людям меньше горя.
Только одно. Сэм вспоминал все, что они выстрадали вместе с Лилли, — Замок Крастера, смерть Старого Медведя, долгий путь через снега и обжигающий ветер, упыри в Белом Древе, Холодные Руки и полное дерево воронов. И Стена, Стена, Стена, и черные врата под землей. Ради чего они переносили все это? Горький выбор, и счастливого конца не видать.
Ему хотелось кричать, выть, рыдать, свернувшись в клубок. Джон поменял младенцев. Поменял, чтобы спасти маленького принца, чтобы увезти его от костров леди Мелисандры, от фанатичных людей королевы, от их красного бога. А если они сожгут мальчика Лилли, кому до этого дело? Одной только Лилли. Он ведь Крастерово отродье, гнусный плод кровосмешения, а не сын Короля за Стеной. Он не годится в заложники, не годится в жертву, ни на что не годится. У него даже имени нет.
Сэм вылез на палубу поблевать, но у него ничего не вышло. Настала ночь, до странности тихая, какой давно уже не бывало. Море было черным и гладким, как стекло. Гребцы отдыхали на веслах, двое-трое уснули сидя. Ветер дул в паруса. На севере показались звезды, а среди них красный скиталец, которого одичалые называют Вором. Вот она, моя звезда, горько думал Сэм. Это я помог выбрать Джона лордом-командующим, я привел к нему Лилли с ребенком. Нет на свете счастливых концов.
— Смертоносный! — Дареон подошел к нему, не видя, как ему больно. — Наконец-то хорошая ночь. Гляди, звезды. Может, даже луна покажется. Кажется, худшее позади.
— Нет. — Сэм вытер нос и показал толстым пальцем на юг, во мрак. — Смотри. — Как раз в этот миг там сверкнула молния, беззвучно, но ослепительно ярко. Вспышка осветила громады туч, заслонивших полнеба, — красных, пурпурных, желтых. — Худшее еще впереди. Счастливых концов не бывает.
— Боги праведные, — засмеялся Дареон. — Ну и трус же ты, Смертоносный.
Лорд Тайвин Ланнистер въехал в этот город верхом, в красных доспехах, блистающий золотом и дорогими камнями, — а покинул его в высокой повозке, задрапированной багряными полотнищами его знамен, в сопровождении шести Молчаливых Сестер.
Погребальный кортеж выехал из Королевской Гавани через Ворота Богов, которые были шире и роскошнее Львиных. Джейме остался недоволен этим выбором. Отец был львом, этого никто не мог отрицать, но даже лорд Тайвин никогда не объявлял себя богом.
Повозку окружала почетная стража из пятидесяти рыцарей с багряными вымпелами на копьях. Следом ехали западные лорды. Джейме, следуя рысью в голове колонны, видел их трепещущие на ветру знамена — вепрей, жуков, барсуков, зеленую стрелу, красного вола, скрещенные алебарды и копья, дикого кота, землянику, рукав с раструбом, четыре солнечных диска.
На лорде Браксе бледно-серый дублет с серебряной парчой в прорезях, на груди приколот аметистовый единорог. Лорд Джаст одет в черные стальные доспехи с инкрустацией из трех золотых львиных голов. Посмотреть на него, так слухи о его смерти не слишком преувеличены — раны и тюремное заключение превратили его в тень себя прежнего. Лорд Банфорт перенес битву гораздо удачнее, хоть сейчас опять на войну. Пламм в пурпуре, Престер в горностае, Морленд в рыжих и зеленых тонах… но плащи на всех одинаковые, из красного шелка, в честь человека, которого они провожают в последний путь.
За лордами шли сто арбалетчиков и триста латников, тоже в красных плащах. Джейме в своем белом, в чешуйчатой белой броне, казался самому себе неуместным среди этого красного потока.
Разговор с дядей не улучшил его самочувствия.
— Лорд-командующий, — сказал сир Киван, когда Джейме подъехал к нему. — У ее величества есть какие-то распоряжения, касающиеся меня?
— Я здесь не ради Серсеи. — Позади них медленно, мерно забил барабан. Умер, как будто возвещал он, умер, умер. — Я приехал, чтобы проститься. Он мой отец.
— И ее тоже.
— Я не Серсея. У меня есть борода и нету грудей. Если ты все еще путаешь нас, дядюшка, сосчитай мои руки. У Серсеи их две.
— Насмешничать вы оба горазды. Избавьте меня от своих шуток, сир. Я не расположен выслушивать их.
— Как скажешь. — Все шло не так гладко, как Джейме надеялся. — Серсея, не сомневаюсь, сама попросила бы меня проводить вас, но у нее много других неотложных дел.
— Как и у всех нас, — фыркнул сир Киван. — Как там твой король поживает?
— Неплохо, — примирительно ответил Джейме, расслышав в дядином тоне упрек. — Сейчас при нем находится Бейлон Сванн, достойный и храбрый рыцарь.
— Раньше, когда речь заходила о белых гвардейцах, это разумелось само собой.
Мы не выбираем себе братьев, подумал Джейме. Будь мне позволено самому подбирать людей, Королевская Гвардия вернула бы себе прежнюю славу. Но в устах человека, известного всей стране как Цареубийца, человека с дерьмом вместо чести, это прозвучало бы пустой похвальбой. Пусть все остается как есть — он приехал не затем, чтобы спорить с дядей.
— Сир, — сказал он, — вам следует примириться с Серсеей.
— Разве между нами война? Впервые слышу.
— Несогласие между двумя Ланнистерами только на руку врагам нашего дома.
— Если несогласие существует, то не по моей вине. Серсея желает править страной — что ж, прекрасно. Я прошу одного: оставить меня в покое. Мое место в Дарри, рядом с сыном. Замок нужно отстроить, земли засеять и обеспечить им защиту. По милости твоей сестры мне больше и нечем занять свое время, — с горьким смехом добавил сир Киван. — С тем же успехом можно устраивать свадьбу Ланселя. Его невеста уже теряет терпение, дожидаясь нас в Дарри.
Невеста-вдова, уточнил про себя Джейме. Лансель ехал в десяти ярдах за ними — глаза у него запали, волосы — седые, и выглядел он старше, чем лорд Джаст. При виде его у Джейме засвербели отсутствующие пальцы. «Она спала с Ланселем, с Осмундом Кеттлблэком, а может, и с Лунатиком, почем мне знать…» Он много раз пытался поговорить с Ланселем, но никак не мог застать его одного. Тот всегда был либо с отцом, либо с каким-нибудь септоном. У него в жилах молоко вместо крови, мало что он сын Кивана, думал Джейме. Тирион лгал. Он сказал это нарочно, чтобы ранить меня.
