— Ну что вы, профессор! — Я энергично замахал руками. — На моем месте так поступил бы любой честный и достаточно подготовленный человек…
— То-то и оно, что достаточно подготовленный, — проворчала все еще обиженная Екатерина.
Воспользовавшись репликой девушки я резонно заметил:
— Так что благодарите лучше Господа Бога, Ее Величество Фортуну или то, во что вы сами верите. Может быть…
Довести начатую мысль до конца я не успел, поскольку к месту событий подоспели несколько сборщиков с полными корзинами листьев. Увидев валяющихся на земле надсмотрщиков и стоящих рядом чужаков, рабочие побросали свою ношу и о чем-то возбужденно затараторили. Несмотря на то, что в этом трудно воспринимаемом клекоте мне удавалось разбирать лишь отдельные слова, общий смысл сказанного не ускользнул от моего сознания. Индейцы с одобрением отнеслись к тому, что «белые гринго» по заслугам наказали «бородатых герилья», которые, насколько я понял, расплачивались с индейцами за их нелегкий труд не «живыми» деньгами, исключительно листьями коки.
Вскоре на шум сбежались все рабочие плантации, сразу же вокруг нас шума и гомона изрядно прибавилось. Индейцы в количестве полусотни человек несмело перетаптывались с ноги на ногу и недоверчиво посматривали на нас. То, что практически все бывшие охранники плантации были мертвы, дети дикой природы, в отличие от цивилизованной аспирантки, поняли сразу. Теперь взирали на меня как на правопреемника отправившихся к праотцам герилья в ожидании дальнейших указаний.
— Кто тут старший из вас? — спросил я, у совсем еще юного парнишки, показавшегося мне посмышленее прочих.
Юноша засмущался и ничего не ответил. Я хотел повторить свой вопрос кому-нибудь другому, но в этот момент от толпы отделился низкорослый коренастый мужчина и, стащив с головы панаму армейского образца, негромко сказал:
— Педро меня кличут. Я старший над людьми.
— Хорошо, Педро, — как можно шире улыбнулся я, — скажи своим людям, что все вы можете отправляться обратно в свою деревню.
— А как же урожай коки? — Недоуменно посмотрел на меня мужчина. — И кто теперь будет выдавать нам ежедневную норму листьев? А вождь? А шаман? Что они скажут? Ведь за наш труд белые давали им много, много листьев.
— А самим вам слабо выращивать потребное количество этой дряни, коль вы в ней так нуждаетесь? — возмутился я. — С какой стати вы вкалываете здесь за ежедневную пайку вместо того, чтобы посадить пару кустов в своем саду?
— Но… — Педро хотел что-то возразить, но неожиданно осекся и задумался, по всей видимости столь очевидная истина раньше как-то не приходила в голову ни ему ни его землякам. Затем он погрузил пятерню в черную как крыло ворона копну волос на своей голове и принялся самозабвенно начесывать затылок. И вскоре громко воскликнул: — А ведь действительно, что мешает посадить пару-тройку кустов каждому у своей хижины?!
— Ну вот, уважаемый, ты и нашел решение данной проблемы. Короче, собирайтесь побыстрее и уматывайте отсюда, пока вас снова не привлекли в качестве дармовой рабочей силы. Можете забрать листьев, сколько унесете. Перед тем как уйти, советую вырубить плантацию под корень. А если бывшие хозяева станут предъявлять претензии, скажете, что вас заставили это сделать под страхом смерти.
Мое заманчивое предложение в мгновение ока нашло отклик в головах одурманенных жвачкой из листьев коки аборигенов. Насколько мне было известно, свежий воздух свободы во все времена подвигал жителей Земли к активным действиям деструктивного свойства, поэтому не прошло и пяти минут, как вооруженная лопатами и грозными мачете толпа двинулась несокрушимой фалангой искоренять кокаиновую заразу.
Проводив их взглядом, я посмотрел на покоящегося на земле Альвареса, пытавшегося изо всех сил изображать собственную смерть. На мой взгляд, на покойника он мало походил. Вообще-то мертвенной бледности его коже было не занимать, но вот выдержки и хладнокровия парню явно не доставало — ему никак не удавалось унять едва заметное трепетание ресниц и легкие подергивания бровями. К тому же, если повнимательнее присмотреться нетрудно было заметить равномерные подъемы и опускания грудной клетки симулянта.
Чтобы прекратить страдания пленного, я подошел к распростертому на земле телу и, пнув ногой в печень, присел на корточки так, чтобы его мгновенно распахнувшиеся глаза имели возможность созерцать мою (надеюсь) грозную физиономию и вытащил кляп из его рта.
— Слушай, Альварес, я временно сохранил тебе жизнь лишь для того, чтобы ты честно и откровенно ответил на ряд несложных вопросов. Во-первых, где находится радиостанция, с помощью которой ты и твоя банда осуществляете связь с вашим боссом?
В ответ бандит бесшабашно ощерился парочкой сломанных у самого основания резцов и зло прошипел:
— Да пошел бы ты в…
Далее последовал весьма витиеватый набор координатных привязок к тем местам, где этот отморозок в настоящий момент искренне желал бы меня видеть. Впрочем, из соображений цензурного свойства я не решаюсь дословно описать все красоты и прелести предложенного мне турне.
Не то чтобы я уж очень обиделся, просто меня всегда раздражало небрежное отношение некоторых индивидов к моему драгоценному времени. Я и без того потерял его изрядное количество, теперь вымучивай показания из упрямца. Вообще-то информация о бандитском схроне, в котором наверняка хранится радиостанция, а также резерв оружия, обмундирования и, конечно же, запас кокаиновой пасты не была для меня тайной за семью печатями. Я обнаружил замаскированный вход в подземный тайник сразу же, как только зашел в барак с целью ликвидации спящих товарищей Альвареса. Вопрос насчет хранилища был скорее тестовым и задан лишь для того, чтобы впоследствии определить степень сопротивляемости его организма. Как только после определенных мероприятий он ответит на него, значит на все остальные мои вопросы он будет также давать правильные ответы.
Одну руку я сунул ему подмышку, и пальцами легонько надавил на внутреннюю поверхность предплечья. Одновременно указательный палец моей второй руки коснулся одной известной мне точки на грудной клетке мужчины в области сердца. На языке специалистов этот метод называется комплексным воздействием на болевые точки с целью достижения резонансного эффекта возбуждения нервной системы испытуемого. Вообще-то подобный прием я мог бы с легкостью применить не только к человеку, но к любому известному мне разумному существу, главное знать, в каком месте находятся определенные нервные узлы.
Результат столь незамысловатых манипуляций не заставил себя долго ждать. Мужчина задергался и заверещал как резанный. Я знал, что ему сейчас очень больно и будет еще больнее, стоит мне немного усилить нажим на его нервные узлы. Ослабив хватку я объяснил ситуацию пленному. Альварес оказался неглупым человеком, он тут же согласился ответить на все мои вопросы.
