Через миг весь отряд был в просторном холле. Красивая мебель, красочные обои на стенах, в углах мягко сияют ночные светильники. Диссонируя с уютной обстановкой, у стены высится неряшливая груда хвороста и тонко наколотых дров. Похоже, кто-то готовил поджог. Хорошо бы отсюда рассыпаться по всему зданию, но Сеул опасался распылять свои небольшие силы и указал вправо:
– Идем в этот коридор. И проверяем по пути все двери. За первой дверью оказалась спальня воспитанниц – длинная комната с двумя рядами узких кроватей. На каждой безмятежно спит девушка.
Сеул не верил своим глазам – не может быть, что никто не проснулся после всего этого невероятного шума. Подошел к первой, проверил пульс.
– Живая. Да что с ними такое?
Пулио, подойдя к Сеулу, также склонился над девушкой, поднял ей веко:
– Кто-нибудь, свет поднесите, я ничего не вижу! Один из стражников снял со стены ночник, поднес к кровати. Пулио, осмотрев глаза воспитанницы, уверенно заявил:
– Итис. Им сейчас хоть над ухом в барабан бей – не проснутся. Похоже, отваром напоили – говорят, от него сон мертвый.
– Интересный приют, – констатировал Дербитто.
– Стреляют по гостям из пороховых трубок и поят воспитанниц наркотической отравой. Сеул указал на очередную вязанку хвороста в углу:
– Похоже, приют собирались сжечь вместе с девочками. Видимо, специально их опоили, чтобы ни одна не спаслась.
– А может, тут регулярно это проделывают, – предположил Пулио.
– За ужином усыпляют красоток и всю ночь потом с ними веселятся. Никакого отказа при таких делах не будет.
– И пожар устраивают тоже каждую ночь? – скептически уточнил Сеул.
– Идем дальше.
За второй дверью обнаружили еще одну спальню со спящими воспитанницами, а вот за следующей находка была поинтереснее. Здесь было что-то вроде уютной гостиной с кучей кожаных кресел и диванов, роскошным ковром на полу и великолепными витражами на окнах.
Среди всей этой красоты валялись четыре трупа – три женщины среднего возраста и одна старуха. Здесь с ядом не мудрили: женщины были банально зарезаны. Судя по всему, их завели сюда, усадили на диваны, потом убили. Следов сопротивления видно не было – вся мебель на местах стоит, ни одного стула не опрокинуто, нигде ковер не задрался. Очевидно, убитые не ожидали такого конца.
Дербитто, подтверждая выводы Сеула, прокомментировал:
– Их завели сюда, усадили на низкий диван, чтобы вскакивать труднее было, и резко перекололи, как свиней. Они явно знали своих убийц – дали себя врасплох застать. Даже если их толпа убивала, не так-то просто сразу с четверкой женщин управиться, если те наготове.
С улицы послышался мучительный крик, следом кто-то неразборчиво грубо заговорил. Все рванули назад, к выходу – уже на бегу Сеул понял, что шум идет от крыльца.
Так и оказалось – над раненым бандитом склонился худощавый темноволосый мужчина, одетый во все черное. За спиной у него болтался колчан со стрелами, в левой руке зажат большой лук.
В правой он держал стрелу – воткнув ее наконечник в глаз раненого, он жестоко вращал его в глазнице и раз за разом повторял:
– Говори! Говори! Говори!
– Стоять! – заорал Дербитто, беря незнакомца на прицел.
Сеул, подскочив поближе, приставил к шее лучника острие шпаги:
– Оставьте раненого в покое и бросайте оружие!
– А не оставлю! – яростно прошипел незнакомец. – Можете резать меня! Давайте – режьте! Только это будет огромной подлостью – зарезать того, кто вам помогал!
– Так это ты перестрелял тех типчиков на стене? – вскинулся Сеул.
– Нет, не я! Они сами прибежали ко мне, одолжили несколько стрел, утыкали себя ими и головами вниз попрыгали со стены! Красиво они поступили – да?! Говори! Говори! Говори, внук шакала и сын жабы! Не мешайте мне! Он все равно сдохнет или калекой останется, а мы умеем развязывать языки. Я должен узнать от него правду – он один тут живой остался. Дербитто, разглядев лицо раненого, вдруг вскрикнул:
– Да это что такое?! Это же Локо Ариокис! Мы же его оставили в гостинице, под охраной Бигля! Как он здесь оказался?!
– Говори! Говори! Ты заговоришь – мы умеем даже из камня слова правды получать! – Ба, да это нуриец, – растерянно произнес Сеул.
Он действительно растерялся – незнакомец, кто бы он ни был, неплохо помог им в схватке. Раненый, скорее всего, действительно протянет недолго – умрет, не рассказав ничего. Так что допрос в принципе на руку Сеулу. Вот только методы допроса… Впрочем, в Столице, бывало, не лучше дела творились: в управе еще сдерживались, опасаясь жалоб, а вот в дворцовых застенках или в камерах Имперской Тайной Канцелярии не стеснялись никого и ничего. Вряд ли здесь будут серьезные проблемы из-за этого – учитывая статус сыщиков и потерю двух стражников. Святое дело выпотрошить задержанного как физически, так и морально, и никто им ничего за это не сделает: обстоятельства позволяют все.
Стрела вонзилась раненому в ноздрю, нуриец, жестоко круша хрящи наконечником, шипел, будто разъяренный кот:
– Говори! Говори!
Раненый застонал, прохрипел, булькая кровью:
– Ее, как и всех, увезли к границе по Чагдальской тропе. Там, у перевала, за постом пограничной стражи есть огромная пещера, возле которой в старой хибаре живет старик. Вот с ним и говори – через него там все делается, он все должен знать.
– Ригидис увезли в эту пещеру? – с надрывом уточнил нуриец.
– Да! Оттуда уже идет перевозка в Хабрию! В пещере их держат до отправки…
– Врешь, собака!
– Я умираю – мне незачем врать. Дай мне спокойно умереть. Я сказал тебе даже больше, чем знал. Я случайно подслушал разговор старшего, когда он давал приказы ребятам, увозившим девок. Не думаю, что он тогда врал.
Раненый захрипел, страшно забулькал – кровь из развороченной носоглотки заливала его горло.
– Кому вы доставляли похищенных девушек? – включился в допрос Сеул.
– Я никому не доставлял никого. Везли другие. Мы лишь в приюте их готовили к дороге. Итисом поили, и их потом увозили.
– Сколько это продолжалось? Двадцать лет назад вы тоже этим занимались?
– Я не знаю, я столько здесь не работал. Я тут четыре года, и все это время мы вывозили девушек. Приютских, и не только приютских. Я вам все сказал, оставьте меня в покое.
– Нет! Говори давай! Откуда вы узнали про нас? Кто из префектуры рассказал вам, что мы ищем пропавших женщин и скоро найдем ваш след?
Раненый молчал, только шумно дышал и судорожно вздрагивал. Сеул хлопнул нурийца по плечу.
Тот, подняв голову, без слов понял мысли дознавателя и отрицательно покачал головой:
