Орк присел и осторожно отобрал у сына кутенка, поднял на уровень лица, внимательно осмотрел со всех сторон, пощекотал розовое пузико.
— Это вообще девочка.
— Назови ее Дри, — коварно предложила Элиза и невинно похлопала глазками, когда Шеол бросил на нее предостерегающий взгляд. — А что? Ведь настоящее имя твоего брата Эриндриэль, а не Дри? Зато я теперь точно не забуду, как звать песика.
— Папа, можно?
— Ты меня совсем не любишь? — со вздохом произнес глубокий красивый голос.
Эриндриэль подошел неслышно, потрепал Шайсса по рыжим волосам, обнял.
Элиза повертела головой и обратилась к Шеолу:
— Мне показалось или кто-то что-то сказал?
Орк сочувственно хлопнул Эриндриэля по плечу и, прихватив Шайсса, удалился в сторону большого шатра, возле которого суетились зомбички.
— Элиза, пожалуйста, не убивай папу, — совершенно серьезно произнес наг, прежде чем заскользил вслед за ханом.
Элизабет посмотрела на аргумент в своей руке и почувствовала себя как-то глупо.
— На, подержи, — сунула она скалку Эриндриэлю.
— Предлагаешь мне самому себя наказать? — грустно улыбнулся эльф.
— Я бы на это посмотрела, — буркнула Элиза, исподлобья любуясь мужем.
В жизни он оказался еще красивее, чем на картинках. И такой несчастный… Но она совершенно не знала, как себя с ним вести, о чем говорить. Это оказалось таким непохожим на мечты…
Они стояли напротив друг друга и молчали.
— Ласточка, прости меня! — первым не выдержал Эриндриэль. — Я виноват, но дай мне шанс все исправить.
— Исправляй.
Элиза наконец решилась посмотреть ему в глаза. Богиня, как же это оказалось тяжело. Она моментально забыла все слова, которые приготовила для этого несносного обманщика. В голове стало пусто, осталась только одна мысль: каковы на вкус эти идеальные губы, столь же искусны, как у шамана по имени Дри? Хотелось развязать черную ленту, стягивающую золотой водопад волос в низкий хвост, и зарыться в них пальцами, хотелось прижаться к груди, почувствовать тепло объятий. Да еще Эриндриэль смотрел так, что она ощущала его желание каждой клеточкой кожи. Ну как можно выглядеть виноватым и одновременно таким соблазнительным?
— Может быть, начнем сначала? — предложил эльф. — Мое имя Эриндриэль, а как звать тебя, прелестная незнакомка?
— Элизабет Рауль, ханым-бай Орочьей степи, — приняла игру Элиза.
— Прекрасная супруга этого ехидного негодника Шеола? — недоверчиво протянул эльф, беря ее за руку. — Но как такую нежную девушку угораздило влюбиться в такого ужасного кровожадного орка?
— В храме любовь изображена в виде девушки без глаз, говорят, она слепа.
— Так, может быть, и у меня есть шанс на твою любовь, Ласточка?
Этот коварный соблазнитель начал нежно гладить девичью ладонь, отвлекая от разговора, мешая сосредоточиться.
— Не знаю… — протянула Элизабет и лукаво улыбнулась. — Но я позволю пригласить меня на свидание. Леса Игурбарда — место, которое я мечтаю увидеть с детства.
И не успела она охнуть, как Эриндриэль взмахнул рукой, открывая проход. В овале перехода появился величественный таинственный лес.
— Стой! Нельзя уходить, не предупредив Шеола.
— С каких пор ты стала такой предусмотрительной? — раздался низкий голос старшего мужа. — Идите уже, я разрешаю. Но к ужину чтобы вернулись!
— Что? — воскликнули Эриндриэль и Элиза, с одинаковым негодованием глядя на невозмутимого орка.
— Разрешаешь? Мне? — переспросил Эриндриэль, не веря своим ушам и в то же время представляя, каким идиотом он выглядит, задавая этот вопрос.
— С каких это пор ты взял на себя роль моего папеньки? — вспыхнула Элизабет.
— С тех пор, как вы стали вести себя, словно дети! — отрезал Шеол. — Дай ему в морду, и пошли за стол. Я голоден, женщина! В обоих смыслах… И жажду оказаться в полумраке нашей спальни. Игурбард никуда от вас не денется. Кстати, держи!
Шеол полез куда-то за спину и вытащил коробочку, которая, как оказалось, хранила в себе рубиновый орден в виде шестиконечной звезды. Следом за орденом Элизе в руку лег скрученный в рулон пергамент.
— Отец велел тебе передать. Это награда от вашего короля. Орден и личный герб.
Элиза развернула пергамент.
На золотом фоне были изображены скрещенные скалка и сковородка, а над ними расправила крылья ласточка с травинкой в клюве.
Элизабет возмущено открыла рот, втянула воздух и… не нашлась, что сказать. Рядом хрюкнул Эриндриэль, она покосилась на него, эльф зажимал рот руками и изо всех сил пытался не рассмеяться.
— Это… это… Кто это придумал? — наконец выдавила из себя Элиза.
— Думаю, отец постарался, — усмехнулся Шеол, забирая у нее пергамент. — Очень символично. И аргумент, и контраргумент.
Эриндриэль все же не выдержал и расхохотался так звонко, весело и заразительно, что Элизабет моментально растеряла все свое негодование и праведный гнев.
— Повешу над кроватью в спальне, чтобы вы помнили… как обижать вашу ханым-бай, — зловеще пообещала она и, не выдержав, засмеялась.
Мир прекрасен, жизнь замечательна, и она самая счастливая женщина на свете!
— А может быть, ну его, этот ужин? — шепнул хан. — Прикажу принести еду в шатер, а сами тем временем… будем усердно извиняться.
Элиза сделала вид, что задумалась, но Шеол все прочел по глазам. Он с рычанием подхватил ее на руки, Эриндриэль открыл портал прямо в спальню, и спустя мгновение все трое рухнули на огромную кровать…
— Шайсс, присмотри за младшими, чтобы маме не мешали! Она готовится к экзамену. Мы скоро вернемся.
— Ага.
Шайсс, обвив хвостом толстый сук, лежал на нижней ветке мэллорна и с нежностью смотрел на двух эльфийских девушек. Он еще не решил, которая ему нравится больше, поэтому усердно ухаживал за обеими. Девушки болтали ногами, сидя на соседней ветке, и напропалую строили ему глазки. Одна из них была одета в новомодные голубые облегающие штанишки и короткий топ, открывающий очаровательный пупок, а на второй был традиционный зеленый эльфийский наряд. Обе — белокурые, очаровательные, смешливые, и обе ужасно нравились нагу.
— А куда отправились твои отцы?
— С папой Эрином связался его издатель, последняя книга уже напечатана, он пошел забрать авторские экземпляры.
— Шайсс, миленький… А принеси почитать! А то Учитель Филин не позволяет, говорит, там стоит магический маркер «двадцать пять плюс»! А владыке уж конечно без него дадут…
— Ладно, принесу, но только за поцелуй! — не упустил возможности Шайсс.
