– Помог с чем?
Он развел руками.
– Столкнуть ее вниз.
– Ничего себе жестокость!
– Таков был обычай в нашей деревне, – сказал он. – Но мне это казалось ужасным, и в ту ночь мы с сестрой решили, что скотина задумала отомстить. Наверное, осел просто навещал место, где погребены его подруга и предки. Полагаю, там столетиями копились кости. Возможно, он выказывал уважение самой смерти, а мы проехались с ним за компанию. Однако мы впали в панику.
– А что случилось потом?
– Возле нас широкой полосой ударила молния, гром загрохотал прямо над головами, и моя сестра, закричав, свалилась со спины осла. Ее запястье пронзил обломок кости, – голос Ямы стал тише, едва перекрывая грохот прибоя. – Она истекала кровью. Я зажал ее рану, пытаясь помочь. Она пыталась не плакать, но я чувствовал, как она мучается. Когда ты сопротивляешься смерти, умирать больно.
– Бедная Ями, – посетовала я.
– Она умерла на рассвете, когда шторм угомонился. Она холодела на моих глазах, и я успел пообещать, что последую за ней и буду ее защищать. Увидев, как она покидает тело, я исполнил свой обет.
– И ты заботишься о ней.
Он кивнул.
– Да. Если я позабуду Ями, она выцветет.
Я притормозила, и мы опять поцеловались. На наших губах ощущалась соль.
– Ты хороший брат.
– Она тоже поддерживает меня.
– Вместе с твоим народом. – Наконец-то меня поразил груз всех его обязательств. Не только его сестра, а тысячи призраков зависели от воспоминаний Ямы, которые не давали им исчезнуть. – Ты о них всех заботишься.
– В меру сил. Порой я задумываюсь о том, скольких потерял. Тяжело посчитать людей, которых ты забыл.
При виде грусти на его лице мне захотелось спорить с ним.
– Но разве не бледнеет каждое воспоминание, рано или поздно?
– Точно так же все умирают, но убийства из-за этого не становятся нормой.
Я покачала головой.
– Но призраки уже мертвы. Тот старик, что последовал за мной домой, сказал, что привидения просто истории, которые сами себе рассказывают.
– Так же, как и живые.
Я уставилась на океан, размышляя, так ли это. Часть из нас создана историями, о которых мы умалчиваем. Я держу в себе происшествие в Далласе и морочу головы любимым людям враньем и полуправдами. А мама не рассказала мне о смерти Минди, хотя призрак подруги преследовал ее все эти годы.
Впрочем, может, она и рассказала, только без слов: ее страх во время путешествий в машине, потребность каждые пять минут получать от меня весточки – она рассказывала историю исчезновения Минди каждый день своей жизни.
– А как же иначе, – сказала я, – все мы созданы из историй. Но мы с тобой плоть и кровь, чего не скажешь о привидениях.
– Речь не о том, что такое призраки на самом деле, Лиззи. А о том, какими мы решим стать.
Я взглянула на него.
– О чем ты?
– Мы выбираем сами, что нам делать, уважать мертвых или их использовать, – сказал Яма, отступив на шаг, и между нами проскользнул холодный ветер. – Представь, как легко тому старику, решившему, что призраки не люди. Для тебя было бы проще думать так же. Тебе бы больше не пришлось беспокоиться ни о Минди, ни о ком-то из них.
Я потупила глаза.
– Я не такая.
– Нет. Но тут у тебя постоянно будет выбор. Ты должна решить, что призраки достойны спасения.
Я подняла глаза, бросая вызов напряженному взгляду Ямы. Тысячи людей и его собственная сестра-близнец рассчитывали на то, что он будет считать их реальными. Их нужды лежали на нем тяжелой ношей, как вина за преступление, которого он не совершал… преступление под названием «забудь и продолжай жить».
– Ясно, – прошептала я. – Призраки реальны. Поэтому я хочу помочь Минди и вернуться в тот дом.
Яма отшатнулся от меня, будто я его ударила.
– Убийца еще жив, – объяснила я. – Его жертвами стали те маленькие девочки. А деревья в его палисаднике похожи на трофеи.
– Лиззи, тебе не стоило туда возвращаться.
– Но я не могу ничего не делать! Минди безумно напугана и беспокоится, как бы он снова не пришел за ней. Она боится дольше, чем я живу.
Он кивнул в знак согласия.
– Но в ней причина того, что ты столь быстро меняешься, Лиззи.
Я уставилась на него.
– Что?
– Смерть присутствует в твоем доме с момента твоего рождения. В воспоминаниях твоей матери всегда была ее мертвая подруга. Поэтому ты никогда не сомневалась в реальности загробного мира. Вот почему ты с такой легкостью увидела призраков. Ты рождена для этого, Лиззи.
Я в ужасе попятилась.
– Ты серьезно? Значит, я проклята!
– Нет. Я лишь хочу сказать, что загробный мир для тебя как вторая кожа. Ты должна бороться с ним, а не искать в нем ориентиры. Ты должна держаться подальше от дома убийцы и тех девочек.
– Нет! Ни за что! И вообще, что за чушь! Минди не была частью моего взросления. Мама никогда не упоминала о ней.
– Ей и не требовалось. Привидение жило прямо в твоем доме, хотело подружиться с тобой, завидовало тебе, когда ты взрослела. Кроме того, у нее уже не было никакого выбора. Но тебя окружала ее история. Она впиталась в твои кости.
Я потеряла дар речи.
– Тебе не надо с ней общаться, Лиззи, – взмолился он. – Притворись, что ее не видишь.
– Яма, – ответила я, покачав головой. – Минди живет рядом с мной. Мне что, переехать?
– Хороший вариант. И как можно скорее, пока она, в основном, больше привязана к твоей матери, чем к тебе, – заявил он, скрестив руки. – Вероятно, и от меня тебе лучше держаться подальше.
– Почему?!
– Я нужен своему народу, чтобы защищать его, помнить их имена, а ты меня отвлекаешь. – Его голос прервался. – После каждого нашего прикосновения друг к другу на твоих руках все больше смерти.
Я потянулась к нему, а он отстранился.
– Нет! – в отчаянии воскликнула я. – Всего две недели назад моя жизнь была нормальной!
– Когда ты впервые нырнула в реку, я задал вопрос: куда ты хочешь отправиться? И какое место ты выбрала?
Я сглотнула.
– Старый дом мамы.
– Почему?
Отвечать не требовалось. Яма догадался. Даже в ту первую ночь я интересовалась историей Минди.
– Я хотела найти улики.
Его глаза сверкнули, в голосе с каждым словом все сильней ощущалась злость.
– Ты могла выбрать любое место на земле, но захотела взглянуть на хибару старого убийцы. А я-то думал, что, увидев тех девочек, ты и мечтать перестанешь о возвращении. Много бы людей пошло туда дважды, Лиззи?
– Я должна была. Из-за Минди.
– Конечно, потому что ее убийство засело у тебя внутри. Оно стало частью тебя еще до происшествия в Далласе.
