– Договорились, - радостно ответила я. - Ой! У тебя же посоха нет. Не получится?
– Сдался мне этот посох, - махнул рукой Антон. - Управлялся без него раньше, и сейчас управлюсь. Это всего лишь накопитель. Ну и сконцентрироваться помогает… Все, готово.
Дракониха кокетливо склонила голову в знак благодарности, и величаво вползла внутрь пещеры. Друид сделал еле заметный пасс рукой.
– Все, замурованы наши драконы. Давай, Маня, вези нас к Дереву. И покороче, если можно. Нам нужно успеть вовремя.
Это была здравая идея. Кто знает, за чем именно будет наблюдать наблюдательница, и к чему она придерется в первую очередь. Вдруг к дисциплине?
* * *
Около Дерева мы спешились, я сняла седло, провела благодарно рукой по многоножке. Та, обернувшись на прощанье, взяла с места в карьер, мелькнула рыжей молнией. Мелькнула, и скрылась с глаз долой.
– Через пять минут встречаемся у начальства, - бросила я друиду и помчалась к себе в избушку.
Надо было успеть принять душ и привести себя в порядок. В обычное время у меня на это ушло бы полчаса, как минимум. Сейчас я должна была уложиться в отпущенное мне время.
Дома меня ждало аж две неожиданности. Во-первых, в запасе имелось не пять минут, а целых восемь. А, во-вторых, в избушке находилась Танька. Которую, я, кстати, не видела с тех пор, как оставила ее в квартире, выпроводив оттуда столь безвременно почившего ухажера.
– Я в курсе, - хмуро встретила меня подруга. - Вот гад!
Говорила она явно не о Вадике.
– Тань, хватит причитать, мне сполоснуться надо, и причесаться бы не мешало.
– Дай угадаю, - склонила голову набок собеседница. - У вас сейчас совет какой-нибудь будет, и ты там с ним встретишься.
– Ты, как всегда, права, - вздохнула я.
– Мой голову, я тебя уложу. Где твои наименее жуткие штаны? Надо их погладить, а то ходишь вечно мятая.
Это она загнула. Кто же джинсы-то гладит? Постирала, расправила, повесила. Они высохли, я надела.
Семь минут.
Из крана льется целебный бальзам, а не вода. Ох, и намудрил мне тут дедушка Макс за ночь. Жаль, что времени так мало, я бы постояла бы, плескаясь, еще полчасика. Быстро вытереться полотенцем. Вон из душа. Пять минут и двадцать секунд. Ого! Это рекорд.
– Танька, что ты за безобразие суешь мне под нос?
– Безобразие надето на тебе, - потрясая шелковыми трусами, слава богам, не стрингами, скривилась подруга.
– Обычные трусы, - посмотрела я на себя в зеркало. - Цветные, хлопчатобумажные.
– Надевай то, что я тебе даю, - вызверилась подруга. - На День Рождения не смогла тебе подарить. Дарю сейчас.
– Ладно-ладно, только тише.
Четыре с половиной минуты.
– Держи бюстгальтер, снимай свое недоразумение! Я сказала! Бирку сними! Садись на пенек, сейчас тебя уложу.
Я покорно плюхнулась на то, что у меня стояло в комнате вместо табуретки, подставила Таньке голову, расслабилась. Не верила я во все эти женские штучки со стрингами, ходила в том, что мне было удобно. Да, я слышала байки о том, что белье, мол, меняет походку и самоощущение, что самая закоренелая феминистка начинает чувствовать себя женщиной, если ее одеть как подобает. Не знаю. Особых перемен я в себе не ощутила, а вот замерзнуть, если мы отправимся прямо сейчас на задание, да еще на Урал, имела все шансы. Но противостоять подруге, охваченной жаждой деятельности во имя спасения кинутой меня, было совершенно невозможно. Человечески, разумеется методами. До того, чтобы утихомирить Таньку магией, я еще не дошла.
Две с половиной минуты. На голове в кое-то веки раз что-то приличное взамен художественного беспорядка. Только вот, кому это нужно?
– Глаза.
– Потечет.
– Это особая, от Жозефины. Готово. Ну вот, теперь ты хоть немного на человека стала похожа.
– Танька, я все равно не верю во все эти методики продажи себя.
– Не продажи, а подачи. Одевай свои штаны. Оставь в покое это безобразие, оденешь мою рубашку. У тебя полминуты, катись отсюда.
Я все же мельком взглянула на себя в зеркало. У Таньки был несомненный талант. Та же я, ну, может быть, чуть облагороженная. Красиво, не спорю. Но… на кого это подействует?
"Правильно, ни на кого", - решила я, и влезла в свои обычные кроссовки. Гламур гламуром, а о выполнении задания тоже думать надо.
В избушку к начальству я, поеживаясь от непривычных ощущений на теле шелка с колючими кружавчиками, входила секунда в секунду.
Наши были уже все в сборе. Не хватало только наблюдателя. Я увидела Сан Саныча, и удивилась - этот-то что тут делает? И, если он тут, то при чем тут эта его… как он ее обозвал? Гестаповкой, что ли?
"Это карма, не иначе", - подумала я. - "Причем, плохая. В самом деле, должно же было что-то подтолкнуть к тому, чтобы я стала драконом? Точнее, попробовала им стать".
Решив так, я села за стол рядом с друидом, стараясь не смотреть в сторону металлиста, и держаться как можно естественнее. Ну Танька, ох и доберусь я до тебя!
– Разрешите войти?
А вот и Гестаповка. В камуфляже. И какого черта я теплю эти неудобства?
– Входите, майор!
Ого! Да у нее, поди, и награды боевые имеются… Впрочем, что это я тушуюсь? У меня тоже крестик от сибирского монарха Берендея на полке пылится. И огромное голословное спасибо от кучи народа за спасение начальской жизни. В том числе, и от самого начальства.
Пока я вправляла себе мозги, металлист покраснел, вскочил, как ошпаренный, отодвинул стульчик. Эк его, бедолагу, припекло-то.
"Ничего не понимаю", - прочла я мысли друида. - "А кто мне всю ночь по пиву жаловался, что совсем запутался?"
Ну, не знаю, кто там в чем запутался, а поведение моего боевого друга и товарища лично у меня ничего, кроме отвращения, не вызывало.
Да еще и бюстгальтер этот кошмарный скребся своими кружавчиками от малейшего движения. Жуть!
"Спокойнее, Лиса", - поймала я вдумчивый взгляд волхва. - "Я понимаю, тебе сейчас нелегко".
Я вздохнула, и турецкие кружавчики снова впились в мое изнеженное простым хлопком тело.
"Как только закончится совещание, сними с себя эту гадость. Еще не хватало тебе в ЭТОМ отправиться на Урал. И, потом, если ты не перестанешь изводить меня подробностями, я пойду и кого-нибудь изнасилую. И это будет на твоей совести".
Я кивнула. Настроение стремительно улучшалось.
– Начнем, - сказал волхв. - Кстати, все уже позавтракали?
Оказалось, что поели только вояки. Сан Саныч только улыбнулся, глядя на наши отрицательные жесты, губы Гестаповки скривились в презрительной усмешке к "гражданским". Металлист покраснел, и… тут я почувствовала, что мне его искренне жалко. В самом деле, он же не виноват, что его накрыло откатом от заклинания, и что я, вместо положенного мне по полу желания стать примерной женушкой, возмечтала стать драконом. И, потом, это гадко! Мало того, что я натерпелась от Илюхи презрения, так теперь еще и человек страдает. Что-то у них там в том измерении не доработано.
