— Он остался в сказке. — горько сказал Лён. — И я не могу вернуться и вытащить его оттуда. Теперь он навеки Еруслан.
Демон собрался было добавить что-то язвительное к своим речам, но не сделал этого.
— Да ладно. — ворчливо бросил он. — Такое путешествие и всё ни к чему не привело. Прямо, как в сказке про кольцо Альмансора, когда королева-мать в досаде восклицает в конце истории: «и это всё затем, чтобы мальчишка-садовник похорошел?» Ну да, мы столько прошли лишь для того, чтобы Долбер обрёл свою безумную мечту жениться на царевне! Что ж, теперь мне окончательно ясно, что поиск снова окончился ничем.
— Следующий раз будет точно твой! — в досаде отозвался Лён, посылая жеребца вперёд.
— Уже говорил! — буркнул демон и растворился в воздухе, окутавшись разноцветным дымом.
— Что это было, Гранитэль? В чей образ я воплотился? Кто примазался к сказке? Ведь это был тот, кого узнали Гедрикс, Елисей и Финист! Его поминал Оракул у дороги!
— …той! О, Лён! Ты жив?!
— Что такое? — изумился тот.
— Где ты был?! — закричал Перстень и этот крик отозвался болью в руке Лёна.
— Как где был? — не понял он. — Я угодил в зону наваждения и был в ней волшебником Румистэлем. Долбер остался там и превратился в Еруслана Лазаревича. Я думаю, что царь Лазарь всё же был его отцом, и Долбер в самом деле был царевичем. Ромуальд, к сожалению, всё-таки погиб — его утащила русалка, от которой ты спасла Долбера. И я лишился друга, как и предсказал Оракул.
Он порылся в карманах, пошарил за пазухой.
— Где этот перстень с Лазарем? — в досаде спросил Лён.
— Разве ты не отдал его Ромуальду? — подала голос Гранитэль.
— Ну да, отдал. Но, тот ведь последовал за Долбером в зону сказки, стал Рогдаем и погиб от его руки. А я был Румистэлем и нашёл тот перстень на берегу Днепра. И где же он?
— Не ищи. — после некоторого молчания сказала принцесса. — Я полагаю, он остался с тем, в чей образ ты вошёл.
— А кто он? — оторвался от поисков Лён.
— Не знаю. — ответила принцесса. — Я не была с тобою в сказке.
— ?!!
— Да. Ты въехал на мосток с Кирбитом, потом сплошная тьма. А потом ты выехал с ним же. Что между тем и этим мигом — я не знаю.
— Румистэль идёт по моим следам. — проговорил Лён. — Он собирался посетить Наганатчиму! И кто же он?
— Не знаю. — кратко ответила принцесса. — Я не знаю такого человека. Я ни разу в мою бытность с Гедриксом, Елисеем и Финистом не видела его и не слышала ни о чём подобном. Возможно, он вошёл в их жизнь или до того, как они обрели меня, или после утраты.
— И он сказал, что они его предки, а он их потомок. — продолжил Лён. — Он собирал Живые Кристаллы, тем самым исправляя ошибку Гедрикса.
— У него было кольцо с чёрным бриллиантом?! — в волнении спросила Гранитэль.
— Нет!
— Тогда он тот, кто будет после тебя. Видение у Бесконечной Дороги было символическим: поток людей, что ты видел, это была непрерывная цепь предков, а Румистэль — тот, кого ещё нет.
— Он мой потомок?!
— Едва ли…
Глава 17. Педагогика и медицина в одном флаконе
Мир жил своими проблемами и разрешал их, как умел. У каждого своя задача и свои приоритеты. Так получилось, что Лён отсутствовал в своём мире отнюдь не три дня и даже не неделю. Отчего-то в этот раз его пропажа затянулась на месяц, а за это время события необратимо утекли вперёд. Так получалось, что все разрозненные детали незримо стягивались в один узел: всё неотвратимо сближалось и готовился финал.
В новой семье Косицына пропажа опекаемого воспринималась двояко: с одной стороны Косицын-старший радовался бегству своего хоть и родного по плоти сыну, но бесконечно далёкого ему. Теперь в отсутствие Леонида они почувствовали себя настоящими владельцами квартиры. Правда, наведывались из опеки и доставали неприятными вопросами. Сводилось всё к тому, что старший Косицын оказался не в состоянии совладать с трудным подростком, а потому приятное обладание двухкомнатной жилплощадью с раздельным санузлом грозило обратиться в обратный процесс — поселение в прежнем закутке в общежитии. Тогда опека отыщет Леониду других опекунов, а то и просто направит его в интернат, а жильё законсервирует.
Поэтому, хоть с одной стороны Косицыны и радовались отсутствию противного подростка, с другой всё же тревожились: а ну как не вернётся!
— Мерзавец, это он нарочно — мне вредит! — нервно вскрикивал Николай Петрович, потирая со скрипом сухие ладони и бегая по комнате перед разложенным диваном.
— Ну что ты, Коля! Успокойся… — жалобно отвечала Рая, сидя на этом самом диване и следя за мужем взглядом.
Больше она ничего дельного предложить не могла, и решать данную проблему Николаю Петровичу приходилось одному. А проблемы назревали: вот нынче его и в школу приглашают! Косицын-старший заскрипел зубами, представляя, как будет он выслушивать от директора и классного руководителя упрёки в том, в чём не виноват.
«А что им скажешь? Они ведь тоже отвечают!»
Директор представлялась ему похожей на ту, что в его детстве возглавляла школу — тучная тётка с растрёпанной причёской, усами под носом и зычным голосом. Она уж если громила, так громила — уши горели.
— Но ты же не виноват, Коля! — снова жалобно вскрикнула Рая.
Он остановился и поглядел на неё: вот так всегда — за этими ничего не значащими фразами она скрывается от реальности, упорно не желая признавать её законов. Ей кажется, что если она убедит всех в плохом поведении пасынка, то все вопросы просто сами отпадут — его куда-нибудь отправят, а ей достанется эта большая квартира. Но, Рая была просто слабой женщиной, а он был мужчиной и должен сам решать эти проблемы. Как же избавиться от Леонида?..
— Я пойду в школу. — с угрюмой миной признался он жене.
— А я пойду погуляю с детьми. — покорно ответила она, поняв, что на некоторое время неприятности закончились.
* * *
Директор Вероника Марковна тоже была озабочена пропажей Косицына. Она много усилий приложила к тому, чтобы её школа получила звание образцовой. Особой статьёй была борьба с прогулами, и тут директор была сурова. Но, этот Косицын попрал все допустимые пределы. Сначала он пропадал на день, потом на три, потом и вовсе гулял вне школы. А тут отсутствовал целый месяц. Как она будет объяснять в РОНО такое дело? Сколько можно ссылаться на неблагополучие в семье и трудности характера этого ученика? Школа — это большой мотор, и он не должен стопориться из-за какого-то отдельного винтика. Надо было что-то придумывать и избавляться от Косицына раз и навсегда. Исторгнуть эту проблему из коллектива. А вместе с ним уйдёт и страх перед потусторонним…
