— В путь, мой друг! — прошептал Дрейк, опробуя связь.
Эдди повернулся к нему и в окулярах противогаза сверкнули чёрные глаза без белков.
— Слышу тебя. Связь нормальная…
Вопреки предположению Дрейка, Честер не спал ни одной секунды. Как только Эдди и Дрейк вышли из дома, он быстро прошёл в комнату стигийца и уселся перед мониторами. Мальчик внимательно наблюдал, как двое мужчин вывели свои мотоциклы из гаража, уселись на них и уехали в ночь…
— Очень хорошо… можно кое-что сделать…
Честер сел на диван и достал тот самый мобильник, который дал ему Дрейк. Пальцы слегка дрожали, но он нашёл нужную запись в записной книжке.
Отец ответил с первого звонка.
— Честер?! Слава Богу!!!
Честер мгновенно выпрямился на диване. Что-то было не так…
— Папа! Что случилось? Тебя Дрейк предупредил, что я буду звонить…
— Да-да! — перебил его отец. — Но твоя мама… она ушла!
— Что значит ушла?! Ушла из номера?
— Хуже. Она ушла из отеля.
— Ты уверен, папа?
— Абсолютно. Я спускался на ресепшен. Я знаю, Дрейк не велел покидать номер, но я должен был… Я поговорил с портье, он видел, как Эмили ушла из отеля… как шла по улице.
— Но почему мама сделала это? Она же знает, как важно не выдать себя.
— Да, конечно, мы оба знаем. Но она вчера вела себя странно… Сама не своя была. Когда Дрейк хотел поговорить со мной наедине, она вроде бы не протестовала… и то, что я не мог рассказывать ей, о чём мы говорили… Ты, наверное, знаешь, как Дрейк это называет… вылетело из головы…
— Только для посвящённых, — подсказал Честер. — То же самое Дрейк говорил и мне. Только то, что должен знать один я. На случай, если стигийцы схватят нас и будут…
— Вчера вечером она была очень спокойной! — прервал его мистер Ролс. — Чересчур спокойной. Как будто она что-то задумала. А когда я встал час назад… я буквально на секунду оставил её одну, и она ушла!
— О нет! — прошептал Честер.
Они оба замолчали на несколько секунд.
— Папа, ты не можешь там оставаться, — решительно сказал Честер. — У тебя есть ключи от машины Дрейка, садись в неё прямо сейчас и поезжай туда, куда он тебе сказал. Тебе и мне. Не останавливайся по дороге.
— Но… я не могу уехать… не узнав, всё ли в порядке с Эмили! — Голос мистера Ролса задрожал. — Что мы можем сделать?
— Ничего, папа. Мы ничего не можем сделать. Либо она на что-то обиделась и вышла, чтобы успокоиться, и тогда она вернётся, либо… — Честер не стал заканчивать фразу. — Просто уходи оттуда поскорее, папа, и поезжай к месту нашей встречи, о котором тебе сказал Дрейк.
Мистер Ролс выполнил все инструкции и полчаса спустя уже припарковался в нескольких кварталах от дома Эдди. Машина у него была неприметная, старая, в глаза не бросалась. Лицо у мистера Ролса было грустным, но при виде сына осветилось улыбкой. Когда Честер скользнул на пассажирское сиденье, мистер Ролс спросил:
— Ну и каков наш план?
— Он не изменился. Будем делать то, что сказал Дрейк, — ответил Честер.
Мистер Ролс открыл рот, чтобы возразить, но передумал и закрыл его. Только покачал головой, словно не мог подобрать слов.
— Только запомни, пап, это важно: ты не должен появляться возле отеля после того, как высадишь меня.
— Нет, я… я… А что, если Эмили вернётся? — расстроенно спросил мистер Ролс.
— Послушай, если всё нормально, она вернётся и дождётся тебя. Но если что-то пошло не так, если стигийцы снова получили контроль над ней… тогда вам ни в коем случае нельзя встречаться. — Честер изо всех сил пытался говорить спокойно, но душа у него разрывалась точно так же, как и у отца.
Правда, в отличие от отца, Честер точно знал, что если запахнет жареным, единственным, кто сможет помочь, будет Дрейк… и ещё он не мог его подвести.
— Нам надо ехать. Сейчас поверни направо, я покажу тебе дом. Когда мы закончим, вернёшься сюда и останешься. Здесь безопасно.
С этими словами Честер передал отцу связку ключей.
— Мы на неё билеты можем продавать! — заметил один из двоих Учёных, стоявших рядом со столом, на котором неподвижно лежала миссис Берроуз. Оба были одеты в традиционные алые хламиды с чёрной каймой, на нагрудных карманах у каждого был порядковый номер, и именно по номерам они друг к другу обращались.
Один Шесть Четыре, тот, который заговорил, был высоким человеком с вытянутым розовым лицом и скорбным выражением на нём.
— Эта верхоземка — настоящее чудо. Её хорошо поджарили, я имею в виду, она получила полную порцию Тёмного Света… с довеском… И всё же она жива. Сердце бьётся. Дыхание самостоятельное. Очень, очень удивительно и примечательно.
Он протёр очки и вопросительно посмотрел через стол на своего коллегу. Два Три Восемь был моложе, немногим старше двадцати, не такой высокий и значительно более жизнерадостный. Речь у него была отрывистая, быстрая, он словно выпаливал все свои мысли в тот же момент, когда они приходили ему в голову. В Лабораториях его считали восходящей звездой.
— Удивительно! Непостижимо! — Его маленькие глазки обшаривали тело миссис Берроуз, не упуская ничего.
Одежду с миссис Берроуз сняли, теперь она, обнажённая, лежала под серой простынёй. Два Три Восемь бесцеремонно сдёрнул простыню и начал исследовать рефлексы: сначала внимательно проверил безжизненные руки, а затем довольно бесцеремонно простукал грудную клетку и живот, настолько грубо, что на бледной коже выступили красные пятна.
— Для человека, находящегося в состоянии кататонии, как это заявлено, у неё слишком хороший мышечный тонус. Я бы ожидал атрофии мышц, исходя из её нынешнего состояния. Как вы полагаете, коллега? — Два Три Восемь выпалил всё это на одном дыхании и уставился на Один Шесть Четыре, брезгливо наморщив курносый нос, словно ему совершенно не нравилось то, что он видел.
— Те колонисты, которые забрали её… Они с ней что-то сделали? Какие-то курсы физиотерапии, допустимые в её состоянии?
Один Шесть Четыре отступил на шаг, стараясь удостовериться, что словесный поток молодого коллеги временно иссяк. Два Три Восемь бормотал себе под нос что-то неразборчивое, не сводя глаз с пациентки, и Один Шесть Четыре решил, что тот сказал всё, что хотел, так что можно вступить в беседу.
— Я так не думаю. Более того, сомневаюсь в этом. Прежде всего они ведь просто колонисты… полицейский и его семья… откуда им знать про такие вещи?
— Тоже верно, тоже верно… — Два Три Восемь быстро закивал и протараторил эти слова так стремительно, что они были похожи на чиханье. — Разумным объяснением может быть предположение, что до процедуры облучения она находилась на пике своей физической формы, и потому деградация заметна в меньшей степени.
