– О каких силах и умениях?
– О таких! – вдруг рассердилась Роза и вдруг ушла в дом – в точности как та ее овца со двора. Стрекоза последовала за ней, но остановилась на пороге: нельзя входить в дом ведьмы без приглашения.
– Ты же говорила, что сила у меня есть! – крикнула девочка куда-то в вонючую полутьму.
– Да, говорила. В тебе есть сила, и очень большая, – донеслось из глубины хижины. – И ты тоже об этом знать должна. Но того, что тебе предстоит в жизни, не знаем ни я, ни ты. Это сперва нужно выяснить. Но для этого нужна особая сила, которой в тебе нет. Только она позволяет давать людям их подлинные имена. Но ВЗЯТЬ себе имя не может никто!
– А почему? Ведь что может быть ближе человеку, чем его собственное имя?
Последовало длительное молчание. Стрекоза терпеливо ждала на крыльце.
Наконец ведьма вынырнула из своей норы с веретеном, сделанным из мыльного камня, и клубком грязноватой шерсти. Она уселась на скамеечку, стоявшую у дверей, запустила веретено и спряла довольно большой кусок серо-коричневой пряжи, прежде чем ответила:
– Твое имя – это как бы ты сама. Это твоя сущность, верно? Но раз так, то что такое имя? Это слово, которым тебя называют другие. А если бы вокруг не было никого, кроме тебя самой, то для чего тебе нужно было бы какое-то имя?
– Но ведь… – Стрекоза начала было возражать, но тут же умолкла: крыть ей было нечем. Подумав немного, она спросила: – Значит, имя – это вроде как чей-то дар?
Роза кивнула.
– Ну так подари мне мое имя, Роза, пожалуйста! – попросила девочка.
– Твой отец не разрешает.
– А я разрешаю!
– Он здесь хозяин.
– Ну и пусть! Он может лишить меня наследства и сделать меня нищей, может оставить меня глупой, необразованной и совершенно никчемной, но он же не может оставить меня безымянной!
Ведьма тяжко вздохнула – снова в точности как та овца, вынужденная смириться.
– Сегодня ночью, – твердо сказала ей Стрекоза. – На берегу речки под горой Ирия. То, чего отец не знает, ему совершенно безразлично. А он ни о чем и не узнает. – Голос у нее звучал чуть хрипловато от волнения, но в нем чувствовалась неколебимая уверенность в своей правоте.
– Тебе бы следовало иметь настоящий День Наречения Именем, как у всех молодых! – горестно качая головой, сказала ведьма. – Настоящий праздник, с пиром и танцами. Имя дают обычно на рассвете, а потом все должны радоваться и веселиться, чтобы надолго запомнить этот день. А красться в ночи, чтобы никто ничего не знал, совершенно не годится!
– Ничего, я этот день и так навсегда запомню, – сказала Стрекоза. – А откуда ты знаешь, какое именно слово нужно произнести, Роза? Тебе что, вода нашептывает?
Ведьма резко мотнула своей седой головой.
– Этого я тебе сказать НЕ МОГУ. – Ее «не могу» прозвучало совсем не как «не хочу» или «никогда не скажу», и Стрекоза молча ждала объяснений. – Это ведь и есть та самая сила, про которую я говорила. Ты вдруг просто чувствуешь ее в себе, и все. – Роза остановила веретено и одним глазом посмотрела на облако, висевшее над западным краем земли, а второй ее глаз уставился чуть ли не на север. – Вас там будет как бы двое: ты – взрослая и ты – дитя. И ты просто сбросишь с себя свое детское имя и станешь совсем взрослой. Другие, конечно, могут продолжать звать тебя прежним именем, но на самом деле это будет не твое имя. Да и никогда им не было, как ты теперь уже знаешь. А когда ты сбросишь свое детское имя, то на время становишься как бы безымянной. Ты более не дитя, имени у тебя нет, ты стоишь в воде и ждешь. И вроде как раскрываешь свою душу. Так распахивают настежь дверь навстречу ветру, желая как следует проветрить дом. И тут оно приходит к тебе само. И твой язык сам выговаривает его. Это и есть твое настоящее имя. Ты не можешь его придумать. Ты должна позволить ему прийти к тебе. Но сперва оно должно пройти сквозь меня и сквозь воду и только потом попасть к той, кому предназначается. Вот какова эта сила, и приблизительно так она действует. Собственно, сама я тоже не делаю почти ничего. Но я должна знать, как позволить этому волшебству случиться. В этом-то и заключено мое мастерство.
– Волшебники умеют гораздо больше! – сказала девочка, помолчав.
– Никто не может сделать больше, чем назвать человека его Истинным именем, – спокойно возразила Роза.
Стрекоза так сильно потянулась, что затрещали шейные позвонки, и, собираясь встать, снова спросила:
– Ну так дашь мне имя?
И Роза, хотя и не сразу, но все же согласно кивнула.
Они встретились глубокой ночью на тропинке под горой Ирия, когда до рассвета было еще далеко. Роза зажгла неяркий волшебный огонек, чтобы можно было пробраться к реке и не упасть в какой-нибудь заросший тростниками бочажок – местность была болотистая. В холодной ночи при свете немногочисленных звезд, ибо большую их часть скрывала темная тень горы, ведьма и девочка разделись и вошли в мелкую речку; ноги вязли в мягком иле, скопившемся на дне. Потом ведьма коснулась руки девочки и сказала:
– Дитя, я отнимаю у тебя твое имя! Ты более не дитя, и у тебя нет имени.
Некоторое время вокруг стояла мертвая тишина, затем ведьма прошептала:
– Да будешь ты наречена именем, женщина! Теперь ты – Ириан!
Еще несколько мгновений они стояли в воде совершенно неподвижно, в полной тишине, а потом вдруг вздохнул ночной ветер, коснулся их обнаженных плеч, и они, дрожа от холода, побрели обратно на берег. Там они вытерлись хорошенько и босиком, чувствуя себя бесконечно усталыми, потащились, спотыкаясь о сплетенные корни тростника, к тропинке. И там Стрекоза, уже не скрывая бешеного гнева, прошептала ведьме:
– Как ты могла наречь меня таким именем!
Ведьма ничего ей не ответила.
– Ты все сделала неправильно! Мое Истинное имя совсем не такое! Я думала, что, узнав свое имя, я сразу почувствую и свою сущность. Но то имя, которое дала мне ты, все только испортило! Ты что-то неправильно расслышала, Роза. Ты ведь всего лишь деревенская ведьма, и ты все сделала неправильно! Это ЕГО имя. Отца. Это он может иметь такое имя. Он бы так им гордился! Как гордится своим дурацким имением, своим дурацким дедом!.. А я такого имени не хочу! И не стану его носить. Это же не я! Я по-прежнему не знаю, кто я такая, но я – не Ириан! – И она вдруг умолкла, нечаянно произнеся свое имя вслух.
А ведьма по-прежнему молчала. Они шли рядом по тропинке в полной темноте. Наконец, испуганным голосом, точно пытаясь задобрить девочку, Роза сказала:
– Но оно само пришло ко мне…
– Если ты его когда-нибудь кому-нибудь скажешь, я тебя убью! – пообещала ей Стрекоза.
