плащ, и поспешно запахнула его на груди.
— И давно ты знаешь?
— Какая тебе разница?
Буллфер прицелился и метнул еще одно лезвие.
— И что ты сделаешь теперь?
— Ничего, — он пожал рыжими плечами, наблюдая, как бес тащит очередной разбитый щит в угол, — Мне все равно.
— Как все равно?!!
— А так, — Он стремительно повернулся и рявкнул: Ты надоела мне, Хул! Надоели твои дешевые претензии, твоя глупость и дурацкая ложь. Я не буду мстить ни тебе, ни твоему человеческому любовнику. Тебе, видимо, хочется, чтобы я расколол ему голову этой секирой, обезумев от ревности, и разнес по камешку его жалкий замок?! Так вот, и не надейся. Мне плевать на вас обоих! Мне осточертели твои интриги и ты сама. Убирайся вон.
Злость и обида вспыхнули в груди демоницы с прежней силой.
— Что, нашел мне замену? Наивного ангелочка?! Он-то устраивает тебя во всех отношениях?!
Буллфер лениво потянулся за очередным лезвием, Хул поняла, что сейчас Хозяин запустит его в ее голову, и вдруг неожиданно успокоилась.
— Я хотела убедиться в том, что ты действительно презираешь меня.
— Убедилась?
— Убедилась. Я ненавижу тебя, и я тебе отомщу.
Кошка замолчала, повернулась и вышла из оружейной.
А в дверь, закрывшуюся за ее спиной, со свистом врезалось стальное лезвие.
Была глубокая ночь, когда Хул появилась у Эмила в спальне. Он вздрогнул спросонья, увидев над собой горящие демонские глаза, и поморщился от боли, чувствуя, как когти сжимают его плечо.
— Эмил, я согласна. Я подумала, и я согласна на все. Я хочу убить его… Нет, сначала я хочу, чтобы он мучился долго, а потом…
Прохладная человеческая рука прикоснулась к ее горячему лбу, и она замолчала. А потом уткнулась лицом в его гладкую безволосую грудь и жарко зашептала, задыхаясь от злости:
— Он выгнал меня! Обозвал дешевкой. Он знает про тебя! Про нас с тобой. — Хул показалось, Эмил испуганно напрягся, услышав последнее, и она почувствовала легкое злорадство оттого, что ее человеческий любовник боится. — Да, знает! Но можешь не дрожать от страха. Хозяин велел передать — ему плевать на нас с тобой. На обоих. Теперь у него есть ангел.
Хул оскорбленно замолчала и вдруг поняла, что Эмил смотрит на нее с легким сожалением, страха нет даже близко.
— Бедная девочка! — услышала она тихий насмешливый голос любовника. — Опять ты осталась ни с чем.
— Я не девочка, — зашипела Хул, одновременно испытывая разочарование оттого, что колдун опять не опустился до проявления низменных человеческих чувств, и вспоминая недавно пережитое унижение. — И не трусиха!
— Ты знаешь что-нибудь об Огненном мире?
Она отрицательно покачала головой. Тогда полудемон указал на стену. И Хул увидела. В противоположной стороне комнаты над камином была растянута старинная картa. В центре этой карты (кожаной, темной и потрепанной по краям), появившейся за время ее отсутствия, пульсировало светящееся пятно.
— Здесь находится Храм Огня.
Хул вгляделась в вытянутую, отмеченную пунктиром территорию, и ей стало как-то не по себе, словно размышления об опасности начали приобретать реальную форму,
— Расскажи мне о Рубине.
Эмил посмотрел на пламя в камине и произнес медленно, будто цитируя:
— Он — порождение Огненного мира. Он заключает в себе высшую концентрацию силы Огня…— Потом взглянул на Хул и добавил: — Если хочешь достать его, тебе придется потрудиться. Самой. Я не смогу идти с тобой.
— Говори, как туда попасть.
Эмил глубоко вздохнул, сел на постели.
— Зажги свечи, — попросил он и потянулся к шнуру, висящему на стене у кровати.
Звонка Хул не услышала, но через несколько минут в комнату торопливо вошел мальчишка-помощник. Его каштановые локоны непричесанными вихрами торчали в разные стороны, на румяной от сна щеке отпечатался шов подушки, он сонно жмурился, но преданно смотрел на Эмила и ждал приказаний.
— Принеси черную шкатулку, — велел полудемон и добавил, заметив, что мальчишка медлит: — Ну, быстрее.
— Может быть, дать ему хорошего пинка для скорости? — кровожадно поинтересовалась Хул и погасила лучинку, которой зажигала свечи в большом канделябре. — На наших бесов это действует безотказно.
Эмил не обратил на нее внимания и с улыбкой кивнул оробевшему мальчику:
— Неси, малыш, я жду.
Маленький помощник искоса взглянул на подземную кошку, тихонько вздохнул и послушно вышел из комнаты.
— И чего ты так возишься с этим смертным? — неодобрительно поинтересовалась Хул, наблюдая, как Эмил подтаскивает тяжелый железный треножник ближе к кровати. — Можно подумать, что он тебе родной. Этот сопляк еще будет обдумывать, выполнять ему твои приказы или нет. Я бы на твоем месте выдрала его как следует, чтобы…
— Хул! — Эмил круто развернулся и с убийственной вежливостью посмотрел на нее. — Будь добра, придержи язык. Если я еще раз услышу, что тебе не нравятся порядки в моем доме, ты отправишься в Храм без моей помощи.
Хул недовольно поморщилась, некоторые интонации в голосе Эмила напомнили ей оскорбительный гневный рык Буллфера, и она пробормотала:
— Ладно, ладно, господин колдун. Не нервничай. Мне твой мальчишка и даром не нужен.
Эмил еще несколько мгновений смотрел на подземную кошку, а потом снова занялся треножником. В глубокой каменной чаше вспыхнули раскаленные угли. Эмил бросил на них щепотку белого порошка, и тут же над треножником взметнулось облако пахучего дыма. Хул уселась на стол, благоразумно решив помалкивать и держаться подальше от магических предметов «господина колдуна». Новая порция порошка окрасила дым в желтый цвет, который медленно наливался ядовитой краснотой, и незаметно для себя Хул залюбовалась этой игрой оттенков и Эмилом, суровое, сосредоточенное лицо которого, освещенное багровым светом, стало совсем демоническим. А потом она вдруг почувствовала отвратительный едкий запах, от него закружилась голова, тело покрылось липким потом, а сердце заколотилось с бешеной скоростью. Пережидая первый приступ дурноты, Хул схватилась за стол, поняла, что сейчас грохнется в обморок, и завопила на всю комнату:
— Эмил! Что это за вонь?!
Сквозь шум в ушах до нее долетел тихий смешок и довольно-таки язвительный голос:
— Ах, прости, моя дорогая. Я совсем забыл, что тебе это может быть неприятно. Твоя ангельская внешность заставляет забывать о твоей демонической сути… Это сандал.
— Убери его, — пробормотала Хул, задыхаясь.
— Но это один из компонентов курения…
— Убери его немедленно! — завизжала она, и, если бы Эмил бросил в огонь еще хоть одну щепотку отвратительно пахнущей смеси, она бы вышвырнула в окно треножник и горе-колдуна.
