– Еще бы не прав! Так и лезет ко мне, мертвечина поганая!
– Я не про это. Я про то, что ведь это он нас сюда притащил. На нем ведь портал открылся-то…
– А я что говорю! – Хилависта раздулся от важности. – Я всегда прав! Ты можешь вспомнить, чтобы я хоть раз ошибся?
– Да погоди ты, – отмахнулась Осси. – Ты посмотри, что получается…
– Куда посмотри? – Хилависта подкатил к ней вплотную.
– Никуда. Это я говорю так…
– Ты нормально говори, – разозлился Ташур. – А не так и абы как, а то тебя уже понять невозможно, как мертвяков твоих…
– Вот о них-то и речь!
– А что с ними не так? – Удивился Ташур. – Мертвяки – они мертвяки и есть. Обычные, скучные. Просто я их не очень люблю…
– Видишь ли… – задумчиво протянула леди Кай. – Получается, что не все они обычные. Этот, вот, например, – необычный.
– Да? И что же в нем такого необычного? Он, что воняет как-то по-особенному?
– Нет. Воняет он также, как все. А, вот, происхождение его весьма интересно.
– Ничего интересного, – буркнул Ташур. – С вами всегда так: были, были и померли…
Любопытная это оговорочка была: «с вами»… Осси, так, – на всякий случай – это запомнила, но отвлекаться не стала и продолжила:
– А он не просто помер. Его, между прочим, убили. И кто его убил, заметь: мы не знаем.
– Как это не знаем… – хилависта вздохнул и с тоской посмотрел на леди Кай, явно сожалея о ее безвременно угасших умственных способностях. – Очень даже знаем. Женщина в сером его убила.
– Ага. В сером… А кто она – ты знаешь? А зачем убила? И, заметь, какое время для этого выбрано было…
– Какое?
– Очень интересное время. Вот смотри: Странник к этому моменту Аулу уже покинул, и кладбище начало потихоньку перерождаться. Хотя наружу еще ничего не вырвалось, и даже признаков никаких еще не появилось…
– Ну и что? – Хилависта нахмурился. По всему, он изо всех сил пытался понять к чему Осси клонит, но ничего у него пока не получалось, и это его сильно злило.
– А, то! Не кажется ли тебе странным, что именно в этот момент, появляется какая-то женщина и убивает служителя некрополя, труп которого становится центром зарождения девшалара? Причем девшалар этот восходит не когда-нибудь, а именно тогда, когда мы туда приходим…
– Ну…
– А когда нам все-таки удается с ним справиться, на трупе на этом вдруг активируется портал, который забрасывает нас туда, откуда выбраться практически невозможно…
– Ну, да… странновато немного, – согласился Ташур. – То есть… Ты хочешь сказать, что это для нас все было?
– Именно это я и хочу сказать, – сокрушенно кивнула Осси. – Похоже, это была ловушка!
– Ловушка?
– Да и мы в нее попались…
«Да, что там: попались! По самые ушки вляпались», – встряла Хода.
– И кто? В смысле, – кому это надо было? – на хилависту прямо смотреть больно было. Так он сильно расстроился, что его вокруг пальца обвели.
– Кому, кому… Да кому угодно! Но если Хода права, – а она, скорее всего, права! – то мы сейчас в гостях у Пресвятого Апостолата. И кстати, серое одеяние той дамы очень на это намекает.
– Да? – Хилависта задумался. – Это хреново… Прогекали мы, выходит, засаду-то… Профукали… Профуняли… Да чего там говорить – просрали мы ее! А ведь был уже звоночек-то…
– Какой звоночек? – Не поняла Осси. – Ты о чем?
– О чем? – Взгляд хилависты, которым он одарил леди Кай, был взглядом победителя. И ничего, что он снизу вверх смотрел. Все равно он чувствовал себя героем: никто внимания не обратил, а он один заметил. – О покойнике в монастыре. О том, которого ты последним убила. Глех, или как его там?
– Глесс, – машинально поправила Осси.
– Не важно, – скривился Ташур. – Важно, что он тоже нас в западню утащил. Ту – на дороге…
«А ведь прав пузырь, – прошептала Хода. – Прав гундосый!»
– Точно, – ахнула Осси. – Это же он нас тогда сдернул не пойми куда…
– Ага. И не просто сдернул. Под мечи и стрелы он нас сдернул. А ты еще гадала тогда, что это за люди такие нам попались. Теперь понятно, что за люди.
– Теперь понятно, – согласилась Осси. – Непонятно только, как они на покойничков порталы навешивать умудряются.
– Да какая разница как. Важно, что навешивают. Так что ты теперь как мертвяка бесхозного увидишь, так лучше от него подальше держись.
– Будь уверен, – кивнула Осси. – Близко не подойду.
«А Эйрих?»
– Что Эйрих?
«Когда он умер, тоже портал активировался. Тот, который нас обратно на Ступени вернул. Это как в вашу теорию укладывается?»
– Не укладывается.
– Что не укладывается? – Переспросил хилависта.
– Да, вот, Хода про Эйриха вспомнила. Говорит, что его портал нас тогда из западни вытащил.
– Ну и что? Значит он не с ними был. А это и так ясно, что не с ними. А раз так, то и вытащил.
– А портал откуда взялся? – Не унималась Осси.
– Откуда, откуда… Я почем знаю откуда. Эйрих твой вообще какой-то странный был…
– В смысле: странный?
– Ну, не знаю… Было в нем что-то такое… Не могу объяснить, – вздохнул хилависта. Пойму – скажу, а пока не о нем речь… Ты, вот, лучше скажи – отсюда правда не выбраться?
Осси пожала плечами:
– Не знаю. Говорят, что нет.
– Это плохо.
– Плохо…
«Очень плохо, – вздохнула Хода. – И хуже не бывает».
Глава двенадцатая
Молчание хоть и было тягостным, но недолгим, и первым не выдержал хилависта.
– А эта… пенитенци… перетенци… Тьфу, дрянь! Как ее?
– Пенитенциария?
– Во-во! Она самая. Это что вообще такое? И почему, ты говоришь, из нее выхода нет?
– Ну, выхода нет, – Осси вздохнула, – потому, что он тут проектом не предусмотрен: те, кто сюда попал обратно уже не выходят. А пенитенциария, или как ее в народе называют Эршрат, это – тюрьма Пресвятого Апостолата. Построили ее еще при Лорике VIII после, так называемой, трехдневной смуты – то есть почти семьсот лет назад.
«Семьсот тридцать шесть», – поправила Хода.
– Да, семьсот тридцать шесть… Построил ее Орден по заказу Его Святейшества Диара Рисана, который ее потом и возглавил. А нужна она ему была в первую очередь как раз для того, чтобы избавиться от участников смуты. Причем, желательно раз и навсегда.
