— Хочешь потанцевать еще? — донесся голос Вальню будто бы из дальней дали.
— Нет! — Краста покачала головой. Комната продолжала колыхаться еще несколько секунд после того, как маркиза замерла. — Прокатимся по городу в моей коляске… или за город…
— В коляске? — Вальню нахмурился. — И что подумает твой кучер?
— Какая разница? — весело прощебетала Краста. — Силы горние! Он всего лишь кучер.
Вальню неслышно похлопал в ладоши.
— Сказано с истинно дворянским величием, — воскликнул он и поднялся на ноги. Краста — тоже, понадеявшись втайне, что выглядело это более изящно, чем казалось ей. Они получили свои плащи в гардеробе у входа — осенняя ночь была холодна, — потом поднялись по лестнице и вышли в темноту.
Тьма над городом стояла непроглядная. Хотя ни один боевой дракон Альгарве еще не достиг столицы, Приекуле укуталась мглой. У входа в «Погреб» множество карет ожидали, когда их благородные хозяева утомятся весельем. Красте несколько раз пришлось повысить голос, прежде чем она нашла собственную.
— Куда прикажете, госпожа? — спросил кучер, когда маркиза и виконт забрались в карету. — Обратно в усадьбу?
— Нет-нет, — отмахнулась Краста. — Просто покружи немного по городу. А если случайно выедешь за город, тем лучше.
Кучер молчал дольше, чем следовало.
— Слушаюсь, госпожа, — только и ответил он наконец. — Как прикажете.
Прищелкнув языком, он взмахнул поводьями. Коляска тронулась с места.
Краста едва услышала его. Разумеется, все будет как она прикажет. Как могло быть иначе, когда речь шла о ее слугах? Она обернулась к Вальню. Фигура виконта смутно виднелась в темноте. Краста потянулась к нему в тот же миг, когда он наклонился к ней. Кучер не обращал на седоков внимания. Он знал, когда лучше закрыть глаза… или хотя бы сделать вид, что закрыл.
Рука Вальню нашарила под плащом костяные застежки на блузе — нащупала, расстегнула и скользнула внутрь, чтобы огладить обнаженную грудь. Краста застонала, забыв о кучере. Когда Вальню впился губами в ее рот, поцелуй их вышел настолько буен, что Краста ощутила вкус крови — его или своей, она не могла бы сказать.
Рука виконта выскользнула из-под блузки и принялась поглаживать бугорок пониже живота. Красте показалось, что сейчас она взорвется, словно ядро. Вальню усмехнулся. Ладонь его скользнула ей под пояс. Пальцы его, длинные, тонкие, умелые, точно знали, куда двигаться и чем там заняться. Всхлипнув, Краста вздрогнула всем телом, от наслаждения забывшись на миг. Вальню усмехнулся снова, довольный собою не меньше, чем была довольна маркиза. Цокали по мостовой копыта. Кучер, невозмутимый, как его лошади, не оборачивался.
Получив желаемое, Краста подумала было, а не вышвырнуть ли ей Вальню из коляски, но, хмельная и довольная, решила проявить великодушие. Она погладила его пах сквозь тонкое сукно брюк.
— Надеюсь, — пробормотал он, судорожно вздохнув, — ты не заставишь меня объясняться перед прачкой.
Рассмеявшись, она провела рукой еще раз, сильнее. Ничто не могло заставить ее сделать что-то более надежно, чем надежда виконта, что Краста этого не сделает. Затем, однако, в приступе непривычной снисходительности она расстегнула его гульфик и извлекла на свет орудие, которое и принялась потирать.
— А-ах… — вырвалось у виконта.
Если бы Краста продолжала заниматься тем же еще минуту-другую, Вальню и вправду пришлось бы объясняться перед прачкой: в этом у маркизы не оставалось сомнений. Вместо этого она склонила голову и со словами «Вот. Такое наслаждение может подарить только женщина благородных кровей» обняла губами горячую гладкую плоть.
Пальцы виконта путались у нее в голосах.
— Да, милая моя, ты великолепна, — рассмеялся он, заглушая жадное причмокивание, — но то, чем ты занята, давно уже не составляет дворянских привилегий. Вот только на прошлой неделе одна симпатичная лавочница…
Вырвавшись из его рук, Краста взвилась так неожиданно, что больно ударилась макушкой о подбородок виконта. Тот вскрикнул.
— Что-о?! — прошипела она.
Ярость захлестнула ее так же внезапно и всецело, как до того похоть. И, не успел Вальню хотя бы запахнуть гульфик, Краста отшвырнула его изо всех сил. Виконт едва успел изумленно вскрикнуть и вывалился из коляски на мостовую.
— Сударыня, что за… — начал он.
— Заткнись! — рявкнула Краста.
Забыв, что из-под расстегнутой блузки видна обнаженная грудь, она склонилась вперед и шлепнула кучера по плечу:
— Немедля вези меня домой! И подгони своих ленивых кляч, а то пожалеешь, ты меня понял?
— Слушаюсь, госпожа, — ответил кучер и больше ничего не сказал, что было весьма разумно с его стороны.
Щелкнули поводья, и лошади, удивленно зафыркав, перешли на рысь. Краста оглянулась. Вальню сделал пару шагов вслед карете, но догонять не стал, и темнота скрыла его.
Краста рассеянно принялась застегивать все расстегнутое, поминутно отрываясь, чтобы вытереть рукавом губы. Отвращение переполняло ее, и маркиза с трудом сдерживалась, чтобы не выплеснуть все выпитое за ужином на дорогу. Дело было не в том, чем она занималась, — она и раньше баловалась подобным, и ее всегда занимало, как подобная мелочь может наполнить жилы мужчины патокой. Но то, что ее губы пошли вслед губенкам какой-то простолюдинки — «симпатичной лавочницы», по выражению Вальню… ничего более омерзительного Краста себе представить не могла. Она ощущала себя ритуально нечистой, точно охотник обитателей льдов, нечаянно подстреливший свое тотемное животное.
Вернувшись в свой особняк, она подняла с постели Бауску, потребовала принести бутылку бренди, несколько раз прополоскала рот и властным жестом сунула бутылку горничной в руки. Бауска унесла ее, не говоря ни слова. Как и кучер, она знала, что хозяйке лучше не задавать вопросов.
* * *
Башмаки Теальдо и его однополчан гремели по дощатому настилу пирса. Впереди на флагштоке «Засады» трепетало альгарвейское знамя. Армия, потратившая столько времени на учения, грузилась на корабли, заполнявшие гавань Имолы, одного из портов бывшего герцогства Бари.
Теальдо смотрел вокруг с изумлением: как же велика эта армия. Но еще больше его удивляло то, что удалось собрать столько кораблей.
— Давненько мы не выводили в море эдакий флот, — бросил он через плечо шагающему за ним Тразоне.
— Офицеры говорят, уже тысячу лет, — ответил его приятель.
— Эй, там! Ра-азговорчики в строю! — рявкнул сержант Панфило.
Кто-то — по счастью, довольно далеко от Теальдо — издал губами звук, какой обычно исходит из другой части тела. Сержант отошел, явно собираясь найти и покарать негодяя.
