— Помни, Арэн, — глумливо процедил Вр’вин, доставая нож. — Если сбежишь — твои друзья умрут.
Лезвие скользнуло по стягивавшим руки раба верёвкам.
— Да понял я, понял, — с раздражением откликнулся русоволосый, растирая запястья. — Посмотрел уже.
Вр’вин довольно ухмыльнулся, вспоминая устроенную им демонстрацию.
…Когда раб потребовал свободы для всех, верный был вне себя от бешенства. Но командоры заранее объявили ему, что приемлемыми будут любые средства, могущие заставить русоволосого подчиняться. И Вр’вин, убедившись, что угрозы на упрямого невольника не возымели действия, решил претворить их в жизнь.
Долгой подготовки не требовалось. Верные тотчас собрали с десяток первых попавшихся рабов, согнали их к ближайшему дереву, приковали и обложили хворостом. Делать полноценное жертвоприношение, с положенными обрядами и молитвами, не стали за недостатком времени — русоволосого требовалось сломать быстро.
Впрочем, непокорному рабу хватило одного взгляда, чтоб убедиться в подлинности угроз Вр’вина, и с криком «Не смей! Я согласен, я помогу!» броситься верному в ноги.
От вызывающего тона в общении со своими господами это его, однако, не избавило. Но ради богов, ради их возвращения, Вр’вин готов был стерпеть и не такое. Пусть раб ерепенится, раз уж так хочет, лишь бы задачу свою выполнил. А он выполнит — в этом верный не сомневался. Демонстрация намерений удалась.
Отряд переодетых захватчиков, замаскировавшись под обычных крестьян, двинулся на полдень. В небе высоко над ними, неразличимый для человеческого взора, кружил посланец богов — он помнил путь к Необжитым степям, среди которых высилась зеркальная Башня — Портал, ведущий в мир богов. Теперь он вёл их — избранных, которым предстояло самолично, вот этими вот руками, открыть путь богам.
Но прежде надобно разыскать стража, ибо без него Портал не пропустит верных. И вот тут-то им и пригодится этот упрямец Арэн, раб, к которому Вр’вин, несмотря ни на что, всё-таки испытывал некоторое, тщательно скрываемое уважение. Раб найдёт стража, заставит того открыть Портал.
И тогда боги вернутся. А его, Вр’вина, будет ждать величайшая слава, которой только может быть удостоен верный.
Глава 6
Судя по разрухе, царившей в Альтаре — опустевшие деревни и баронские замки, в спешке брошенные имперские заслоны, — грокхи в земли Заката пришли целым войском, а не обычными своими малочисленными отрядами. И, продвигаясь к границам Империи, они явно не желали оставлять за собой выжженную, бесплодную пустыню. Лес был скорее исключением — наверное, захватчики попытались сунуться под его кроны и столкнулись с сопротивлением зелёного гиганта.
А ещё мы, похоже, отставали от их войска всего на день-два, потому как пожарища, изредка всё же встречавшиеся среди множества даже не разграбленных, а просто обезлюдевших деревень, ещё курились дымками не прогоревших до конца углей. И на каждом таком пожарище мы находили ровно то же, что и в Лесу — обугленные тела тех, кого грокхи сочли неподходящими для рабства, но вполне годными для ритуального сожжения в честь своих кровожадных богов.
Большак, змеящийся вдоль подножий Полуночных гор и по весеннему времени обычно забитый людьми, теперь пустовал, и цокот лошадиных копыт по нему разносился далеко окрест. Впереди вставал крошечный пока ещё силуэт очередной деревни, на этот раз целой, если судить по отсутствию дыма.
— Мелкой сетью идут, — нарушил затянувшееся молчание Влад. — Чтоб ни одного человека за спиной не оставить.
— Зачем им столько рабов?
— А кто их полки обслуживать будет? — оборотень досадливо дёрнул щекой. — Шатры стояночные собирать-разбирать, котлы чистить? Они пленных не щадят, не смог работать или не захотел — в жертву приносят в ближайшей деревне, — и, помолчав немного, добавил. — Меня вот другое интересует. Годами они удовольствовались короткими набегами на острова, а на Закат даже и не глядели. А тут вдруг приплыли, да целой армией. И не шарятся по побережью, как привыкли, а идут вглубь, прямиком к Империи.
— Обычный завоевательный поход, — я пожала плечами. — История знает много подобных примеров.
Оборотень хмыкнул.
— Обычный! Я б поверил, если б не торопились они так. В завоевании ведь как, ты берёшь город, окрестности — и окапываешься там. Организуешь подвоз продовольствия, сгоняешь местных крестьян да мастеровых на работы по обслуживанию войска. И оттуда уже, не спеша, движешься от замка к замку, от крепости в крепость, расширяя своё влияние и тут же укрепляя границы. А грокхи… Они как стрела, направленная в цель. И стреле этой, чтоб долететь, одно только нужно — чтоб никто полёт не остановил, не ударил, откуда не ждут. Потому и пленных так тщательно собирают, боятся ножа в спину.
— Куда же они стремятся, по-твоему?
— Хотел бы я знать…
— Помогите!!! — заполошный вопль прервал разговор, заставив меня вздрогнуть и схватиться за кольца Поющих.
Навстречу, задыхаясь и держась рукой за бок, бежал человек в простой коричневой одежонке, выдававшей в нем крестьянина.
— Люди добрыя!
— Не к добру это, — мрачно бросил Влад, стискивая поводья, и развернул лошадь навстречу.
— Эгей, мил человек, чего спешишь, будто пятки ошпарил?
Мужик, запыхавшись от быстрого бега, обессиленным кулем свалился чуть ли не под копыта. Кобыла Влада, недовольно фыркнув, попятилась.
— Слава Отцу-Прародителю, — вознёс горячую молитву крестьянин. — Я уж думал, всё, нетути в Альтаре никого боле, одни супостаты проклятые. Помогите, люди, молю!
— Чем помочь-то тебе? — настойчиво повторил оборотень. — Говори как есть.
— Как есть, значится, и скажу, — отдышался, наконец, тот. — Супостаты энти деревню мою разграбили, людишек всех уполонили да скотину с собой увели, остался я один-одинешенек, в лес ходил силки на зайцев ставить, да вот вернулся, а тут такое. Вы, люди добрыя, как погляжу, толк в воинском ремесле знаете, вона, и оружие у вас есть, и одёжка не нашенская. Так, может, догоните извергов-то? Освободить жителей надобно, а уж за ценой мы не постоим, тут я за каждого готов поручаться. Всей деревней и отблагодарим за…
— В своём ли ты уме, уважаемый? — не удержалась я. — Ты, поди, силки свои не один день ставил, раз не видал, сколько их, этих захватчиков, пришло в Альтар?
— А рази ж много, госпожа хорошая? — разинул рот крестьянин и тут же попытался подольстить. — Для таких воинов, как вы, ника…
— Двоим, будь даже они величайшими бойцами, многотысячную армию не одолеть, — неприязненно заметил драконий оборотень. — Так что ты уж прости, мил человек, а спасать мы никого не станем. Радуйся, что сам рабской участи избег. И мой тебе совет, иди обратно в лес, к своим силкам, и сиди там, покуда не увидишь, что по большаку вновь караваны торговые пошли. А до того — и носа не высовывай.
В голосе Влада, вначале спокойном и ровном, к концу тирады прорезались стальные нотки.
— Понял меня? — совсем уж нехорошим тоном уточнил напоследок оборотень.
Перепуганный крестьянин мелко закивал.
— Вот и славно, — в упор взглянул на него Влад и, заметив, что мужичок мнётся, не спеша уходить. — Что ещё?
— Дык… Там… Эта… — промямлил тот.
— Яснее говори! — потеряв терпение, рявкнул оборотень.
Мужик сглотнул.
— В деревне, эта… Блаженный там какой-то, не нашенский, не знаю, откудова взялся… Вы б посмотрели, что ли? Жалко его, один совсем, сам о себе не позаботится.
— А чего в лес его не возьмёшь?
— Дык куда ж ему в лес-то? — вытаращил глаза крестьянин. — Я-то ладно, привычный, выживу, а он как? Опасностей не знает, помощи от него никакой. Сам сгинет и меня за собой утянет.
— А нас, значит, не утянет? — хмыкнула я.
Мужичок стыдливо потупился, опустил голову, принявшись разглядывать носки своих видавших виды башмаков — оставлять блаженного на верную смерть он явно не хотел, но и брать на себя обузу тем паче не собирался.
Влад недобро усмехнулся.
