вдруг муравьи замерли.
Я с недоверием наблюдала, как огромная полоса красно-черных тел, скопившихся на тыльной стороне моего предплечья, стала отваливаться. Их лапки подгибались, и они падали с меня, будто что-то ударило их замертво.
— Что за…?
— Шарли, пожалуйста, восстанови контроль над собой, — позвал Фрэнк.
Я обернулась и увидела, что все хромированное тело Фрэнка дрожало. Крошечные иголки в середине его тарелок торчали прямо, их огоньки мигали быстрыми красными вспышками.
— Что с тобой не так? — сказала я.
— Я излучаю частоту, смертельную для насекомых, а разрядка моего заряда слишком быстрая, чтобы ее поддерживать.
— Ну, так перестань!
— Я не могу.
— Почему?
— Я не могу остановиться, потому что ты все еще боишься, — голос Фрэнка оборвался, когда он говорил, будто ему тяжело давались слова. — Вот что я пытался передать. Мое вмешательство в твой микрочип каким-то образом связало твои излучатели сигналов с твоими органическими эмоциями. Когда ты испытываешь достаточно сильную эмоцию, любой юнит в пределах радиуса действия получает команду — по твоему сигналу — прийти к тебе на помощь.
Я не совсем понимала, что он говорил.
— Ты имеешь в виду, что я заставляю тебя делать это…?
Фрэнк стал дрожать еще сильнее. Его голос трясся, а тело превратилось в хромированное пятно.
— Шарли, если ты не успокоишься, мой заряд будет истощен сверх критического…
— Хорошо! — я все еще не знала, верила ли я тому, что говорил Фрэнк, но он выглядел так, будто вот-вот взорвется. И если он это сделает, это, вероятно, растопит мое лицо. Поэтому я сделала глубокий вдох. — Хорошо… все муравьи мертвы… мне больше не о чем беспокоиться… они меня не укусят…
Еще через несколько вдохов я ощутила, как мое сердце замедлилось. Я с изумлением наблюдала, как Фрэнк перестал дрожать, и иглы вернулись в его диски. Секунду мы смотрели друг на друга: мои глаза были прикованы к его объективу. У меня было около тысячи вопросов на губах. Но прежде чем я успела задать хоть один, Фрэнк сильно вздрогнул.
Его руки прижались к бокам, а голова опустилась в его середину, которая скользила вниз по ногам, как поршневая гильза, пока все его тело не сложилось в тугой металлический цилиндр.
— Фрэнк? — я осторожно взяла цилиндр и перевернула его на бок, ища кнопку или что-то в этом роде. — Фрэнк? Ты в порядке?
— Что случилось?
Я вздохнула, когда Воробей заговорила. Она прошла среди деревьев, как призрак, и теперь стояла на расстоянии вытянутой руки от моего лица.
— Где Анна?
— В фургоне, кипятит воду на плите, — Воробей выхватила цилиндр из моих рук и, защищаясь, прижала его к своей груди. Ее серебряные глаза потускнели, разглядывая мое лицо. — Что ты сделала с Фрэнком?
Я не знала, как сказать Воробью, что случилось.
Я даже не знала, с чего начать.
* * *
— Вероятно, они направились на юг, в Старый город — это, вероятно, не лучшее место, чтобы вести за собой целую кучку Медноголовых. Но мы говорим о Райкере, — бормотала Анна, ставя кастрюлю с кипящей водой на землю, чтобы она остыла. — Никто никогда не говорил, что он думает наперед.
Я была рада, что Анна чувствовала себя лучше. Я была рада, что она была настороже и планировала догнать рейнджеров, и я счастливо наблюдала за ее живым человеческим выражением лица, когда она рассуждала. Но я не могла получить истинное удовольствие.
В конце концов, мне удалось поведать, что произошло между мной и Фрэнком — я не все рассказала Воробью. Я ничего не говорила ей о Блейзе и уж точно не говорила ей, что она умерла дважды, потому что Блейз не пришел к ней. Но я рассказала ей, что Фрэнк сказал о моем микрочипе.
— Значит, это был не сон. Ты действительно видела Анну. И ты… — Воробей оглянулась, хмуро посмотрела в сторону хребта. — Ты была внутри дрона.
— Да, наверное.
— У дронов очень мощные излучатели волн. Они могут общаться с другими ботами с почти атмосферных высот.
— Что это значит?
Воробей внимательно меня рассматривала, прежде чем ответить:
— Ты понимаешь, что это ты его поймала, да? Ты была тем, кто призвал этого бота в лагерь.
— Что? Нет! — выпалила я.
— О? О чем ты думала в последний раз перед тем, как бот схватил ее?
Я не сразу вспомнила. Пришлось прокручивать память в голове.
— Она была расстроена… Райкер вел себя с ней как задница, а я… — понимание расцвело в моей груди резко и холодно, — я хотела взять ее на руки и сказать ей, что все будет в порядке.
— И ты, конечно, сделала это. Ради бога, Шарли… — Воробей крепко прижала Фрэнка к груди, все еще хмуро глядя вдаль. — Ты можешь управлять другими ботами своими чувствами. Это плохо. Это не идеально.
— Почему нет?
— У тебя много чувств, Шарли. Но вряд ли я могу назвать хоть одно рациональным.
— Да? Я думаю, это может быть полезно — знаешь, когда я научусь контролировать это, — поправилась я. Я махнула рукой на цилиндр Фрэнка. — Я имею в виду, это нехорошо, но…
Больше мы об этом ничего не говорили. Воробей казалась взволнованной и хмурой, и я не могла придумать, что сказать. Так что мы просто смотрели друг на друга, в то время как наш взаимный страх витал в воздухе между нами.
— Я собираюсь подключить Фрэнка к фургону — посмотрим, смогу ли я зарядить его достаточно, чтобы он вышел из спящего режима. Тебе следует поговорить с Анной, — добавила Воробей, отвернувшись. — Ее проблемы проще. Они могут дать вам время подумать.
У Анны проблемы были гораздо проще: разозленные у горящего моста граклы — Медноголовые — выследили рейнджеров до этой дубовой рощи, пока те пытались освободить Анну из строительного бота. Некоторое время они обменивались лучами, но рейнджеров было слишком мало, чтобы удержаться.
— Хэм убьет их, если они притащат этих Медноголовых в Старый Город, — бормотала Анна, размахивая шляпой над кувшином с охлаждающей водой. — У нас закончилось противоядие. Вот почему он в первую очередь послал нас за Медноголовыми: чтобы получить больше противоядия! Все это превратилось в большой беспорядок…
Я мало что знала о Хэме, кроме того факта, что он управлял Старым городом и у него был вспыльчивый характер. В первый раз, когда я встретила Анну, она и Джон Марк следовали за одной из жертв Хэма в Ничто: мужчиной, с ног до головы закутанным в огромный кокон из колючей проволоки.
Тот человек убил собаку без всякой причины, так что он был не из тех, с кем
