- Тот тазер, был одной из разработок Блеквуда?
- Не Тазер - Tазер это фирменный знак. Блэквуд продает свой парализатор… определенным правительственным агентствам, которые хотят допросить заключенных, не нанося никакого видимого вреда. Это намного жарче, чем что-либо из того, что делает тазер.
Не законный для гражданского рынка, но.. - Казалось, он гордился им - гордый и сглаженный, будто представляя продукт на продажу в конференц-зале. Он остановился сам, и просто сказал, - Я сожалею.
- Здесь нет твоей вины, - сказала я ему. Я посмотрела на Чада, который, казалось, был основательно напуган. - Эй, почему бы тебе не перевести для меня минуту.
- Хорошо. - Корбан посмотрел на сына. - Позволь мне сказать ему, что я делаю. - Он пошевелил руками, потом сказал: - Иди.
- Блэквуд вампир, - объяснила я Чаду. - Это означает, что твой отец ничего не может сделать, но он следует приказам Блэквуда - это часть того, что умеет вампир. Я немного защищена, по причине того, что я вижу призраков и могу поговорить с ними. Это единственная причина, почему он не сделал то же самое со мной… пока.Ты будешь знать, когда твой отец под контролем. Блэквуду не нравится твой папа, говорящий с тобой жестами - он не может прочитать жесты. Таким образом, если твой отец не показывает знаки, то тебе необходимо смотреть в оба. Твой отец борется к контролем, ты можешь видеть это по его плечам.
Я замолчала, потому что Чад начал быстро размахивать руками, его пальцы, преувеличивали все движения.. Его эквивалент крика, предположила я.
Корбан не перевел, что сказал Чад, но сам ответил ему, показывая жесты очень медленно, чтобы Чад понял все правильно и произнес свои слова вслух, когда он ответил. - Конечно, я твой отец. Я держал тебя в своих объятиях, в день, когда ты родился и сидел ночами в больнице, когда ты едва не умер на следующий день.Ты мой. Я заработал право быть твоим папой. Блэквуд хочет, чтобы ты был одинок и испуган. Он - хулиган и питается страданием так же как и кровью. Не дай ему победить.
Сперва нижняя челюсть Чада дернулась, но прежде, чем я увидела слезы, его лицо скрылось от Корбана.
Эмбер выбрала не самое подходящее время, чтобы зайти.
- Жарко наверху, - объявила она. - Я буду спать здесь с тобой.
- У тебя есть ключ? - спросила я. Не то, чтобы я ожидала, что Блэквуд забудет. Главным образом я просто хотела удержать ее внимание на себе и позволить Чаду, который не заметил ее, продлить этот момент с отцом.
Она рассмеялась. - Нет, глупая. Джим очень недоволен тобой. А я не собираюсь помогать тебе бежать. Я просто буду здесь спать. Это будет довольно удобно. Как кемпинг.
- Подойди сюда, - сказал я. Я не знала, как это работает. Я ничего не знала.
Но она подошла. Я не знала, была ли она вынуждена это сделать или же просто выполнила мою просьбу.
- Что тебе нужно? - Она остановилась в пределах легкой досягаемости руки.
Я высунула руку через решетку и протянула руку. Она смотрела на нее, всего мгновение, и взяла ее.
- Эмбер, - сказала я торжественно, глядя ей в глаза. - Чад будет в безопасности. Я тебе обещаю.
Она кивнула со всей серьезностью. - Я буду заботиться о нем.
- Нет, - я сглотнула, а затем вложила власть в мой голос. - Ты мертва, Эмбер. - Выражение ее лица не изменилось. Я сузила глаза, это была моя лучшая имитация Адама. - Верь мне.
Сначала ее лицо озарилось той ужасной фальшивой улыбкой, и она начала что-то говорить. Она посмотрела на мою руку, потом на Корбана и Чада, который еще не заметил ее присутствие.
- Ты мертва, - вновь сказала я.
Она рухнула, где стояла. Это не было изящно или нежно. Ее голова ударилась о пол с глухим звуком.
- Он может ее снова призвать? - быстро спросил Корбан.
Я опустилась на колени и закрыла глаза. - Нет, - ответила ему с большей уверенностью, чем сама ощущала. Кто знал, что Блэквуд мог сделать?
Но ее муж должен был полагать, что для нее все кончено. Во всяком случае, это не Эмбер ходила вокруг ее тела. Эмбер ушла.
- Спасибо тебе, - поблагодарил он меня, со слезами на глазах. Он вытер лицо и постучал Чаду по плечу.
- Эй, парень, - сказал он, и отошел так, чтобы Чад смог увидеть тело Эмбер. Они долго говорили тогда. Корбан притворялся крепким, и позволил своему сыну поверить в сверхчеловеческие качества своего отца, по крайней мере еще на один день.
Мы спали, мы все, как можно дальше от тела Эмбер, как только могли. Они придвинули кровать вплотную к моей камере и вдвоем легли спать на нее, а я улеглась на полу рядом с ними. Чад дотянулся до меня, не смотря на решетку, и держал руку на моем плече. Пол в камере можно было, с тем же успехом, выложить гвоздями, и я все равно спала бы.
- Мерси?
Голос был незнакомым, но таким же был и цемент под моей щекой. Я подняла голову и сразу же пожалела об этом. Все болело.
- Мерси, темно, и Блэквуд скоро будет здесь.
Я села и посмотрела через всю комнату на оукмена. - Добрый вечер.
Я не произносила его имя. Некоторые фейри двояко относились к именам, и способ, которым Блэквуд злоупотребил им, заставил меня думать, что оукмен был одним из тех. Я не могла поблагодарить его, и я искала способ выразить благодарность за исполнение моей просьбы, но я так и не нашла.
- Я собираюсь попробовать кое-что, - сказала я наконец. Я закрыла глаза и призвала Стефана. Когда я почувствовала, что сделала это так хорошо, как только могла, я открыла глаза и потерла ноющую шею.
- Что ты пытаешься сделать? - спросил Корбан.
- Я не могу сказать тебе, - ответила я. - Мне очень жаль. Но Блэквуд не должен знать - и я не уверена, что это сработало. - И я действительно так думала. Я никогда не была в состоянии чувствовать Стефана как, я чувствовала Адама. Если Блэквуду не удалось взять меня … пока …, то это должно означать, что Стефан мог все еще услышать меня. Я надеялась на это.
Я попыталась почувствовать Адама. Но я ничего не чувствовала: ни его, ни стаю. Это было, вероятно, очень хорошо. Блэквуд сказал, что он был готов к оборотням, и я верила ему.
Блэквуд не пришел. Мы все старались не замечать Эмбер, и я была благодарна за прохладу подвала. Призраки не появлялись.
Мы говорили о вампирах, я рассказывала им в общих чертах что знала, только опуская имена.
Стефан тоже не пришел.
После того, как часы скуки и несколько минут смущения, когда кто-то должен был использовать ведра, прошли, я наконец попыталась снова уснуть. Я считала овец. Много овец.
Где-то в середине следующего дня я пожалела, что не съела то, что подготовила Эмбер. Но я больше хотела пить, чем что-либо еще. Волшебный посох появился однажды, но я сказала ему уйти, и оставаться в безопасности, говоря тихо, чтобы никто не заметил. Когда я оглянулась, посмотрев на угол, он снова исчез.
