Юлия Федотова - Герои былых времен

Бросаешь и убегаешь! Убежишь тут, как же! Бочки детонировали одна за другой, гремели взрывы, огонь распространялся с невероятной стремительностью, и не было от него спасения. Ничто живое не могло уцелеть, выжить в этом кошмаре. Не выжили бы и они, если бы Аолен, движимый не разумом, а животным инстинктом самосохранения, позабыв, что возможно, а что нет, не ухитрился навести магическую защиту! Откуда черпанул силы – и сам не понял. Зато понял Хельги и порадовался: хоть кому-то удалось извлечь пользу из его грозной демонической сущности…

С того момента как Меридит, размахнувшись, что было сил швырнула бомбу в ту самую кучу бочек, которую гоблин продемонстрировал им по настоянию Рагнара, прошло всего несколько секунд, но огнем была охвачена уже вся территория «предприятия».

Как вести себя, они условились заранее: упасть на землю лицом вниз и, что бы ни случилось, держаться друг за друга.

Держались они, не держались – Хельги не разобрал. Сгреб всех в кучу и рванул через астрал куда глаза глядят. Точнее, по единственно возможному в этой местности маршруту – через границу миров, к Максиму Александровичу Ветлицкому.

Для смертного переход через границу миров почти незаметен. Это как смена кадров на киноэкране – только что видел одно, и вдруг все иначе вокруг. Никаких неприятных ощущений, разве что легкое головокружение.

А весь удар принимает на себя транспортирующая сторона, то бишь демон. И сила этого удара напрямую зависит от того, что именно, куда и сколько он переносит.

Неодушевленные и немагические объекты перемещать легко. И даже их физические размеры большого значения не имеют. В астрале не чувствуешь, что именно тащишь – мясорубку или баллистическую ракету. Главное – не выронить, не потерять по дороге из-за малых размеров.

С магическими артефактами сложнее. С одной стороны, чем больше магии в предмете, тем удобнее его нести. Но тут начинает действовать такой фактор, как направление. Если ты возвращаешь магический артефакт в тот мир, где он был создан, затруднений не возникает. Но если тащишь его в мир чужой – приходится помучиться на границе. И чем больше магии в транспортируемом объекте, тем сильнее мучения.

Казалось бы, с живыми организмами дело должно обстоять аналогичным образом. Ан нет!

То есть возвращать на родину их тоже легко, независимо от наличия и количества магии в данном индивидууме. Но выволакивать в чужой мир, не приведи боги! Завеса границы миров сплетается в огненную сеть, отталкивает, пружинит, сжимает, через нее приходится продираться с неимоверным усилием. И закономерность тут обратная. Чем меньше магии в субъекте, тем труднее его перетаскивать.

А если субъект не один, а целых семь и каждый из них в магии далеко не светоч?!

Как Хельги остался жив, он не понимал. «Наверное, я и вправду бессмертный», – лениво думал подменный сын ярла, лежа в затемненной комнате, под тем самым клетчатым пледом, с которым успел сродниться во время прошлого визита.

Из соседней комнаты доносились приглушенные разговоры. По дому распространялся запах вареной курицы – вытяжка на кухне сломалась, а Ирина решила, что Хельги в его бедственном состоянии надлежит питаться исключительно бульоном. Она ведь не была знакома с его теорией!

Бульон он терпеть не мог, тем более куриный. Но не было сил протестовать.

– Может, лучше я совсем есть не буду? – прошептал он по-аттахански на ухо сестре по оружию.

– Ешь! – велела Меридит. – Иначе Ирина решит, что ты совсем помираешь, и будет волноваться. А ей сейчас вредно. Мы ее и так ночью перепугали!

Хельги понимающе кивнул. Всякий испугается, если среди ночи в его собственную спальню без всякого предупреждения вывалятся восемь грязных, обожженных и окровавленных существ, причем один без признаков жизни!

Пришлось есть что дают.

Три дня и три ночи провели они в ином мире. Ах, какое это было блаженство! Чистота, тепло, вкусная незнакомая еда, белые простыни и ночная рубашка с кружевами… «Вот оно – подлинное счастье», – с умилением думала Ильза.

Первые сутки они даже не выходили на улицу – новых впечатлений хватало и в жилище Макса.

Меридит самозабвенно зарылась в книги – она соскучилась по пище духовной. Большинство из них было недоступно ее пониманию. Но она не привыкла отступать. Долго что-то выписывала, подсчитывала, сравнивала. В итоге гордо продемонстрировала Максу собственное имя, записанное кириллицей. Потом добралась до английских и французских учебников Ирины, и, радостно взвизгнув, принялась за них. Изучила и объявила, что вполне может их прочесть, потому что первый из языков имеет общие черты с древнестароземским, а второй есть не что иное, как донельзя изуродованный латен.

Аолен столь же увлеченно созерцал иллюстрированные альбомы по искусству. «Как ему терпения хватает разглядывать каждую картину чуть не по часу?!» – тихо удивлялся Рагнар. Сам он один за другим просматривал диски с историческими боевиками. Ни слова в них не понимал, но от души веселился всякий раз, когда опытным глазом воина замечал очередную глупость в сценах сражений. А поскольку этого добра в них было много, веселился рыцарь почти непрерывно, будто хорошую комедию смотрел.

Для Ильзы и Эдуарда Макс скачал какую-то примитивную детскую стрелялку, и грозные бойцы кансалонской гильдии, привычные к мечу и боевому топору, самозабвенно щелкали мышью, погрузившись в виртуальное сражение на лазерах. Правда, длилось удовольствие недолго.

Заскучавший Орвуд на правах старшего выгнал их из-за компьютера и сказал Максу, что тоже хочет, «только чего-нибудь поумнее, ежели таковое бывает». Макс выбрал для него пасьянс «Паук», и больше гнома никто не видел и не слышал. Вернее, почти не слышал. Время от времени из кабинета доносились раздраженные возгласы типа: «А, чтоб тебя демон разорвал! Что же ты мне за дряни насыпал, паразит?!» «Давай я буду тебе помогать», – попросил Эдуард, но на деле только мешался.

Оставшись без занятия, Ильза принялась размышлять о жизни.

«Отчего так получается? – думала она прежде. – Почему Силы Судьбы столь непредсказуемы и переменчивы? То они помогают своим наемникам, то начинают пакостить, будто желают их гибели»… Теперь девушке стало казаться, что она поняла, в чем дело. Жизнь целого мира – это всего лишь игра Сил Судьбы. Наверное, их двое, этих сил, а может, и больше. И каждая разыгрывает собственную партию, двигает вперед свои фигурки и уничтожает чужие… И ей вдруг сделалось так нехорошо, так смутно на душе. Представились смешные большеголовые существа, которых они на пару с Максом так самозабвенно истребляли. А вдруг им тоже страшно, и больно, и хочется жить?