Держаться на спине кутах было делом не из простых, в особенности когда тот совершал прыжки. Лишь нечеловеческое напряжение всех жил спасло Элиена от падения, когда кутах взбирался по куполу пристройки, примыкавшей к самой высокой из трех окружающих Башню Тайа-Ароан стен.
– Граурр! Грарараррр! – вознегодовал кутах, когда высыпавшие во двор гервериты стали метать в беглецов дротики.
Купол был скользок. Кутах приходилось карабкаться по нему на четвереньках, впиваясь в кровельный свинец крепчайшими когтями своих ходильных конечностей, которые лишь с определенной долей условности можно было назвать ногами. Пальцы Элиена обжигало ветром, и даже соболья шуба не могла унять того мертвенного холода, который источала спина его спасителя.
Но вот кутах удалось добраться до лестницы, которая вела вверх, на крепостную стену. Элиен оглянулся.
Башня, бывшая доселе темной и мрачной, теперь походила на муравейник, взбудораженный шалым зверем. Пылали факелы, в бойницах посверкивали стальные жала стрел.
Кутах, удивляя Элиена своей ловкостью и выносливостью, несся по гребню стены огромными прыжками. Его целью был навесной мостик, соединявший внутренний обвод со следующим, вторым кольцом.
К счастью, мостик не был поднят, хотя и был рассчитан на это: во время осады, если таковая вообще была страшна Варнагу, стены могли быть полностью изолированы одна от другой.
Еще несколько могучих прыжков кутах – и они оказались на второй стене.
В то время как первая стена была напрочь лишена охраны, следующая кровавилась светом факелов – гервериты спешили к беглецам с мечами наголо. Элиен соскочил со спины кутах, и завязалась схватка.
Кутах крушил врагов налево и направо, не желая узнавать в них подданных своего бывшего повелителя.
Когда последний противник был сброшен со стены, Элиен отер меч о край одежды и снова взобрался на закорки кутах. Путь к внешнему, самому низкому оборонительному обводу был свободен.
Вскоре они преодолели и второй навесной мостик.
Гервериты, которые здесь оказались куда трусливей – или здравомысленней? – чем их собратья на предыдущей стене, с воплями разбежались, не оказав сопротивления.
Проявленная трусость была на руку беглецам. Сын Тремгора снова соскочил с кутах и подошел к краю стены, с которой открывался вид на пристань. Не менее полусотни кораблей смог насчитать сын Тремгора, но определить искомый ему так и не удалось.
“На пристани тебя будет ожидать доброжелатель…” Но что это за доброжелатель? И как добраться до этой пристани?
Стена, возвышавшая его на высоту не менее двадцати локтей и тем отделявшая от цели, обрывалась здесь прямо в реку. Черные воды Киада лизали ее подножие своими холодными языками.
Перспектива холодного купания Элиена не радовала. Стало быть, нужно искать другой путь спасения.
Кутах, судя по всему, был озабочен тем же, чем и Элиен. “Не иначе как Шет окс Лагин приказал ему доставить меня именно на пристань, а не куда-нибудь еще”, – подумал Элиен.
Он не знал, что кутах лишен даже зачатков собственной воли. Он не знал, что кутах и Шет окс Лагин .в данный момент составляют нерасчленимое целое. И квохтанье кутах выражает растерянность и гнев непосредственно Шета окс Лагина.
Элиен осмотрелся. Ворота, через которые он не так давно вошел в Варнаг, были внизу, слева от него. В стене, на которой он сейчас находился, наверняка имелись внутренние ходы, ведущие вниз. Какой-нибудь ход предстояло разыскать, дабы спуститься к воротам и выйти через .них, выдержав по меньшей мере еще один бой с герверитами.
– Горор! – причитал кутах, размахивая руками.
Элиен взглянул на башню и понял, чем обеспокоен кутах. На смотровой площадке Малахитового зала, освещенная тусклым голубым светом, виднелась фигура человека. Элиен не мог разглядеть ни его лица, ни деталей одежды.
Человек натягивал лук. Вложенная в него стрела источала непривычный зеленый свет. В точности такой же, каким озарялся гранат в ухе повелителя герверитов.
Теперь Элиен узнал лучника. Это был Октанг Урайн.
Кутах заметался, призывая сына Тремгора занять место у него на закорках. Элиен не заставил себя упрашивать. Птицечеловек вскочил на зубец стены. Еще один прыжок – и они оба полетят вниз, в воды Киада.
Но человек на башне не мешкал. Стрела, сотканная из магического света, вонзилась в затылок кутах как раз в тот самый момент, когда тот успел оттолкнуться от каменной кладки стены и взмыть в воздух.
Кутах издал душераздирающий крик. “Так кричит выпь”, – промелькнуло в голове Элиена.
Кутах больше не было. Элиен знал, что от преданного смерти птицечеловека не остается тела. И он получил еще одну возможность убедиться в этом.
* * *
Черные воды Киада сомкнулись над головой Элиена, с плеском обрушившегося в их стылые объятия с высоты. Кутах был мертв, но Элиен не чувствовал сожаления по поводу смерти своего спасителя.
Ему снова предстояло бороться за свою жизнь. Он вынырнул на поверхность и осмотрелся. Судя по всему, суматоха еще не успела переметнуться в порт и там, похоже, еще не знали о побеге.
Правда, крики и громкий всплеск воды всполошили многих, но никто еще не понимал, что происходит. Что ж, это несколько облегчало задачу.
Элиен поплыл к южному берегу. Он миновал заякоренную сагерну – чуть помельче той, которая доставила его в Варнаг. К счастью, Элиену удалось остаться незамеченным, ибо одного удара багра хватило бы, чтобы отправить его в объятия хладного ила.
Где же тот человек, который был назван в водяном послании Шета доброжелателем? Где его искать и отчего он медлит?
Элиен выбирался из холодной воды на холодный берег. За спиной его было тихо, лишь плеск Киада нарушал ночную тишину.
Плеск Киада. Вода, тронутая осторожным веслом. Элиен пригляделся.
К нему приближалась лодка. Двигалась она бесшумно и была очень мала. На корме ее Элиен смог разглядеть человека с двухлопастным веслом, предназначенным для гребли на оба борта.
Лодка причалила, кормчий жестом подозвал Элиена к себе. Сын Тремгора бросил взгляд на крепостную стену. Факелы. Крики. Его по-прежнему ищут. Не ровен час Урайн уже среди них.
Элиен сел в лодку. Не говоря ни слова, кормчий дал ему в руки второе весло, и они споро оттолкнули лодку от берега.
– Сыть Хуммерова, – проворчал Элиен на харренском, отчего-то пребывая в полной уверенности, что его спутник не поймет его.
