Уцелевшие шляхтичи отдыхали после боя, сидя прямо на телах поверженных врагов. Увидев меня, они тяжело поднялись, готовые выслушать свой приговор. Оба раненые, стояли, пошатываясь и тяжело дыша, из-за обилия крови, покрывавшей их лица и руки, трудно было понять, которая их собственная, а где чужая.
— Перевяжите, — я произнес первое, что пришло на ум.
— Уже… — несколько наемников, как будто только и ждали моего распоряжения, принялись осматривать победителей.
— Сами не могли сообразить? — я посмотрел на Фридриха.
— А чего зря ткань переводить? Никто ж не знал, как ты решишь их судьбу дальше.
— Как так? Я же при всех обещал победителям свободу.
— Степан, зачем простым воинам такие сложности? Прикажет командир убить — убьют, прикажет отпустить — отпустят. А кто кому и какое слово давал или не давал — не их ума дело.
— Удобно…
— А то. Ты оплачиваешь их мечи и не обязан ничего объяснять.
— Вам удобно… — я взглянул Фридриху в лицо. — Ответственность на том, кто приказывает. Вы же — только орудие.
— Да, — без тени обиды ответил тот. — Наемник, подписавший контракт, подобен псу, исполняющему команды. Ты пойми, Степан, в этом нет подлости или бесчестья. Как правило, ландскнехты сражаются в чужих странах, и парням попросту не понять, чем один сеньор лучше другого. Почему тот прав, а тот — сволочь и враг короны. Как безразлично крестьянину, чье поле вытоптали лошади сражающихся рыцарей, кто из них победил. Потому что осенью придет сборщик налогов и не простит долга!.. Зато, пока ты исправно платишь и никакими иными способами не нарушаешь контракта, можешь не опасаться за свою спину. Пес не укусит кормящую руку. За нарушение присяги — смерть. Кстати, так что ты на самом деле решил?
— Ты о чем?
— О ляхах, разумеется.
— Они свободны, — я начал заводиться. — Лис, не зли меня. А еще лучше — запомни навсегда: я говорю один раз и поступаю всегда так, как говорю.
— А думаешь когда? — насмешливо прищурился капитан.
— Не волнуйся, я успеваю… — Неожиданное панибратство подействовало на меня отрезвляюще. — И подумать, и посоветоваться… со знающими людьми. Вот ты чего сейчас добиваешься?
— Позволь мне с ними самому поговорить…
— Да хоть до ночи…
К тому времени шляхтичей чуток отмыли и перевязали. У одного, мне незнакомого, полосы белой ткани, заменяющей бинты, украшали голову и левую руку, а у пана Лешка — ногу. Тоже левую. Общую картину полученного ущерба дополняла шишка на лбу рыжеусого воина, а также — сломанный нос и здоровый синяк, заливший почти половину лица второго поляка.
— Довольны?
— Да… — Лешек демонстративно плюнул на труп рыцаря, лежащий у его ног.
— Если бы вы сделали это вчера… — я помолчал, давая шляхтичам додумать самим смысл моих слов. — Но тем не менее свободу вы заслужили.
— Господин барон неимоверно щедр.
Рыжеусый произнес это таким тоном, что его слова можно было расценить и как насмешку, и как искреннюю благодарность.
— Да, я такой…
Хочешь поиграть словами? А легко…
— Вас только за похищение племянницы белозерского гостя стоило бы повесить. К счастью, с девушкой ничего не случилось.
— И не могло.
— Не понял?
— Фон Шварцреген обещал нам, что и пальцем ее не тронет. Купец обманул барона в прошлом году. Отто даже в Гильдию обращался, но там не сочли его доказательства достаточными, вот он и хотел потребовать свои деньги обратно в обмен на девушку. — Похоже, Лешек верил в то, что говорил. — А иначе мы бы не стали с девицей связываться. Чай, не басурмане… Крест носим.
Второй шляхтич непроизвольно кивнул и тут же поморщился от боли.
Довод для меня был совершенно неубедительным. Поскольку ни крест, ни какое иное знамение никогда еще не мешало преступлению, если в душе запрета не было. А вот искренность обоих поляков, прямо-таки аршинными буквами прописанная на их лицах, — это совсем другой разговор.
— Верю… Фридрих, ты что-то хотел сказать?
— Да, ваша светлость. Я немного знаю этих шляхтичей. И у меня есть к ним предложение, если позволите.
— Валяй…
— Господа, в моей компании не хватает лейтенантов. Вы не желаете занять эти вакансии?
Как и я, не ожидающие подобного предложения поляки переглянулись.
— Лис, ты предлагаешь нам, людям благородного происхождения, стать ландскнехтами? — засопел второй шляхтич.
— Не просто ландскнехтами, а — офицерами компании! — как ни в чем не бывало продолжил Фридрих. — Ваше благородство от этого ничуть не пострадает, всего лишь вассальную присягу господину барону заменит контракт. Зато мои парни смогут гордиться, что ими командуют настоящие дворяне, а вам — проще будет подтвердить свое высокое происхождение, имея под началом сотню умелых бойцов. Разве не так?
— Это надо обдумать… — Лешек подергал себя за ус. — А господин барон согласен?
— В этом вопросе я полностью полагаюсь на своего капитана. Как решите, так и поступайте. Лис…
— Да, ваше сиятельство?
— Я возвращаюсь в замок, а ты проследи, чтоб тут все как надо…
— Не извольте беспокоиться. Не впервой… Мертвых похороним, добро соберем, пленников отпустим и прогоним подальше…
— Судя по количеству трупов, многим удалось убежать. Да и скотины не видно…
— Люди уже прочесывают лес.
— А лошадей рыцарских нашли?
— Да, Озар со своими бойцами еще во время поединка их поймал. Вон там… — капитан ткнул пальцем чуть вбок. — Видите?
Если честно, то я ничего не увидел, но Фридриху уже доверял, поэтому кивнул.
— Оставьте крестьянам с десяток лошадей, что попроще. И вообще, хорошо бы им охрану какую-то снарядить. Может, найдутся желающие? Кстати, если уж нам все эти земли защищать, то надо об оповещении подумать. А то, поди, узнай, когда враг в следующий раз объявится.
— Ты что-то придумал, Степан?
Мы уже отошли достаточно, чтобы Лис мог позволить себе называть меня по имени.
— В моем краю для этого оборудуют такой сигнальный костер, из снопа соломы, облитой смолой и дегтем. Если зажечь — дым такой черный, что ни с чем не спутаешь. А чтоб огонь и ночью было видно, поднимают его на столб или верхушку дерева. Понимаешь?
— Да, — кивнул капитан наемников. — Мне приходилось видеть подобное в приморских селениях. Так судам путь в гавань обозначают. Это можно сделать. И с десяток воинов выделить не сложно. Пока просто прикажу, а потом — обдумаем, как лучше — определить их на постоянное место или менять раз в месяц. Деревень у нас не одна Поляна. И если тут так, то и везде…
