— Мы никуда не торопимся, — заверил я хозяйку.
Она вышла из комнаты, и я выглянул в окно, но не смог заметить ни единого намека на присутствие ни звездных цыган, ни своих парней.
— Во дворе у нее грязно, да и в доме не помешала бы уборка, — мягко заметил Джебедайя, когда женщина оказалась на кухне. — У нее нет робоповара, по крайней мере исправного. Она будет готовить сама, и сама же после все уберет.
— Да я уже понял, — кивнул я. — Но альтернатива — пойти в ресторан, а я хочу встретить их здесь. — Я тихонько похлопал по импульсному пистолету, который носил под мышкой: нервная привычка, которую я приобрел за годы службы, чтобы удостовериться, что я в действительности не оставил ствол в шкафу или в офисе.
— Он все еще там, — сказал Джебедайя, внимательно глядя на меня.
— А у тебя что? — спросил я его.
— Как обычно: отжигатель и визговик, — ответил он, кивая на лазерный и акустический пистолеты.
В следующее мгновение Хэрриет снова вошла в комнату, неся на подносе две кружки черного кофе.
Каждый из нас сделал по глотку. Напиток напоминал болотную жижу.
— Очень вкусно, — солгал Джебедайя. — Антаресский?
— Брансонианский, мы сами его выращиваем, — ответила женщина с некоторой гордостью. — А вам нравится, мистер Мола?
— Запоминающийся вкус, — честно ответил я, надеясь, что после него не придется проторчать всю ночь в туалете.
— Можно задать вопрос? — спросила она.
— Конечно.
— Что натворили звездные цыгане? Они кого-нибудь ограбили?
— Официально — нет.
Она глубоко вздохнула:
— Как же я устала от вашего бюрократизма и секретов!
«Они пытаются заполучить вовсе не мои секреты», — подумал я. А вслух сказал:
— Сколько их было?
— В первый раз — трое. Потом семеро, когда они вернулись и я согласилась на их условия.
— Все из наших? — спросил Джебедайя.
— Нет, две из них — женщины.
— Я имею в виду человеческую расу.
— Кажется, да.
— Кажется? — уточнил я.
— Они просто, ну… сейчас так много незначительных мутаций… Вы ведь знаете, когда люди расселились по Галактике и целыми поколениями живут в различной окружающей среде…
— А эти как отличались от нас с вами? — спросил я.
— Ну, я не знаю… Ничем, наверное, — сказала она. — Возможно, некоторые минимальные отличия, но теперь, когда я думаю об этом, не могу припомнить ничего, на что бы указала с уверенностью.
— Может, вы заметили что-нибудь необычное в их разговоре? Тембр голоса, манера речи или построение фраз?
Она немного подумала, потом покачала головой:
— Нет, не хочу вводить вас в заблуждение, мистер Мола. Я была в таком напряжении из-за своей отчаянной ситуации, что могла напридумывать какие-то незначительные отличия, которых на самом деле и не существовало.
— Ладно, отличия есть, — сказал я.
— Что вы имеете в виду? — спросила она.
— Я имею в виду, что после многих лет бесконечной погони за этими бродягами мы все еще не знаем, кто они на самом деле.
— Люди…
— Нет, — сказал Джебедайя. — Если и существует что-то, в чем мы абсолютно уверены, так это в том, что они не люди.
— Они были людьми, — пробормотала женщина. Затем: — Думаю, лучше я пойду на кухню и присмотрю за роботом. — Она вышла, чтобы начать готовить нам обед.
— Мне жаль ее, — сказал Джебедайя. — Приходится разыгрывать весь этот спектакль.
— Не приходится, — сказал я. — Она это выбрала. И тебе было бы жаль ее еще больше, появись мы после того, как звездные цыгане увезли свою желанную безделицу.
— Знаю, — согласился он. — И все равно…
Вдруг он напрягся.
— Что случилось? — спросил я.
— Я только что заметил кого-то снаружи.
— Ихнего или нашего?
— Очень скоро мы это узнаем, — сказал он и расстегнул форменную куртку, чтобы было проще достать оружие.
Я позвал Хэрриет с кухни и попросил ее приказать двери открыться.
Появились двое мужчин и женщина. Один мужчина был высокий, пепельный блондин, стройный, с пронзительно синими глазами. Другой был плотный и мускулистый, с лысой макушкой, обрамленной седыми волосами, с выдающимся носом и словно срезанным подбородком. Женщине было двадцать с небольшим, короткие черные волосы, узкие внимательные темные глаза, возможно, несколько фунтов лишнего веса, и я не заметил никаких украшений или косметики.
Казалось, они не удивились, увидев нас с Джебедайей.
— Корабль готов, — провозгласил высокий.
— Мы друзья семьи, — я сделал шаг вперед. — Надеюсь, вы не возражаете, если мы внимательно проверим вашу работу, перед тем как заплатить.
— Вы ничей не друг, Габриэль Мола, — ответил он. — Но мы ручаемся за свою работу. Добро пожаловать посмотреть на нее.
— Вы знаете, как меня зовут?
— Мы всё о вас знаем, — кивнул он.
— Определенно больше, чем вы о нас, — добавил второй.
— Вовсе не из-за недостатка усердия, — парировал я. — Слишком долго я ждал встречи с вами.
— Вот и встретились, — проговорила женщина. — Надеюсь, мы не разочаровали вас.
— Обязательно доложу вам об этом после долгой и обстоятельной беседы на Голденроде, — пообещал я.
— Мы не собираемся на Голденрод, — сообщил высокий.
— Я бы не поставил на это свой последний кредит, — сказал я, доставая импульсник и делая знак Джебедайе вытащить лазер.
— Уберите это, — попросила женщина без малейшего намека на страх. — Теперь вы уже знаете, что у нас не бывает оружия.
— Мне гораздо комфортнее, когда я держу его в руке, — ответил я. — Хочу предупредить: даже не думайте о побеге. Дом окружен, мои люди сидят в каждом общественном и частном космопорту планеты.
— У нас нет намерения уйти, пока нам не заплатят, — заявил высокий. Он обратился к Хэрриет Микер. — Ваш корабль отремонтирован. Вы готовы выполнить свои обязательства?
— Если он функционирует, это будет оплачено, — сказал я. — Можете использовать оплату на аванс хорошему адвокату. Он вам очень скоро понадобится.
— Я говорил не с вами, Габриэль Мола. Мы заключили сделку и полностью выполнили свою часть договора. Вы советуете Хэрриет Микер отказаться от своего обязательства?
— Я сказал вам: в случае исправности корабля она положит деньги на доступный вам депозитный счет, если и когда мы вас отпустим.
— Это лишь часть обязательств, — напомнил высокий мужчина. — Также имеется и сувенир.
— Вы что, вообще меня не слушаете? — возмутился я. — Вернемся к делу. Вы сдаетесь под арест добровольно?
— Конечно, нет, — сказал высокий. — Какие законы мы нарушили?
