— Зачем бы им вообще здесь появляться? — размышлял Джебедайя. — Мы никогда не нападали, только противодействовали. У них нет нужды дезинформировать нас.
— Это просто проверка в рамках соблюдения всех мер предосторожности, — пояснил я.
— Понял, — согласился он. — Надо было застрелить одного из них, когда подвернулся такой шанс. В конце концов мы могли бы передать его нашим ученым на изучение, и, может, они нашли бы способ как-то их опознавать.
— Республика осуждает преднамеренные убийства, — напомнил я.
— Республика никогда не противостояла ничему или никому с подобными способностями, — возразил Джебедайя.
— Подумай хорошенько, — посоветовал ему я. — Как ты собираешься убить существо, которое может прочесть твои мысли и знает о твоих намерениях?
— Если я решусь на это на расстоянии метров в шесть-семь от него, он не успеет остановить меня.
— Но если стены не помешают ему читать мысли, то он еще за дверью будет в курсе твоих замыслов, и в этом случае он или вообще не откроет дверь, или уже будет готов к встрече с тобой. Вдобавок, как ни крути, это убийство.
Он глубоко вздохнул.
— Полагаю, ты прав. Мне просто отвратительно видеть страдания несчастных. Факт, что жертвы становятся таковыми добровольно, не имеет значения; они не знают о предстоящих утратах.
— Как бы то ни было, — рассудил я, — единственный способ остановить их когда-нибудь — это определить, зачем они это делают. Даже если департамент санкционирует пару выстрелов, что мы с этого поимеем? Два тела, а возможно, и способ их выявления. Это не заставит цыган отказаться от кочевок с мира на мир в поисках работы.
— Насколько я знаю, они никогда не соглашались работать только за деньги, — сказал Джебедайя. — Значит, все дело в безделушках.
— Конечно, в них! Но почему? Вот вопрос, который я себе задаю с тех самых пор, как ушел с флота на эту работу.
— Ты служил во флоте, да еще и здесь 27 лет работаешь? Ты не выглядишь настолько старым.
— Служил я там недолго, меньше двух лет. Потерял ногу в Сеттской войне. С тех пор хожу на той, что выдало правительство.
— Никогда не замечал.
— Нет причин, почему бы ты заметил. Это же не дефект, как бывало когда-то. Да, черт побери, в прошлом году самым высокооплачиваемым на планете игроком в убойнобол был Маркус Квинтоби, а у него вместо рук два протеза.
Мы еще поговорили, а затем получили сообщение, что команда звездных цыган снова пошла на дело в системе Коринда. Было уже поздно что-либо предпринимать, но мы по зову долга направились к кораблю и отчалили.
Беладжи с планеты Коринда IV оказались расой разумных сумчатых, трехногих и покрытых от головы до кончиков пальцев ярким оранжевым пухом. В этом мире с течением веков становилось все жарче и засушливее, воду добывали из глубоких колодцев. Колодец, снабжавший местную лечебницу, обрушился. Если его не починить за один солнечный день, пациенты будут страдать от жажды, а если растянуть ремонт дня на три, большинство погибнет.
Звездные цыгане явились, сделали свое великодушное и щедрое на вид предложение и перестроили колодец, укрепив его стенки арматурой повышенной прочности, меньше чем за день. Но они подписали контракт со всем коллективом лечебницы, и ко времени, когда мы туда добрались, было трудно сказать, кто страдает больше, пациенты или врачи.
Мы задали обычные вопросы, получили обычные ответы, провели обычный бесплодный поиск ключей к разгадке, куда звездные цыгане могут направиться дальше, и наконец отбыли, с облегчением покидая место страданий.
Выйдя из стратосферы Коринды IV, мы собирались включить световые скорости, когда приемник уловил подпространственное радиосообщение. Три шахтера человеческой расы застряли в поясе астероидов между шестой и седьмой планетами системы Черчилля. Корабль поврежден, они посылают сигнал SOS. Спасательное судно уже в пути, но ему потребуются стандартные сутки, чтобы добраться до бедствующих, а мы сумеем прийти на помощь за шесть часов. Конечно, мы помогли бы им, если бы смогли, но главное — случай представлялся весьма благоприятной возможностью для звездных цыган. Может, если немножко повезет, мы сможем их здесь подождать?..
Штаб ввел координаты в комп-навигатор, мы достигли многократной скорости света, и оставалось только ждать прибытия на место. Не было смысла залегать в капсулы глубокого сна: «прогулка» обещала продлиться всего шесть часов. Мы проверили оружие, слегка подкрепились и стали ждать окончания полета.
Минут за двадцать до пункта назначения мы получили другое сообщение. Горняки наконец умудрились заставить корабль двигаться, и он потащился к порту колониального мира Гринвиллоу, который был неподалеку — через две системы.
— Что ты об этом думаешь? — спросил я Джебедайю. — Хочешь все равно попытаться?
— Если они не услышали сообщения, они могут не знать, что корабля здесь уже нет. У нас имеются координаты. Если мы сможем сесть на астероид до их появления, у них не будет причин думать, что мы не шахтеры.
— Пока не приземлятся, — поправил я. — Эта их чертова телепатия! — Я прикинул варианты и понял, что их на самом деле нет. Мы уже почти на месте, и если я не собираюсь подстеречь их, пока они не добрались до моей головы, я их больше никогда не увижу. — Ага, давай!
Мы сбросили скорость до световой за 18 минут и стали вилять, пролетая сквозь астероидный пояс. Затем я взял ручное управление и поймал на экран визуального наблюдения нашу цель, астероид 1783В системы Черчилля. Тут-то все и произошло! Небольшой тонкий обломок солнечной батареи, не больше жестянки, пропорол обшивку и силовую установку корабля. Если бы мы уже приземлились, он бы просто отскочил, но у него была своя орбитальная скорость, мы тоже все еще двигались со скоростью в 75 процентов от световой, поэтому он просто прорвался насквозь, прямо в ядерный реактор и ускорители.
— Черт! — проворчал я, когда корабль вышел из-под контроля и произвольно завертелся.
— Что случилось? — спросил Джебедайя, сжимая подлокотники кресла.
— Кусок космического мусора, — сказал я. — Камешек, ледышка или еще какое барахло…
— Большая поломка?
— Если бы я мог сманеврировать, чтобы приземлиться на один из астероидов, с нами все было бы в порядке. Но если мы будем тут вертеться в поясе, рано или поздно обязательно врежемся во что-нибудь гораздо большее, чем ударившая нас мелочь.
Мне потребовалось около двух минут, чтобы прекратить вращение. 1783В был уже позади, но впереди, в 90 000 миль я увидел еще один астероид и рассчитывал, что смогу достаточно замедлиться, ведь это был наш лучший и, пожалуй, единственный шанс. Тормозная система оказалась «тормозной», и корабль снова было завращался, но как-то мне удалось справиться и взять их обоих под контроль.
