– Я очень сожалею, что у меня нет для тебя золотой монеты, мой вождь, – обратился к нему сын.
– Я тоже, – ответил Фенеон, на которого уже начал оказывать действие алкоголь.
– Мне больно видеть вождя Бродяг Песков с какими-то жалкими двумя монетками в кошельке, – продол-жал Хайар, искоса поглядывая на Садиру. – Мне также очень жаль, что новая колдунья клана не подумала о том, чтобы вернуть тебе твое серебро, когда спасала тебя от ниобенэйского рабства. Хотя, возможно, она и не забыла об этом. А может, случилось так, что Раин сделала тебе подарок, подарив твою же собственную монету?
– Ты же прекрасно знаешь, что все обстоит не так, Хайар! – злобно выпалила Раин. – Ты ведь был с нами, когда мы бежали из Ниобенэя. Может быть, ты видел хоть один из кошельков Фенеона?
– Это не значит, что все серебро потеряно, – хладнокровно возразил Хайар. – Все знают, что Садира -
могущественная колдунья. Для нее было бы сущим пустяком спрятать его.
Фенеон зло посмотрел на Садиру.
– Это правда, – подтвердил он, пьяно выговаривая слова. – Ты действительно украла мои монеты, женщина?
– Нет! – резко возразила Садира. – Если бы у Хайара было столько же ума, сколько у канка, он бы знал, что тебя вряд ли отправили бы на рынок рабов с кошельками на поясе. Сейчас твои денежки находятся в сокровищнице царя-колдуна. – Она презрительно посмотрела на своего брата, затем добавила:
– Может быть, он хочет отправиться к царю и вызволить твои денежки?
Фенеон перевел взгляд на Хайара.
– Ты хотел бы? – недоверчиво спросил вождь.
– То, что я хотел бы сделать, и то, что возможно сделать, не одно и то же, – ответил Хайар.
– Хороший ответ, – одобрительно произнес вождь, засмеявшись. Затем переключил свое внимание на Са-диру, которая все еще держала бурдюк и две кружки. – Что это у тебя? – поинтересовался он.
– Вино, – коротко ответила Садира.
– Вино, конечно, не золото, но и оно сойдет, – довольно проговорил Фенеон, протягивая руку к кружке с противоядием.
Садира отодвинула ее подальше.
– Сначала выслушай мою просьбу, – попросила она. Вождь нахмурился, но руку убрал.
– Надеюсь, что она будет реальной и легко выполнимой, – ответил он.
– Я хочу всего лишь получить ответ на вопрос, – сказала Садира. – Ты выполнишь обещание, данное мне Хайаром? Это вино ты получишь в подарок, если честно ответишь мне.
Фенеон подозрительно посмотрел на нее, потом пожал плечами.
– У Бродяг Песков есть куда более важные дела, чем путешествие к башне Пристан,– ответил он, выхватив у нее кружку с противоядием, к которой он раньше протягивал руку. – Теперь давай сюда мое вино!
Садира выругалась про себя, но не показала виду, что сердится. Она улыбнулась Фенеону и наполнила его кружку. Однако прежде чем он успел к ней приложиться, она спросила:
– Ты, случайно, не заметил, что я принесла две кружки?
Вождь сердито переспросил:
– Ну и что с того?
– Я подумала, что ты захочешь угостить подаренным вином свою любимую дочь, – ответила Садира, указывая на Раин. Та нахмурилась, не зная, в какую кружку налито противоядие. Садира же довольно улыбнулась, надеясь, что ее жест успокоит сестру. Потом добавила: – Разве такой щедрый подарок, как золотая монета, не заслуживает достойного ответа?
Фенеон улыбнулся.
– Заслуживает, – ответил он, протягивая кружку дочери.
Раин вся побелела, но кружку все-таки взяла.
Несмотря на вчерашнее веселье, все члены клана уже рано утром были готовы сняться с лагеря. Садира, которая до поздней ночи занималась изучением своей книжки для заклинаний, оказалась одной из тех, кто позже других собрался в дорогу. Так как ее собственный канк остался в Ниобенэе, сестра дала ей одного из своих. Рядом с ней, с подветренной стороны, стоял канк Магнуса. Спина Певца Ветров была намазана свежим слоем мази, запах которой показался Садире просто омерзительным.
Садира была очень довольна тем, что заставила Магнуса сначала заняться ее раной от укуса силопа. Песня, которую он исполнил в то утро, оказалась настолько эффективной, что уже к вечеру колдунья почувствовала себя почти здоровой.
Осмотревшись, Садира обнаружила Раин. За спиной у сестры висел самый маленький ребенок, а остальные ее отпрыски сидели на канках позади нее. Когда кол-дунья подъехала к Раин, она не смогла унять зевоту.
– Когда это ты так успела устать? – удивленно спросила Раин.
– Я легла очень поздно и не выспалась, – ответила Садира, похлопывая рукой по заплечному мешку, в котором хранила принадлежности для колдовства.
– Я подумала, что имеет смысл выучить несколько особых заклинаний на случай, если Джоджект погонится за нами. Это подсказал мне мой собственный печальный опыт. Обычные виды колдовства на него просто не действуют. Вот я и искала что-нибудь особенное.
– Ты поступила очень разумно, но это все равно не причина для усталости, – возразила Раин. – Я вот чувствую себя великолепно, а ведь я ни на минуту не сомкнула глаз.
– И чем же это ты занималась всю ночь? – недоуменно спросила Садира. Раин криво улыбнулась.
– Расширяла ряды сторонников, – ответила она. – Сегодня у Бродяг Песков появится новый вождь, хотя они, возможно, еще не знают, что это произойдет.
– Она жестом предложила Садире спешиться, а затем отвела ее к небольшой группе воинов.
И тут Садира увидела Фенеона, вытянувшегося во весь рост на земле. Его запавшие глаза были прикрыты куском грубой ткани, его кожа приобрела желтоватый оттенок, а по лицу струился обильный пот. При виде отца в столь жалком состоянии колдунья почувствовала угрызения совести.
Если Раин и испытывала схожие чувства, она это никак не показывала. Она решительно подошла к Хайару и, указывая на отца, в котором явно еще теплилась жизнь, громко спросила:
– Это твоя работа? Что ты сделал с ним? Ты испугался, что он изменит свое решение и заставит тебя выполнить обещание, которое ты дал Садире?
Садира от неожиданности чуть не прикусила язык, ошарашенная самообладанием и дерзостью сестры. Ее наглость сразу напомнила колдунье о Титхиане. Все это вызывало у нее чувство тревоги, но не за себя, а за будущее Бродяг Песков.
Но какие бы дурные предчувствия ни одолевали Садиру, расчет ее сестры оказался абсолютно верным. Атака принесла свои плоды. Хайар сразу же перешел в оборону.
– Это не моя работа, – возразил он, указывая пальцем на Садиру. – Это ее рук дело. Второй раз она предлагает ему вино, и второй раз он заболевает.
Раин наморщила лоб, словно размышляя над словами брата, затем повернулась к Садире. Воцарилось неловкое молчание, и Садира уже начала опасаться, что сестра собирается предать ее. Но та снова медленно повернулась к Хайару и печально покачала головой.
