— Я надеюсь все-таки, что у меня есть все шансы вернуться домой.
— Вернешься. — Нарив надела рубашку, и я вздохнул, поняв, что в этот миг мне стало жаль лишиться вида ее тела. — А потом?
— А потом я пошлю к эльфам все, нажрусь и… — Снова вздохнув, я не стал продолжать разглагольствовать о желаемых планах на будущее.
— Я же говорю — настоящий воин! — рассмеялась Нарив, всовывая ноги в сапоги. — Великоваты… Тех, у кого были такие же планы, как у тебя, даже пересчитывать нет смысла. Такие мысли возникают практически у всех. Только если ты воин, то тебя всегда будет тянуть на поле боя. А ты — воин.
— Я — вор. — На этот раз в моем голосе уверенности поубавилось.
— Вор? — Нарив удивленно посмотрела на меня. — На твоих друзей, особенно того, который ржет все время…
— Молин, — подсказал я.
— Ну да. Молин. На них я еще могу подумать такое… Ладно, потом расскажешь, как тебя занесло в наемники. — Она уже полностью оделась и немного попрыгала на месте, покрутилась, подвигалась, проверяя, как села обновка. — Давай теперь тебе найдем нормальную кольчугу.
Еще через десяток мгновений мы нашли и мне обнову.
— Даже получше чем моя будет! — оценила находку Нарив.
Снова пришлось раздевать труп. Сняли не только кольчугу. По совету Нарив я обновил практически весь свой гардероб — одежда убитого оказалась если и не новее, то уж точно целее моей, пережившей побег из родного города, две битвы, магический перенос одни Боги знают куда, путешествие по джунглям… В общем, те обноски, в которых я ходил до сегодняшнего дня, и одеждой-то называл только по привычке. Зато теперь мне достались почти новенькие, практически подходящие по размеру высокие сапоги, широкие, чуть потертые на коленях и сзади, кожаные штаны, заляпанная кровью, но целая рубаха, стеганый жилет, который Нарив, несмотря на мое нежелание, заставила надеть, и длинная, чуть великоватая кольчуга. Из моих собственных вещей остался только широкий кожаный ремень.
— Может, шлем возьмешь? — Нарив критически оглядела меня с ног до головы.
Я посмотрел на валяющийся под ногами шлем — больше похоже на железное ведро с прорезями для глаз. От одной мысли о том, чтобы напялить это себе на голову, стало смешно. А как представил реакцию Молина, когда тот увидит меня в таком шлеме…
— Ну уж нет! — Я замотал головой.
Женщина тоже посмотрела на ведро с дырками, по недоразумению называемое шлемом.
— Нет, такой шлем тебе ни к чему… А вот кое-что полегче… — Оглянувшись, она быстро зашагала куда-то вправо. — Иди сюда!
Когда я подошел, в руках Нарив уже крутила подобранный с земли шлем. Небольшой, оставляющий открытым лицо… Больше похож на круглую железную шапку, с трех сторон которой свисает кольчужное полотно. Что-то тоже не хочется напяливать это на голову…
— Возьми, — не отстает Нарив. — Он тебе жизнь спасти может. Был бы у твоего… Молина, да?.. такой шлем — не разбил бы себе щитом голову.
Вздохнув, я принял шлем из ее рук. Попытался надеть его на голову.
— Подожди! — Нарив покачала головой и протянула мне плотную шерстяную шапочку. — Подшлемник надень сначала.
— Потом надену. — Я заткнул шапочку за пояс — ну его! Париться еще… Слева донесся тихий стон. — Погоди!
— Что такое? — Нарив проследила за моим взглядом.
— Вроде стонал кто-то…
Я сделал несколько шагов в ту сторону, откуда доносился услышанный мной звук. Трупы… Трупы… Поскользнулся на чьих-то кишках… Где-то здесь… Какое-то слабое движение… Передо мной лежит тот самый закованный в броню коротышка, которому я раздробил плечо и потом еще добавил булавой по голове. Его рука, облаченная в смятый наплечник, чуть дернулась. Снова стон.
— А этот — живой. — Я повернулся к Нарив: — Пойдем. Я думал, может, кто-то из наших стонет.
Нарив, не обратив на мои слова внимания, опустилась рядом с раненым коротышкой. Внимательно осмотрела его, сняла шлем… Нашему взору открылось бородатое лицо, искаженное гримасой боли. Из-под спутанных курчавых волос на лицо стекают струйки крови… Больше всего меня поразили его глаза. Они прямо сверкают! Гнев, ярость, боль… Он попытался что-то сказать, но снова прозвучал лишь стон. Раненый до крови закусил губу.
— Гном, — констатировала Нарив то, что я уже и так понял.
— Это я его… — Хвастаться не хотелось, но вырвалось как-то само. — Только потом поскользнулся, когда по голове бил. Не добил, похоже…
— Не простой гном. — Женщина будто и не слышит, что я говорю. — Посмотри на доспехи. Вокруг все — в кольчугах, а у этого — латы.
— И что?
Наконец она оторвалась от гнома и подняла глаза:
— А то, что это может быть командир армии, которая поджидает нас вон за тем поворотом.
— Нет, это не командир. Я был с капитаном на переговорах. Командиром у них — человек. Тысячник какой-то. Не помню уже, как его зовут…
— В любом случае… — начала было Нарив, но тут нас прервали.
— Эй, Алин! — То и дело оскальзываясь, к нам быстро приближается Навин. — Тебя десятник разыскивает!
— Ладно, я побегу, — сказал я Нарив и подошел к Навину. — Что хочет — не сказал?
Тот лишь пожал плечами. Ну да, мог бы и сам догадаться. Вряд ли Ламил будет рассказывать всем и каждому, зачем я ему понадобился…
— Ты где ходишь? — набросился на меня десятник, когда мы с Навином подбежали к нему.
— Помогал Нарив одежду раздобыть. Она же…
Резким взмахом руки Ламил прервал меня:
— Быстро пошли. Там снова переговорщики…
Я побежал за десятником. Протолкались сквозь строй, перегораживающий ущелье.
— Все трофеи загребут, пока мы здесь стоим… — услышал я краем уха шепоток сзади.
А вот и капитан. Седой стоит спокойно, выпрямившись — словно ему в спину кол воткнули. Даже, по-моему, не шевелится. А перед ним, так же неподвижно, стоит наш знакомец — тот самый тысячник, имя которого я позабыл. Капитан никак не отреагировал на наше появление — только стрельнул глазами и снова уставился прямо на вражеского переговорщика. Зато наш гость во все глаза уставился на меня. Чуть зубами не скрипнул, когда увидел, что я одет в кольчугу, явно снятую с убитого воина его армии.
— Ты снова пришел к нам, Байрода, — спокойно произнес Седой. — О чем будет разговор на этот раз?
Напоминать мне не нужно — я и сам, не дожидаясь сигнала, начал переводить.
— Я прошу разрешения забрать наших убитых и раненых. — Переговорщик взял себя в руки и так же спокойно, как Седой — на него, посмотрел на капитана.
— Не получится, — покачал головой Седой и, предваряя слова тысячника, продолжил: — Во-первых, моим людям нужно время, чтобы собрать трофеи…
