Туман тоже решил, что именно кисет с Прахом Андрасте достоин всяческого уважения и быстро расступился перед скользящей на спине женщиной.
* * *
Свой полет Элайн закончила на крошечной площадке, довольно-таки сильно врезавшись плечом в каменную стену. Немного поморщившись, она сразу же встала, привычно отряхнувшись и забыв о том, что броню, собственно, отряхивать не нужно.
Над этой привычкой Алистер подтрунивал еще с самого Лотеринга. Собственно, с этих шуточек и началось их общение, переросшее потом в душевную и телесную близость.
«Алистер... – подумала Элайн. – Скорее бы выбраться отсюда».
В боковой стене светился проход. Других дверей и отверстий не было видно. Увы, выбора у нее опять не было – и королева пошла вперед, достав на всякий случай мизерикорд – хоть какое-то, но оружие, так как ее любимый Юсарис остался валяться около входа в штрек.
Полутемный овальный зал, в который зашла Ее Величество, был велик, и его углы не просматривались, утопая в непроглядной темноте. Ни один звук не нарушал его безмолвия. Только если очень хорошо прислушаться, можно было угадать, что где-то далеко внизу гудит и ворочается разбуженный дух этих скал.
У одной из стен стоял алтарь пророчицы с небольшой статуей, а рядом с ним на круглом помосте что-то мерцало и переливалось. Элайн осторожно подошла ближе. Какая-то полупрозрачная тень легким колыханием воздуха обозначала, что королева в этом зале не одна.
Элайн сделала еще один шаг.
Факелы около статуи вспыхнули, и центр помоста слегка задрожал. Сразу же после этого тень начала сгущаться, превращаясь в огромный, около двух метров в диаметре – медленно вращающийся шар.
Позади нее что-то заскрежетало. Королева обернулась. Так и есть — проход закрылся выдвинувшейся откуда-то каменной плитой. Такие штуки ее не удивили — самопроизвольно закрывающиеся и открывающиеся двери в подземельях были делом самым обычным. Например, чего только стоили комнаты с ловушками, расставленные по дороге к Наковальне Пустоты.
«Все равно там завал. Так что пусть закрывают», – подумала Элайн.
– Ты достойна исполнить свое справедливое желание, – голос раздался совершенно неожиданно. Он был... Ни грубым, ни ласковым, ни спокойным, ни гневным. Никаким. Ничего человеческого, словно говорила какая-то машина из гномских кузниц. Даже големы, и те разговаривали куда эмоциональнее.
Шар проявился окончательно. Посередине помоста теперь беззвучно вращался гигантский драгоценный камень, сверкая своими гранями в дрожащем свете факела. Каждая грань отражала все и не отражала ничего. Во всяком случае, разобрать, что именно отражалось на поверхности этой штуковины, было решительно невозможно.
«Ого! Да уж, Создатель подарил своей невесте действительно величайшую драгоценность. Понятно, почему она ее оставила здесь – такую штуку в карман не сунешь!»
– Кто ты? – отозвалась королева, пытаясь определить источник звука.
Собственно, ответ Элайн уже знала. Но проверить свою догадку лишний раз не мешало – вполне возможно, что все эти разговоры малефикара и белой крысы были только разговорами. Или, что еще хуже, разговорами с двойным дном.
– Я – никто. И я – все. Я – то, что люди ищут всю свою жизнь.
Определить, откуда исходил голос, оказалось невозможно. Он как будто был повсюду, и Элайн мысленно махнула рукой.
«Какая в сущности, разница, откуда вещает эта Справедливость. Самое главное, что она скажет!»
– Я – Свет Желанной Справедливости. Говори, достойная.
Пока все совпадало. Это уже было очень подозрительно, но у нее оставался последний, решающий вопрос.
– Ты действительно исполняешь любые желания?
Шар стал вращаться заметно быстрее, и по нему побежали яркие блики.
– Я выполню твое справедливое желание, достойная. Одно твое желание. Назови его.
Она даже не задумалась над ответом.
– Я хочу излечиться от бесплодия. Я желаю стать матерью!
– Желание справедливо. Я исполню его. Положи Прах пророчицы на алтарь.
Это было очень хорошо и невыносимо прекрасно. У Элайн подкашивались ноги от предвкушения, что сейчас она избавится от того, что мучило ее так долго. Сейчас она выдернет из себя это проклятье. Этот кол, вбитый в ее душу и травящий ее сердце черной тоской, вот-вот исчезнет. Она наконец станет настоящей женщиной. Сейчас. Прямо сейчас.
Нетвердой походкой она направилась к алтарю.
– Справедливая цена будет оплачена тобой позже. – Механический голос не изменился ни на йоту. Поэтому смысл сказанного до королевы дошел не сразу.
– Какая еще цена? – она сразу остановилась.
– Каждое желание имеет цену. Справедливое желание имеет справедливую цену.
Она недоуменно посмотрела на кисет с Прахом Андрасте.
– А что же я кладу на алтарь?
– Ты всего лишь возвращаешь то, что тебе не принадлежит. Доказательство твоей избранности, достойная. Оно же и откроет тебе путь обратно.
А вот это выслушивать было уже далеко не так приятно. Мало того, королева почему-то подумала, что дальше будет еще хуже.
– Хорошо, справедливая цена — это что такое?
– Ты узнаешь, когда судьба придет взять ее.
К сожалению, она не ошиблась. Разговор становился просто отвратительным.
«Опять! Опять я должна выбрать из чего-то. Или кого-то! Да что же это за напасть...»
– Говори яснее... этот, как там – Свет Справедливости! Чем я должна заплатить за свое желание?
– Всем. Или ничем. Ты узнаешь потом, достойная. Когда судьба потребует свою плату, ты неизбежно заплатишь. Положи Прах на алтарь, и да пусть свершится твоя справедливость.
От радостного настроения королевы не осталось и следа.
– Постой. Как это «всем»? Что значит «всем»? Объясни, что это за такая странная цена?
– Домом, близкими, друзьями, врагами. Всем, что у тебя есть.
– Что?
– Или ничем. Твоя судьба сама определит, чем тебе заплатить – тем, что ты любишь или тем, что ты ненавидишь. Или до чего тебе нет дела.
– Что же это, значит, я должна рискнуть наугад? Всем, что у меня есть? Это несправедливо! – королева начала всерьез злиться.
– Это справедливо. Ты сама выбрала свое желание. И твоя судьба сама выберет его цену.
– Да кто это вообще такая, моя судьба? Где эта стерва?! Почему это ради нее я должна рисковать... рисковать, например, Алистером?! – она опять начала повышать голос.
– Прислушайся к себе, достойная. И ты получишь ответ на свой вопрос. А сейчас положи на алтарь Прах Пророчицы, и я выполню твою просьбу.
Элайн замолчала. Шар все так же бесшумно вращался, отбрасывая на ее замершее лицо отблески факела.
