ДИВОВ: …И о месте научной фантастики в фантастике отдельно!
ВОПРОС ИЗ ЗАЛА: Правильно ли я понимаю, что фантастическое произведение не должно выпадать вообще из контекста мировой литературы…
РУХ: Более того, оно просто не может из него выпадать, потому что вне контекста мировой литературы литература в принципе не существует. Есть некая единая структура метатекста, в которую каждый новый текст просто встраивается. И существовать в отрыве от написанного до него текст не может, это непрерывный процесс…
ЛОГИНОВ (благоговейным шепотом): Какая хорошая тема! Тема какая хорошая!
РУХ: Иначе текст отваливается и превращается в гумус.
ПУБЛИКА: Масонская ложа тут собралась…
ДИВОВ: Мы – сектанты. Пожалуйста.
ИВАН НАУМОВ: Честно говоря, у меня сложилось ощущение, что докладчики или оппоненты…
РУХ: Подельники!
ДИВОВ: Сговорились.
НАУМОВ: …что они говорят хорошие и правильные вещи, но дискуссии нет, потому что друг друга они не слышат. Они говорят о вещах близких, но не соприкасающихся. А если говорить о фантастическом методе, то, да, действительно есть возможность с помощью фантдопущения взрезать объект, будь то ситуация, взаимоотношения людей или что-то еще, взрезать в такой плоскости, которая недоступна по определенным причинам мейнстримовской литературе. Просто за счет этого фантастического метода. То, что касается, нужно ли его использовать… Господин Минаков считает, что без фантастического метода не будет фантастического произведения. Действительно, так можно и балет написать…
МИНАКОВ: Ровно об этом я и говорил, а Аркадий утверждает обратное.
ДИВОВ: Я сейчас волевым решением могу повернуть дискуссию в одном направлении: вот, собственно, что я выдавил почти из Игоря… Что когда мы оцениваем научно-фантастический текст, должна быть фиксация на фантастическом допущении, оригинальном или не оригинальном и потому вторичном. И вот это у нас оценивается отдельно, а отдельно оценивается качество текста по общелитературным критериям. Но рецензия на научную фантастику обязательно должна содержать эти два компонента. И – вот это я тебя спрашиваю – если с фантастикой хреново, а с литературой хорошо, это у нас что? Это хорошая, годная фантастика или это хорошая литература, но не фантастика?..
РУХ: Вот очень кстати тут сидят Лукин, Логинов, Успенский…
МИНАКОВ: На эту точку зрения…
ДИВОВ: Да, тут фантасты матерые сидят… Лукина еще Воха Васильев сколько лет назад просил вывести из фантастики вон…
(Смех.)
ПУБЛИКА: Под белы рученьки…
ДИВОВ: Правда, он вот триумфально вернулся…
МИНАКОВ: Это очень хороший вопрос, спасибо тебе за него.
ЛОГИНОВ: Давайте выведем Лукина отсюда!
МИНАКОВ: Дело в том, что… Аркадий тоже правильно сказал: нужно учитывать, что здесь сидят Олди, Успенский, Лукин, Логинов, все это учитывать… Но!
(Хохот в зале, аплодисменты: это Дивов за спиной Минакова прыгает на месте и тычет себя пальцем в грудь.)
ЛАДЫЖЕНСКИЙ: Писать лучше надо!
МИНАКОВ: Хорошо, дайте мне список, я оглашу всех!
ДИВОВ: Ладно, хватит клоунады, извини.
МИНАКОВ: …Но дело в том, что в истории фантастики известно немалое количество прекрасных произведений, которые до сих пор читают и помнят, где литературная составляющая, мягко говоря, слабовата.
ПУБЛИКА: Например?
ЛОГИНОВ: «Война и мир»!
ЛАДЫЖЕНСКИЙ: Достоевский, что ли?
МИНАКОВ: Нет, я о фантастических говорил. Примеры? Да ради бога! Нет, я боюсь, что в меня сейчас начнут бросать прекрасными книгами.
ПУБЛИКА: Давай-давай! Примеры в студию! Имя, сестра, имя!
МИНАКОВ: Хорошо, отлично, вот…
(Хохот, аплодисменты: это Минаков повернулся к публике спиной.)
ПУБЛИКА: Дайте ему список, кого здесь нет, чтобы не обидно было!
ДИВОВ: Нет, ребята, вот за это бить не надо, потому что действительно…
МИНАКОВ: Например. Например. Э-э…
ДИВОВ: «Гиперболоид инженера Гарина». «Аэлита».
ПУБЛИКА: Отлично написано!
ДИВОВ: Хотя да, что-то я загнул, «Гиперболоид» – отличная приключенческая проза, хорошо читается до сих пор.
МИНАКОВ: «Человек-амфибия».
ДИВОВ: Нет, тоже нет.
МИНАКОВ: Недавно перечитывал – слабовата литература.
ДИВОВ: В контексте эпохи своей – нормально.
МИНАКОВ: О чем и речь!
ЛОГИНОВ: Кстати, ты сравни, как теперешние пишут!
ДИВОВ: Да, что-то не получается у нас… Разброс мнений.
ВОПРОС ИЗ ЗАЛА: А давайте оставим литературу и подойдем так – в плане фантастического вымысла. Что есть хороший вымысел? И что есть плохой вымысел?
ДИВОВ: Отлично! Чем годное фантастическое допущение отличается от графоманского фантастического допущения?
ЛОГИНОВ: Вот Волков – например, «Марс пробуждается»! Вроде бы фантастическое допущение тик-в-тик снято с «Аэлиты». Качество – нулевое! Кто сейчас способен взять это и прочесть с удовольствием? С наслаждением?
РУХ: Я могу сказать, что совсем недавно из жизни ушел человек, фантазии которого можно было позавидовать, у которого были такие допущения, что мама, не горюй. Я говорю о Юрии Петухове.
ДИВОВ: Да уж.
ТЫРИН: Петухов умер?!
ДИВОВ: Угу. Пятьдесят семь всего.
РУХ: Вот человек, у которого была фантазия, были такие допущения, что действительно… Но, простите, какое отношение это имело к литературе?
ПУБЛИКА: А какие у него были допущения?
УСПЕНСКИЙ: «Изверги с Преисподней».
ЛАДЫЖЕНСКИЙ: Ну и что за допущения?
РУХ: Ну возьми ты «Бунт вурдалаков»…
ДИВОВ: Нет, ну я поскольку Петухова хорошо помню… Та же самая «Бойня»… Недаром я говорил, что «Кысь» – это ненамеренный плагиат с «Бойни»… Хотя на самом деле после чернобыльской катастрофы сама идея зоны, где живут мутанты, а туда приезжают туристы…
ПУБЛИКА: Является вторичной!
ДИВОВ: Это хреновая литература с хреновым фантастическим допущением, потому что оно не оригинально. Так?
ПУБЛИКА: Это просто штамп.
МИНАКОВ: Я все-таки хочу ответить. Слабая литературная составляющая и сильное, оригинальное фантдопущение…
РУХ: Но примеров ты так и не привел.
МИНАКОВ: Я их не хотел приводить именно поэтому. Я почему говорил об анализе фантастического допущения? Потому что иначе мы срываемся в бесконечную вкусовщину. Да, я перечитывал «Марс пробуждается». Прекрасно. Мне нравится.
РУХ: Ну у тебя и…
МИНАКОВ: Да, у меня плохой вкус.
РУХ: Ну развивай его! Ты же сам все понимаешь – развивай его!
МИНАКОВ: У меня вкус плохой, я согласен.
РУХ: Подойди ко мне, я тебя научу.
МИНАКОВ: Вот это и есть вкусовщина. (Смех, аплодисменты.) Для анализа текстов вкусовщина – это нож острый. Нравится – не нравится, вот и все.
