— Что это? — Спросил Ру.
Я уставилась на него и, прямо как тогда, у бассейна, вдруг ощутила, что должна коснуться его. Я оборвала нить и поставила щиты на место, так что теперь мы просто стояли и пялились друг на друга.
Я отступила в сторону от офицера, и Вайатт последовал за мной, как хороший партнер по танцам. Мы нашли тихое местечко в коридоре и прислонились к стене, когда я озвучила свои мысли:
— Я не знаю, что не так с нашей связью, но у меня ощущение, что с Никки и с Род… с Морган все иначе.
— С Никки у вас очень прочная связь. Вы знаете, кто вы друг для друга. Морган тебя ненавидит — это помогает ей не пускать тебя к себе в голову.
— А мы с тобой? — Спросила я.
— Я зеркалю энергию вокруг себя, как и поведение окружающих. Я идеален для работы под прикрытием, но это также значит, что я могу потеряться в своем прикрытии.
— В смысле, ты начинаешь верить в историю своего прикрытия, как если бы она была реальной?
Он кивнул.
— Но почему это так влияет на мою энергию, когда ты рядом?
— Прошлой ночью Никки сказал: «Невесты — это либо еда, либо пушечное мясо». Нас никто не держит при себе так долго, Анита. Я пытаюсь быть тем, кем ты хочешь меня видеть. Едой — либо через кровь и плоть, либо через секс.
— То есть тебе все равно, что я выберу?
— Я бы предпочел выжить, так что я не хочу, чтобы ты выбрала мясо. — Он приблизил ко мне свое лицо, и его рука обвила мою талию, автоматически поднимаясь достаточно высоко, чтобы не потревожить мой пистолет — совсем как я делала недавно. — Будь ты настоящим вампиром, я бы с радостью дал тебе своей крови.
Я ответила, почти касаясь губами его щеки.
— Я не такого рода вампир.
— Нет, но благодаря силе Жан-Клода ты — суккуб, как и Белль Морт. — Он потерся об меня лицом, как кошка, которая оставляет метку на избранном человеке.
— У меня и так достаточно любовников. Ничего личного.
— Я не прошу тебя позволить мне присоединиться к твоей полигруппе, моя королева. Я просто хочу напитать тебя.
Я отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Ты ведь знаешь, что я могу питаться энергией и без секса.
— Да, но из всех доступных тебе способов секс — самый приятный. Я бы предпочел приятный вариант, если ты позволишь.
Я почувствовала, как моя энергия поднялась, будто кто-то плеснул горячей воды в холодную ванну. Ру вздрогнул, как если бы энергия от меня перескочила в него. Было такое чувство, словно кусок моей энергии отрезали, или она ослабла, но потом вдруг полегчало. Я знала, кто это был, еще до того, как увидела. Мика вышел в коридор позади нас, держа за руку Натэниэла — так, будто он вел его за собой. Офицер Эванс глядел им вслед, словно ожидая приказа: остановить их или дать им уйти?
За ними показался детектив Ранкин. Эванс спросил его о чем-то, Ранкин покачал головой. Мы с Вайаттом направились к Мике и Натэниэлу. Они нас заметили и двинулись навстречу. Натэниэл медленно моргнул, после чего перехватил ладонь Мики, как если бы они просто держались за руки все это время. Я уже протянула руки им навстречу, будто это могло помочь нам поскорее сократить дистанцию. Мика взял меня за руку — это помогло, но этого было мало. Я сжала его ладонь, а другой рукой обняла за шею Натэниэла. Он обнял меня за талию в ответ, и мы немного постояли в объятиях друг друга. Я зарылась лицом ему в шею, в этот теплый, ванильный запах его кожи. Мика обнял нас обоих, поэтому я развернулась, чтобы уткнуться в моих мальчиков. Запах Мики был острее, чем у Натэниэла. Это напоминало корицу и ваниль — они обе сладкие, но по-своему.
Натэниэл протянул руку в сторону Ру и привлек его к нам, за мою спину. Это было неожиданно, потому что Ру не был частью нашей полисемьи. Сила затрепетала на моей коже, и комфорт, который принесли двое моих ребят, превратился во что-то более резкое: меньше романтики, больше желания. Это был словно тот самый недостающий ингридиент. Нам нужно было завершить эту картину — в этом было наше наследие, проходившее через линию крови Жан-Клода. Здесь было место поддразниванию, но только в качестве прелюдии. Мы получили то, чего хотели. Наша четверка синхронно подняла головы и посмотрела в ту сторону коридора, где стоял Ранкин.
Он выглядел привлекательнее, чем я его запомнила, но я знала, что ничего не изменилось. Ладно, одно изменилось: он использовал магию для удержания Мики и Натэниэла в той комнате. Это было либо заклинание, либо врожденная способность, либо что-то такое, что заставило их хотеть оставаться с ним там и отвечать на его вопросы. Частицы этой силы все еще витали вокруг него, и я заметила сухощавые мускулы под его одеждой, а также темную глубину его глаз, блеснувшую на секунду. Не уверена, насколько реальным было последнее, потому что он был тем, кем был — не таким, как мы все и Жан-Клод. Он дразнил, манил, обещал, но в нем не было реального позыва к действиям. Он мог заставить тебя говорить с ним, хотеть быть с ним, оставаться рядом с ним, хотя логика утверждала тебе обратное. Ранкин нашел способ направить силу, которая годилась только для того, чтобы цеплять незнакомцев в баре, на нечто более интересное — он заставлял подозреваемых продолжать беседу. Это впечатляло, и с точки зрения закона не докопаешься.
Он уставился на нас, мы уставились в ответ. Он знал, что мы знаем. Он также знал, что мы ничего не докажем. Я не могу пойти к его начальству и заявить, что он прочел заклинание, потому что он этого не делал. Я была практически уверена в этом. Была ли это магия? Парапсихическая способность? И то, и другое? Понятия не имею, а значит, и объяснить не смогу — по крайней мере так, чтобы навлечь неприятности на его задницу, которых он явно заслуживал. Мы все стояли и пялились друг на друга, пока офицер Эванс не спросил Ранкина, не случилось ли чего. Ранкин покачал головой.
«Что же ты такое?» — подумала я, словно надеялась, что он мне ответит. Он вновь покачал головой и прошел обратно по коридору вместе с Эвансом. Я не знала, кем был Ранкин, но точно знала, кем он не был — человеком.
42
Мы решили вернуться в номер и перегруппироваться. Ру остался с нами, к нам также присоединился Брэм. Он рассказал, что пытался добиться встречи с Микой, но в ответ слышал только: «Твой босс может идти, но его жениха еще допрашивают». Мы прошли уже половину коридора, как вдруг зазвонил мой телефон. Мелодия была та, что установлена на номер Эдуарда.
— Почему нас все время кто-то дергает в этом коридоре? — Вздохнул Натэниэл, когда я ответила на звонок.
Я только открыла рот, чтобы рассказать Эдуарду про Ранкина, но он меня опередил:
— Врач не может сказать про Питера ничего конкретного, кроме того, что он восстанавливается быстрее, чем должен.
— Мы можем с ним увидеться? Или он должен отдыхать?
Эдуард был весь на нервах, а его голос звучал неуверенно. Это было на него не похоже, но речь шла не о работе — речь шла о его ребенке. Так что я решила сосредоточиться на теме детей.
— Бекка сейчас с женой Руфуса. Если хочешь, мы возьмем ее с собой.
— Если честно, я бы не хотел, чтобы она была здесь. Если Дикси проговорится, тогда Питер пострадал напрасно. — Он, кажется, немного злился. Я не могла его винить.
Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Этого было достаточно, чтобы он тут же среагировал:
— Что случилось? Ты позволила этой стерве добраться до нашей дочери?
Он определенно был зол и искал, куда бы это выплеснуть.
— Нет. Бекка слышала достаточно еще у бассейна. До того, как Питер увел оттуда Дикси.
— Значит, все было напрасно. — Сказал он.
— Вовсе нет. Бекка не верит, что ты мог изменить ее матери. Она действительно так считает. Я сказала ей правду, и она уверена, что Дикси просто сумасшедшая.
Я услышала его дыхание на другом конце трубки. Кажется, это был вздох облегчения.
— Хорошо, одной проблемой меньше. — Он попытался вернуться к своему обычному тону, но у него не получилось. Я ни разу не слышала, чтобы он до такой степени терял контроль над эмоциями в собственном голосе. Судя по всему, до этого момента я даже не понимала, насколько он себя контролирует. Все-таки контроль был чертовски характерен для Эдуарда.
