— Ты не поняла, — не пожелал оставаться он в долгу, — Как думаешь, что я сделал, чтобы сегодняшние мы появились в столь удачное время?
Мелькнувшая на мгновение улыбка королевы Демонических хорьков мгновенно исчезла, и девушка впилась краснеющими глазами в довольно улыбающегося Цин Лэя.
— Я убью его прямо сейчас! — прошипела девушка, делая первый шаг к телу Цин Вэньцзи.
— Боюсь, твоё время истекло, дорогая, — ещё шире улыбнувшись, заявил довольный собой Цин Лэй, — Однако я обещаю тебе, мы ещё не раз поболтаем. Могу даже пригласить тебя в одну со мной печать.
— Убейся! — рыкнула Лу Янь'эр, постепенно становясь все более прозрачной.
Цин Лэй ничего ей не ответил, лишь негромко расстроено вздохнул. На самом деле, он действительно был не против компании. Он был лишь образом из воспоминаний прошлого воплощения Цин Вэньцзи, однако все равно ощущал себя живым человеком. Душой.
Все эти годы, до перерождения и после, он раз за разом наблюдал свою жизнь со стороны. И это занятие настолько ему опостылело… Конечно, он мог наблюдать за жизнью Цин Вэньцзи, но юноша не так уж часто занимался чем-то помимо культивации, особенно в последние двадцать лет.
В отличие от Лу Янь'эр, сознание которой все время находилось в глубоком сне, он ощущал течение времени. Поэтому её отказ стал для него довольно сильным ударом. Однако он не был способен пойти поперек воли своего проклятья.
И пусть Лу Янь'эр сказала ему «убейся», а не «нет», Дьявол знал её достаточно хорошо, что девушка имела ввиду именно отказ. Что бы она ни говорила, она не желала ему смерти. Даже когда королева Демонических хорьков собиралась собственноручно убить его, Цин Лэй ощущал её внутренний конфликт. В конце концов, она была его проклятьем.
Когда силуэт Лу Янь'эр полностью исчез, мужчина устало вздохнул и посмотрел на Цин Вэньцзи. Юноша был хмур, его веки были плотно сомкнуты, а губы сжаты. Цин Лэй мог легко и точно сказать, что именно тот сейчас видел, что переживал, оказавшись в теле своего прошлого воплощения. На его собственном лице отразилась давно сокрытая за маской скорбь, а после, кивнув своим мыслям, растворился, подобно Лу Янь'эр. Цин Лэй вернулся туда, откуда пришел. Черная дверь вновь была закрыта, вернув всё на круги своя.
О недавнем присутствии здесь духа по имени Цин Лэй говорила лишь черная корзинка, в которой лежали осколки белого стекла. Это были осколки души Тинг, что Дьявол собрал перед тем, как исчезнуть.
***
Прошло ещё какое-то время, прежде чем Цин Вэньцзи открыл глаза. Он всё ещё чувствовал адскую боль, но воспринимал её, как простой шум. В конце концов, только что он пережил десятки лет, снедаемый болью куда сильнее и невыносимее этой.
Усевшись в позу лотоса на вершине девятого пика, юноша безошибочно нашел взглядом черную корзинку и осторожно взял её в руки.
— Я верну тебя… — с нежностью в голосе прошептал он, глядя на белые осколки.
***
Итак, я, наконец-то, дошла до этого момента. Было сложно совмещать не только учебу и писательство, но ещё и работу. Кроме того, мне достаточно тяжело даются спокойные главы, где нтчего особо не происходит, однако они были необходимы.
Напоминаю, что сейчас редактор ушел в работу и даже тортами меня не угощает, поэтому редактировать книгу я буду после того, как завершу её. Не всю «Историю», а именно первую книгу.
Что ещё? Ах да, «Осколок» я буду частично переписывать, частично редактировать из-за того, что многие детали там не совпадают с «Тинг». И нет, я не могу изменить эти детали в «Тинг», так как это напрямую повлияет на сюжет и общую картину.
Я постараюсь выпускать главы чаще, но сейчас исчезаю минимум на неделю из-за работы.
Ваша Утау)
Глава 28
— Я верну тебя…
Никто не ответил ему. Никто и не слышал его слов, подобных клятве на собственной жизни. Лишь Небо недовольно громыхнуло, словно потревоженное этими словами. Будто со смертью Тинг мир нашёл покой, но слова Цин Вэньцзи вновь посмели нарушить его. Вот только какое юноше было дело до мира, волей которого стало их с птицей уничтожение? Быть может, это лишь усилило его неприязнь к этому гнилому миру.
— Когда-то ты появился из моего желания выполнить обещание и не предавать собственный мир. А сейчас в твоих глазах я – один из множества муравьев, ползающих по твоей земле. Вот только однажды усилиями одного муравейника даже мир может расколоться на части. И для этого мне нужно лишь возглавить такой муравейник.
Его голос был удивительно спокойным, но в то же время содержал в себе такой убийственный холод, что было трудно поверить, что эти слова принадлежат Цин Вэньцзи. Такая манера речи была свойственна скорее Цин Лэю.
Разумеется, то, что характер Цин Лэя наложился на характер Цин Вэньцзи – вполне ожидаемый исход. В конце концов, юноша принял воспоминания Цин Лэя за целую сотню лет, когда как самому Цин Вэньцзи было немногим больше сорока. Более того. Он не просто увидел картины воспоминаний со стороны. Нет. Он пережил их, будучи Цин Лэем. Чувствуя то же, что и он, думая, как он, говоря, как он… даже его мировоззрение было идентичным мировоззрению Цин Лэя.
Вполне возможно, через какое-то время воспоминания прошлой и нынешней жизней придут в порядок, и Цин Вэньцзи вновь вернется к своему недавнему характеру, но… стоит ли сейчас гадать?
На единственной уцелевшей на десятки километров вокруг горе Цин Вэньцзи, всё ещё прижимая к груди корзинку с осколками души Тинг, поднялся с земли. Подойдя к тому, чем совсем недавно было тело птицы, юноша протянул руку и поднял из крови и волос хрустальную бабочку. Это был его подарок для Тинг. Вещь, что не принесла никакой пользы. Единственное, что осталось от девушки. Убрав заколку в сумку, юноша покачал головой и посмотрел вдаль. Его взгляд был устремлен в сторону столицы государства Нао Лю. В голове юноши всё крутились слова лазурного дракона.
В конце концов, отвернувшись, он пешим шагом направился ко входу в пещеру бессмертного Тинг. Его не интересовали выжившие ученики и старейшины секты Небесного Облака. Его не беспокоил отброшенный куда-то Лу Янь'эр глава секты Демонической Жатвы. Ведь его взгляд был чист. Сейчас он точно знал, что прорвется в Зарождение Пути.
— Каковы мои желания и мечты? Каковы мои страхи? На что и кого направлена моя ненависть? — он спокойно задавал себе эти вопросы, все больше отдаляясь от места, где умерла Тинг, — Не имеет значения! Желания? Мечты? Чего бы я ни пожелал, о чём бы ни мечтал – всё это в любом случае станет моим. Страхи? То, чего я боюсь, в то же мгновение прекратит существовать! Что же до ненависти… лучше объекту этой ненависти самому стереть себя из истории вселенной! В этом мире нет ничего превыше Моих желаний, ведь Я – Закон! Вот, что значит быть Дьяволом! Вот, в чём состоит смысл Владыки! Владыка абсолютен!
По мере того, как он говорил, вокруг юноши всё сильнее завывал ветер, словно приветствуя то, что случится в скором времени. Приветствуя прорыв в Зарождение Пути истинного Дьявола. Но в то же время в небе собирались разъяренные тучи, и отовсюду ему вдогонку били толстые алые молнии. Вот только эти молнии, словно не смея коснуться Цин Вэньцзи, тухли, не доставая одетого в черное человека на жалкие миллиметры.
— Сейчас я желаю вернуть её к жизни, а значит, ни Сансара, ни Воля Мира не имеют права сказать «нет»! — продолжал юноша, — Благодаря памяти прошлого меня, у меня уже есть нужное понимание. А раз так…
В тот момент, когда он перешагнул порог пещеры бессмертного Тинг, вокруг Девятого пика уже бушевал ураган. Бешенный ураган двух чуждых друг другу энергий, что, сливаясь, отгораживали единственный оставшийся на километры вокруг пик обсидианово-черной завесой, давление которой могло создать неприятности даже культиватору, достигшему стадии Поиска Дао. Вихрь извивался и закручивался, пробиваясь внутрь пещеры бессмертного Тинг сквозь малейшие щели, и нити Ци проникали в дантянь Цин Вэньцзи сквозь поры на его теле. Однако юношу, казалось, мало это волновало.
