— Шевелитесь! — орал капитан Ларбино. — Не дайте им опомниться! Не дайте им окопаться! Если мы надавим сейчас, они прогнутся. Не дайте им спуску!
— Слушайте капитана! — рявкнул сержант Панфило под самым ухом у солдата. — Он знает, что говорит! — Сержант покачал головой и пробормотал себе под нос: — Не подумал бы, что скажу такое про офицера.
Целью, которую должна была захватить рота Ларбино, оказалось местное отделение адмиралтейства. Теальдо узнал об этом, только когда сидел, затаившись, за грудой обломков у самой стены. И то без особого интереса. Начальство говорило ему, что делать, а солдат исполнял приказ. Договор казался Теальдо честным.
— Прикрыть огнем! — крикнул Ларбино.
Теальдо прицелился в окно второго этажа, откуда мог бы высунуться сибианин, и тут же заметил — или ему только показалось — движение внутри комнаты. Он направил в окно смертельный луч. Но никто из сибиан не открыл ответного огня с этой позиции, и солдат решил, что ему все же померещилось.
Под прикрытием ураганного огня двое солдат выбежали на открытое место, чтобы приладить на окованных железом дверях адмиралтейства ядро. Возвращаясь к своим, один упал; товарищ его остановился, взвалил раненого на плечи и поволок в укрытие, но миг спустя рухнул сам.
При виде столь бесплодного геройства Теальдо выругался. Сам он втайне надеялся, что, доведись ему попасть по пулю, кто-нибудь вытащит его. И еще больше надеялся, что неведомому спасателю повезет больше, чем этим саперам.
Ядро разорвалось. Теальдо отчаянно заморгал, пытаясь избавиться от мутных, переливчатых лилово-зеленых пятен перед глазами. И когда зрение вернулось, солдат испустил радостный клич: двери не выдержали напора магической энергии. Одна пьяно покосилась на петлях, другую сорвало и взрывной волной зашвырнуло в коридор — авось зашибив при этом не одного сибианина.
— Вперед! — хором заорали Ларбино и Панфило.
— За мной! — добавил капитан и первым ринулся в зияющий пролом.
Вскочив на ноги, Теальдо бросился за ним. Офицер, который не прячется за спинами солдат, способен повести их куда угодно — то был урок старый, как сама война. Офицер, который не прячется за спинами солдат, скорей всего погибнет скоро и страшно — этот урок заставила усвоить Шестилетняя война.
Урок этот следовало повторить. Ларбино не сделал и двух шагов за развороченным порогом, как сложился бескостно — луч пробил ему голову. Но устремившиеся вслед командиру альгарвейцы сожгли вначале сибианина, который убил капитана, а затем, завывая по-волчьи и выкликая вместе с именем короля Мезенцио имя капитана Ларбино, штурмом принялись занимать кабинет за кабинетом.
— Стоять! — взвыл Теальдо в спину кинувшемуся к окну сибианскому моряку.
В свете пожара, льющемся в окно, на рукавах мундира пламенели золотые галуны. Много. Офицер… Но не из тех, что идут впереди солдат, а из тех, что отступают за их спинами.
Теальдо показалось, что островитянин вот-вот сиганет через подоконник. Это было бы ошибкой — смертельно опасной ошибкой. Должно быть, сибианский офицер это понял. И поднял руки.
— Я граф Дельфину, командор флота, — проговорил он по-альгарвейски медленно и внятно. — Я ожидаю обхождения, подобающего моему титулу и званию.
— Очень мило, — бросил Теальдо. К альгарвейским дворянам он мог относиться с внешним почтением, но за роскошные титулы иноземцев не дал бы и фиги. — Пошли за мной, приятель, — продолжал он, взмахнув жезлом. — Кто-нибудь разберется, что с тобой делать.
Пленный командор — достаточно веская причина, чтобы выйти ненадолго из боя. А если в остальных местах все прошло так же гладко, как здесь…
Теальдо рассмеялся.
— Пошли, приятель, — повторил он. — Тырговиште в наших руках. Похоже, все ваше царство-государство в наших руках.
* * *
Корнелю беспомощно выругался. Они с Эфориелью выходили на обычное патрулирование и ничего не обнаружили. Но когда левиафан возвратился в бухту Тырговиште… Подводник выругался снова, выругался и расплакался. Соленые слезы мешались с соленой морской водой.
— Порт у них в руках, — простонал он. — Город у них в руках.
Огни пожаров на городских улицах озаряли мачты и рангоут альгарвейского флота. Корнелю потребовалось немного времени, чтобы понять, что сотворили солдаты короля Мезенцио. Теоретически он мог бы восхититься их дерзостью. Попадись на пути парусной армады несколько сибианских становых крейсеров, и бойня вышла бы чудовищная. Но этого не случилось. Галеоны, или как там назывались в старину такие суда, пересекли становые жилы, будто призраки, не потревожив никого. А по пятам за ними, разумеется, двинется весь альгарвейский флот.
— Костаке! — простонал моряк.
Ему оставалось лишь надеяться, что его жена и ребенок, которому вскорости предстояло появиться на свет, в безопасности. Он не верил, что альгарвейцы причинят ей вред намеренно — в конце концов, они же цивилизованные люди! — но в бою всякое может случиться.
Эфориель покачнулась на волнах, пытаясь глянуть на своего всадника огромным черным глазом, и недоуменно фыркнула. Корнелю понимал, почему: подводник вел себя не как обычно, когда они возвращались в родную гавань. Эфориель не понимала, что, если сейчас они легкомысленно войдут в бухту Тырговиште, Корнелю заработает луч в голову, а ее саму или забросают ядрами, или возьмут в плен и заставят служить морякам короля Мезенцио.
И, вместо того чтобы двинуться к гавани, Корнелю направил ее к узкой полоске пляжа на краю города. Там он сможет слезть со спины зверя, выбраться на берег и… «И что?» — спросил он у себя. Что делать ему потом? Отправиться в город, спасти жену, вернуться к левиафану и бежать? Герой приключенческого романа, наверное, справился бы, да еще выкроил по пути время для бурной любовной сцены. В реальности же Корнелю представления не имел, как совершить этакий подвиг.
Если спасти Костаке не удастся, быть может, ему следует направиться в глубь острова и присоединиться к сопротивлению захватчикам, которое там может зарождаться? Однако моряк сомневался, что сопротивление будет серьезным. Альгарве считалась державой куда более могущественной, нежели Сибиу, и армия его была куда более многочисленной. Сибиу опиралась на флот, призванный уберечь ее от вторжения, но король Мезенцио сумел обмануть адмиралтейство.
Кроме того, как солдат Корнелю не представлял собой ничего особенного. Как часть команды, в которую входила и Эфориель, он был куда полезней королю Буребисту, чем в одиночку. Жаль, подумал он, что на перевязи левиафана не осталось заряженных ядер — тогда он смог бы нанести захватчикам реальный урон. Эфориель хрюкнула снова: в отличие от драконов, левиафаны относились к людям с приязнью и неплохо понимали их.
