Увернувшись от ядовитого конца «волоса», демон скользнул прямо сквозь толщу породы. Убедившись, что джинна ему не догнать, круто развернулся в пустом тоннеле и прищурился, глядя сквозь материальную оболочку.
Аура над «бутылкой» медленно вспучивалась уродливым зеленым волдырем, имеющим форму… точно! Это были кривые, постоянно колышущиеся, но точно песочные часы! Можно было не сомневаться: едва коснувшись стен замка, по иронии судьбы построенного как раз над станцией, через определенное количество времени пузырь накроет его целиком. После чего лопнет, исторгнув из себя… что?
Что родится после магического выброса такой силы, смешавшегося с остатками былого колдовства Юлиуса Хитрого?
Кипя от злости и кончиками крыльев вышибая из стен обломки гранита, демон рванулся к камере, где днем и ночью работал щун, приводя в порядок тела гномов.
По старой привычке гномий сторож даже не повернул голову, демонстрируя свое презрение. Но Ифиторель не стал ждать, пока его соизволят заметить. Отшвырнув в сторону тело гнома, над которым корпел щун, демон вырос перед ним стеной, не складывая черных крыльев.
– Тва-а-арь!
– В чем дело?
– Тва-а-арь! Сначала люди взорвали башню, а теперь и вовсе выпустили на свободу джинна! Бутыль силы под замком пуста! Ни одного «волоса» не осталось! На ауре замка огромный нарыв! Как ты мог допустить такое?
– А как я мог этому помешать? – резонно заметил щун, терпеливо стоя навытяжку.– Тем более, ты сам уверял меня, что джинн может спать спокойно. Разве ты не послал на смерть единственного свидетеля, знавшего о станции?
– Отправил! – простонал демон.– Да! Но откуда я знал, что чик владеет секретом не один?! Откуда?!
Черная фигура застыла в немом отчаянии. Почувствовав, что буря гнева Ифитореля медленно отступает, щун осторожно попятился и рискнул присесть.
– Я знал, что рано или поздно с этой бутылью будут проблемы,– мягко начал он, глядя в стенку.– Очень уж расположена неудачно. Прежде ведь люди как место под строительство подбирали? С рогатой лозой шли. Медленно, шаг за шагом. Где лозинка землю клюнула – там либо жила водная, либо точка пересечения линий силы. Тот первомаг, что заначку устраивал, об этом не подумал. Был уверен – самое надежное убежище. Откуда он мог знать, что после его смерти там лозоискатель пройдет, и графский замок встанет, а мы аккурат под «бутылью» выроем станцию…
– Если бы только станцию,– грустно хмыкнул Ифиторель.– Это место прямо как медом намазано! Юлиус Хитрый тоже с лозинкой ходил? Или просто ткнул пальцем в землю и сказал: «тут»? А сокровищница? Опять чисто случайно? О-о-о… что-то мне этот блеск в твоих глазках напоминает! А ну смотри прямо! Точно! Гномья задумка – сокровищницу и подземную станцию стенка к стенке строить? Я угадал? Ну хитры…
– Мы на всякий случай,– извиняющимся тоном пояснил щун.– Мало ли как с графским семейством в дальнейшем получится…
– Ну да, конечно! Исключительно из благородных чувств! Чтобы ценности не пропали!
– А может, все и к лучшему? – осторожно начал щун.– Джинн провел под землей не одну сотню лет. Думаю, обратно в подземку он точно не сунется. Что же касается верхнего города, то визит джинна – это их проблема.
Из груди демона вырвался смешок.
– Я поражаюсь твоему спокойствию! – крикнул он, стискивая пальцы в узловатый замок.– Старое гномье пророчество помнишь? О том, что рас на континенте станет больше? Ведь сам мне рассказывал! Ты бы не сидел, как истукан, если бы своими глазами мог увидеть пузырь над джинновой «бутылкой»! Это песочные часы! Юлиус Хитрый не просто колдовал, как все нормальные маги – он со временем экспериментировал! «Волосы джинна», магические приборы Юлиуса, сокровищница на эльфийских заклинаниях, сам джинн – и все практически бок о бок! После выброса колдовства такой сокрушительной мощности в одну точку может не просто измениться существующая реальность – могут возникнуть новые реальности! И что ты станешь делать тогда?
Хрустнув затекшей шеей, гномий сторож бодро прошагал к упавшему телу гнома.
– То же самое. В любой реальности и в любые времена живые существа воевали и будут воевать друг с другом. А значит, гном всегда сможет продать свое оружие. Это вечно, Ифиторель!
Тор. Матросское заведение мадам Брунхиль
В ожидании свидания с Найсой Квайл окончательно извелся.
Обнаружилось, что «пораньше», сказанное красивой девушкой, означает «точно не знаю когда, но скоро». Найса-Мария была настоящей представительницей женского пола со всеми достоинствами (ох, какими достоинствами!) и, соответственно, недостатками. Раз сто ученик алхимика стучался в дверь кудрявой кокетки, получая ответ «секундочку, я еще не готова», уходил восвояси и вновь возвращался. Не зная, как относиться к столь вызывающей непунктуальности, Квайл тихо нервничал, пока Аарус не дал ему успокоительного пинка под копчик и не всучил для чистки грязные котелки.
Сидя на краю кровати «малышки Норы» и механически водя тряпкой с песком по бокам чугунка, Квайл впервые в жизни на собственной шкуре осознал, что такое настоящий «зуд ожидания». Правда, чесалось не совсем там, где можно было предположить…
Спустя полчаса ученик алхимика осознал: нервное возбуждение ни при чем, у него отчаянно чешется шрам в том месте, где ранее был вшит планкит. Просто до жути. До дрожи в пальцах ног. Приложенная к шраму рука нащупала горячий вздувшийся бугор, и Квайл запаниковал. Так как обратиться к медику было делом рискованным – начнутся расспросы, на половину которых нельзя дать ответ,– пришлось отбросить стыдливость и попросить Ааруса поглядеть на его проблему.
Алхимик проблемой заинтересовался. Даже более того, довольно быстро поставил диагноз, пришел от этого диагноза в полный восторг и заставил ученика неподвижно лежать, пока он надрежет кожу… Крик Ааруса Густа разнесся по всем комнатам матросского заведения.
Отмахавшись от прибежавших на помощь девиц, алхимик запер дверь на все замки и засовы, спешно прокипятил самый острый ланцет и приступил к операции. Квайл ничего не чувствовал, но услышал стук твердого о стекло. Зуд моментально прошел, словно и не было, ранку начало саднить. С приглушенным воплем радости Аарус поднес к глазам ученика чашку, на дне которой красовался маленький окровавленный обломок.
По первому впечатлению это был планкит.
Им же оказался обломок по второму (после помывки), третьему (после рассматривания в увеличительную трубу) и четвертому (после удара молотком) впечатлению.
– Кх-кх! – Устав лежать со спущенными штанами, больной деликатно кашлянул.
Вспомнив об ученике, алхимик наскоро продезинфицировал рану спиртом (Квайл заорал), ободряюще хлопнул его по бедру (Квайл заорал еще громче) и бросился к самодельному сборнику «Все о планките».
