Чернобородый и Ферен пожали плечами.
– Об этом нужно поговорить с ишибами, – ответил Ронел. – Насколько я слышал, подделать их невозможно.
Принц задумался. С точки зрения выходца из другого мира, подделать можно все что угодно. В его мире подделывались даже реактивные боевые самолеты, не говоря уже о такой мелочи, как деньги. Этот вопрос нуждался в прояснении.
Он не стал откладывать дело в долгий ящик и решил поговорил с Арралом и Иаштом.
– Подделать печать? Нет, нельзя, – в один голос заявили оба ишиба.
– Но почему же нельзя? Почему? – переспросил принц.
– Это слишком тонкая и неустойчивая работа, – пояснил Иашт. – Вот что происходит, когда создается настоящая печать? Истинная ти владельца отпечатывается на документе. В этом может помочь либо ишиб, либо амулет. Тут нет ничего сложного. Но если кто-то решит создать иллюзорную ти и наложить ее отпечаток, то это же будет заметно! Начнем с того, что мало-мальски знающий ишиб распознает иллюзию. К тому же она не будет так устойчива, как настоящая печать. В ней не будет законченности истинной ти! Очень быстро иллюзия изменит свои свойства. Это сразу станет заметно всем.
– А если использовать настоящий отпечаток, чтобы создать другой отпечаток? – поинтересовался Михаил.
Иашт улыбнулся.
– Тогда любой увидит, что это просто отпечаток отпечатка. Другой тип иллюзии. Об истинной ти не нужно думать как о настоящей свинцовой печати, которую можно потрогать руками. Ее невозможно сделать по образцу.
При этих словах Аррал рассмеялся.
Принц и Иашт недоуменно посмотрели на него.
– Иашт говорит все верно, – выражение лица старика было удивительно хитрое. – Подделать отпечаток ти – примерно то же самое, что подделать аб. Ведь согласитесь, что невозможно заставить аб постоянно выглядеть другим. Это не в силах человеческих. Человек не может одномоментно контролировать такое количество изменений. ти и аб состоят из многих частей! Скрыть аб – еще куда ни шло, но наложить совершенную иллюзию другого аба – нет.
Закончив свою фразу, Аррал тоненько захихикал.
Иашт, в отличие от Михаила, не понял причину смеха старика. Аррал говорил о серьезных, фундаментальных, незыблемых вещах. Принц же понял все.
– Скажи-ка, Иашт, а нет ли у тебя какого-нибудь документа с личной печатью Миэльса?
– У Манка есть, – ответил тот. – Патент на его должность имеет такую печать.
– Нельзя ли на него взглянуть?
Михаилу не очень понравился дом Манка. Он казался тесноватым, но выбирать не приходилось. У наружных дверей постоянно дежурили двое дворян со способностями ишибов. А в комнате перед приемной находился гонец на случай, если бы принцу срочно потребовалось кого-нибудь разыскать.
В будущем, когда армия достигнет большой численности, он собирался обзавестись собственной канцелярией.
– Сколько тебе понадобится времени, чтобы сделать из бывших рабов солдат? – спросил командующий Ферена.
– Зависит от каждого в отдельности. Но все равно за короткий срок хороших воинов из них не получится. Хотя твои амулеты будут совсем нелишними.
– Пока амулетов не хватает на всех. Ты, наверное, разбей вновь прибывших на отряды и приставь к каждому из них опытного наемника или дворянина. Пусть это будут их личные подразделения. Пора нам создавать офицерский корпус.
– Офицеров назначает король, то есть принц в данном случае, – заметил Ронел.
– Ты сам выбирай лучших, а я буду лишь производить их в звание, – голос командующего был печален. – У меня и так много работы.
Он был прав – ему предстояло еще много заниматься рутинным трудом, чего он очень не любил. Поэтому изо всех сил пытался придумать такую систему, которая работала бы сама, без его каждодневных вмешательств.
Следующий день принес две новости: число рабов, пришедших к Зарру, увеличилось втрое, а в ряде поселков вспыхнули волнения, переросшие в бунты.
По сообщениям гонцов, некоторые рабы, услышав, что принц дарит им свободу, понимали это по-своему. И убивали своих бывших хозяев. А иногда и всех подряд.
Когда об этом доложили Михаилу, он сначала не мог понять, что нужно делать.
– С одной стороны, рабы в своем праве. Над ними ведь столько издевались… Но, с другой стороны, бунт – это беззаконие. Могут пострадать совершенно невинные люди. И что нам предпринять? Наказывать бывших рабов?
– Конечно, – ответил Ферен-старший. – Если мы надеемся управлять этими областями, бунт нужно подавить самым жестоким образом.
– Почему-то иного от тебя я и не ожидал услышать, – пробормотал Михаил.
– Может быть, как-то договоримся с ними? – спросил Аррал. – Или предупредим для начала.
– Нет, нужно подавлять без всяких предупреждений, – поддержал Ферена Комен.
Маэт кивнул, соглашаясь с ним и с отцом.
– Ты, Торк, что скажешь?
– Нужно показать им нашу силу, они сами и разбегутся, – ответил тот. – Всех наказывать не надо, но несколько человек должны быть показательно повешены.
– А ты, Ксарр? – Молодой принц решил приглашать предводителя обоза на все совещания. Чернобородый был очень полезным советником.
– Мне бы не хотелось их убивать, – ответил тот. – Но Ронел прав – если этого не сделать сейчас, то скоро здесь все превратится в логово бандитов. Тебе нужно усмирять бунты как можно быстрее, и лучше не медлить.
– Ну что ж. Я займусь этим сам. Возьму с собой лишь Комена и человек тридцать солдат. Все остальные продолжайте заниматься своими делами: тренировками и изготовлением доспехов-амулетов.
Молодому человеку не терпелось посмотреть на своих солдат в деле, поэтому он взял с собой двадцать человек дворян и десять наемников.
Михаил очень хотел запомнить имена всех солдат, которые у него были. С его сверхпамятью он мог бы это сделать без труда, но воспоминания, управляемые с помощью ти, имели существенный недостаток. На их поиск и воспроизведение требовалось время. Поэтому он по нескольку раз повторял в уме имена людей, которые встречались ему по пути, чтобы запомнить их обычным способом. Он точно знал, что Фридрих Прусский делал именно так. Молодой человек прежде не командовал армиями, а судил об этом процессе по прочитанным книгам. Ему казалось, что внимание к деталям обеспечит поддержку в воинских массах. Проблема заключалась в том, что тот же Фридрих Прусский находился в другой ситуации. Он воевал, потому что мог позволить себе воевать, а не потому, что от этого зависело его существование. И вникал в детали, потому что мог позволить себе обращать меньшее внимание на те аспекты управления армией, которыми занимались компетентные доверенные люди, которых у принца Нермана почти не было.
