Чего я не передумал за это время. Самым обидным было то, что я упустил великолепную возможность учебы у древнего. Но что теперь сделаешь, назад время не вернешь. Или можно? Игорь, я обязательно постараюсь выполнить обещание, и мы с тобой еще наговоримся! Придется подождать, пока я и до стихий не могу добраться, не говоря о свободном сознании. Странно, при старых ранениях такого не было. Причина либо в том сером плетении на наконечнике болта, либо в полнейшем истощении, либо... фиг знает в чем. Как я вообще выжил? Игорь тоже этого не понимал. Немного постыдился за свое развратное поведения. Подумаешь, спал с двумя одновременно! Не с мужиками, в самом деле. Значит, в глубинных фантазиях об этом не мечтаю, что радует. Полнейшая тупость в том состоянии постоянной эйфории гораздо стыднее.
На счет потери колдовских способностей в данное момент особо не переживал - ауры видел прекрасно и совершенно неважно за счет каких сил.
Один раз приводили Зину. Я тогда почти не разговаривал. Она поплакала надо мной, обцеловала, затребовала ножницы и подровняла бороду. Похвалила, что я хорошо выгляжу, уже не как древняя развалина. Напоследок призналась в любви. Я только хлопал глазами, отвечая да - нет. Я был ей искренне благодарен, мне было её жалко, но не любил. Ничего с этим не поделаешь, на её месте для меня стояла Лиза.
Как она там. Чувствую, что с ней все хорошо. Поволновалась, но сейчас успокоилась настолько, насколько это возможно при такой неопределенной разлуке. Удивительно! Знания о её чувствах словно сидят где-то в укромных уголках сознания и совсем не мешают. Даже наоборот, стимулируют к жизни. Я это сейчас понял, после Нигде, а до того не задумывался. Надо было прочувствовать отсутствие этих знаний, чтобы понять.
Несколько раз появлялся следователь, Александр Сергеевич Шувалов. Везет мне на Пушкиных, Верес также именовался. Не смотря на запреты врачей, пытался со мной говорить. Я поначалу не мог, а после просто молчал. Успеем еще наговориться, потерпит. В камере скорей всего и начнем. Ставлю сто против одного, как любят говорить американцы, что он сам ко мне заявится, а не вызовет в кабинет. Я здесь вери импотент персон, обо мне только шепотом говорят, боятся, что подслушаю. Зря, я сейчас слабее младенца, но никому это знать не обязательно.
Пришли за мной. Почему не сказали "с вещами на выход"? Ну да ладно, посмотрю, как содержат в подвалах Лубянки.
- Встать! - раздался голос из окошка в двери и почти сразу лязгнул засов.
Я сел на застеленные чистым бельем нары. Ничего так камерка. Параша, умывальник, стол, табуретка и откидные нары. Освоиться не успел, а уже зовут. Нет, я выиграл пари - следователь собственной персоной.
- Присаживайтесь, - показал на нары, а сам сел на табуретку. Представился.
- Вас как называть Игорем, Егором?
- Егором. Родители знают?
- Нет. Стоит сообщить?
- Не стоит.
- Заметьте, я сам пришел, поговорить без протокола.
- Ценю. За что я здесь, не напомните?
- Убийство двух и более лиц. Спланированное, хладнокровное, с особой жестокостью.
- Вот оно как! Сознаюсь во всем, не раскаиваюсь, могу подтвердить все на следственном эксперименте, рассказать о своих действиях с точностью до поворота головы. Довольны? - зачем горбатого лепить, решил я, не Розу с Зиной подставлять в самом деле.
- Сотрудничество со следствием всегда приветствуется и принимается во внимание судом, - помолчал. Побарабанил пальцами по столешнице, отбив ритм "мос-ков-ский-спар-так", посмотрел на меня с прищуром, - вы совершенно не боитесь?
- А вы рядом со мной, - ответил, как мог более зловеще и придвинулся к следователю чуть ближе. Хотел резко, но получилось беспомощно, как-то по-клоунски. Не в той я форме, ой не в той. Тем не менее, короткая волна страха по его ауре промелькнула, но виду он не подал.
- Нет, не боюсь. Мы изучили вас вдоль и поперек, вы муху без причины не обидите. А сейчас и вовсе... не в форме.
Внешне я снова выглядел молодым, но слабость неимоверно бесила. Меня не побрили и не подстригли. Интересно, это для меня исключение или всем такое послабление? Не знаю, и выяснять не собираюсь. Мне даже резинку дали хвост перетянуть и одежду вернули. Футболки, рубашки, белье, джинсы. Правда без ремня и теплые кроссовки выдали без шнурков.
- Так почему вы не боитесь заключения, оно скорей всего окажется пожизненным.
- Потому, что вы пришли ко мне сразу, как только меня перевели в камеру, а не вызвали на допрос. Я вам нужен.
- Вот как! До такой степени, что мы готовы закрыть глаза на массовое убийство?
- Даже если бы там были невинные младенцы, закрыли бы. Возможно, относились бы по-другому, содержали не так, но в целом закрыли бы.
- Вот вы какого мнения о нашей службе! - он искренне возмутился, - да я бы не посмотрел тогда на все ваши умения!
- Другие бы нашлись, - пожал я плечами, - и я их понимаю. Представляете, что сулит государству изучение меня? Но давайте не будем заниматься предположениями, - вот это я загнул, сам же их выдвинул! Просто, чтобы позлить собеседника и выявить собственную важность, - работайте со мной с таким, какой я есть. Я полностью ваш.
- А вы наглец! - Шувалов откинулся спиной на стену и скрестил руки, - кто вы такой, только честно.
- Оператор пси-поля, - ответил неожиданно для самого себя.
- О-го-го! Не маг, не колдун, не шаман, а просто оператор?
- Представьте себе. Но те названия мне тоже подходят, не вижу разницы. Кроме шамана, конечно.
- А чем шаман вам не угодил? - спросил с хитринкой.
- А тем, что вы уже знаете его работу. Кстати, спасибо вам за Розу с Зиной, они реально меня спасли. Так вот, шаманы камлают, призывают духов, занимаются предсказаниями и так далее. А мы, волшебники, колдуем потихоньку, без камланий.
- Вы их сами поблагодарите, позже. А еще хочу вам напомнить, что вы, волшебники и людей иногда в сердце закалываете. Не по злому умыслу, разумеется, а чтобы сил набраться.
Уел он меня этим заявлением. Не объяснять же ему сейчас все различия между мной и серыми.
- Знаете что, Александр Сергеевич, я вам потом все объясню. Я таких колдунов больше вашего ненавижу, есть за что. А сейчас я устал и хочу есть. Аппетит у меня, знаете ли, повышен, сил набираюсь. Мне сказали, что у меня особое довольствие - по просьбе.
- Хорошо, хорошо, - Шувалов встал с шутливо поднятыми руками, - но в следующий раз я приглашу вас к себе. Не возражаете? - с издевочкой.
- Буду рад, - полностью серьезно.
- Конвой! - постучал по двери, - до встречи, Егор Михайлович.
