— Есть, но только царицынское тёмное осталось, — ответил хозяин. — Нового не завезли, по последним проблемам нашим.
— Это каким проблемам? — удивился я. — Война вроде до вас не дошла…
— Война не дошла, — согласился трактирщик. — А тварь какая-то дошла. Жрёт, понимаешь, людей по ночам, прямо в домах. А как в последний раз у Петраковых на постоялом дворе купца Чухонцева разорвали с приказчиком, так и вообще никто не едет.
— Погоди… — поразился я. — Прямо в селе жрёт? И не один раз?
— Пятерых уже, — вздохнул тот. — И это за две недели. Видели жандармов? Всё из-за этого.
— Да ну ладно… И до сих пор не поняли, кто это?
Так действительно не бывает. Даже если в селе завёлся вампир или оборотень, при настоящих поисках его всё равно найдут. Ну раз нападёт, ну два. А потом или поймают, или бежать придётся. Это правило. Село небольшое, все у всех на виду. К тому же здесь парочка неплохих колдунов имеется, хоть звёзд с неба и не хватают. Сделать амулет, чтобы нечисть или нежить засечь, большого труда не надо. Трудно делать такие «радары», как Васька делает, чтобы искать на расстоянии, а чтобы встать самому на площади и следить за проходящими — недоучка справится. Отсюда и истина: вся нечисть, что живёт среди людей и от людей питается, стягивается в большие города, где затеряться можно. А тут как затеряешься, где каждый с каждым знаком и половина — родня?
Если было больше трёх атак, то мы имеем дело со случаем исключительным. Народ здесь жизнью тёртый, если уж не справляется с бедой, то пахнет не вампиром и не оборотнем, а чем-то… хм, даже предполагать пока не хочется. Редким и плохим пахнет.
— А скажи, любезный… — спросил я кабатчика. — Кто у вас поимкой твари сейчас командует?
— Староста. Бирюков Сергий.
— Староста, говоришь… — задумался я. — А где его найти можно?
— А что, хотите в облаве поучаствовать? — вопросом на вопрос ответил трактирщик.
Я сунул руку за ворот свитера, вытащил оттуда свою серебряную бляху охотника с изображением драконьей головы в профиль, проткнутой мечом сверху вниз, показал трактирщику.
— Вот как… — протянул тот, поразившись. — Так я его сюда позову. Пошлю мальчишку за ним. А вы пока откушайте, что день послал, нечего на голодное брюхо разговоры разговаривать. Я мигом!
Трактирщик умчался, а Лари посмотрела на меня и спросила несколько удивлённо:
— Решили отвлечься от основной работы? Подзаработать?
— Хм… Лари… А вы про кодекс охотничий слышали?
— Нет, — покачала она головой. — Просветите, будьте любезны.
— Правило у нас такое: если ты слышишь, что завелась нечисть, или нежить, или иная тварь, на счету коей имеются человеческие жертвы, притом там, где ты сейчас находишься, ты обязан свои услуги предложить в обязательном порядке. За разумную цену.
— А если не захотят платить?
— Тогда уже твоё личное дело, ехать дальше или взяться бесплатно, — объяснил я. — Но не предложить права не имеешь, как бы ты ни спешил. И если не наймут, то ты обязан хотя бы советом помочь. Если не сделаешь этого и кто-то узнает — сдавай бляху пожизненно. Это как лекарю мимо умирающего пройти. Лечить бесплатно до выздоровления он, может, и не будет, но первую помощь оказать обязан и к бесплатному лекарю доставить должен.
— Понятно… — кивнула Лари. — Есть идеи, кто безобразничает?
— Пока нет. Мало информации. Поговорим со старостой, с жандармами, тогда какие-то выводы появятся.
— Не тот, за которым урядники сегодня охотились? Ну, те, на дороге которые были…
— Нет, непохоже, — ответил я. — Та тварь только в лесах нападала. Она дикая совсем, в селе пяти минут бы не прожила.
Староста пришёл одновременно с обедом. Трактирщик на огромном подносе с ручками притащил три глубокие глиняные миски борща, горку пахнущих чесноком пампушек, кувшин морса и кувшин пива. И в это же время дверь в трактир распахнулась, и вошёл тот самый мужичок в мундире старшего урядника, которого мы видели вместе с жандармами на площади. А вместе с ним рослый жандармский вахмистр, командующий, видать по всему, тем самым взводом, что прибыл в Березняки из Слег.
— Не помешаем? — спросил староста, присаживаясь за стол напротив нас.
— Вовсе нет. Присоединяйтесь, — пригласил я. — Перекусите с нами?
— Нет, благодарствуем, — отказался тот. — Только что отсюда вышли. А вы кушайте, не обращайте на нас внимания, а то всё остынет. Петрович у нас повар знатный, кормит вкусно. Мы бы подождали, пока вы отобедаете, да больно уж дело пакостное. Не терпится специалиста привлечь.
— Будете привлекать? Расценки знаете? — спросил я.
— Расценки знаем, — сказал вместо старосты жандарм. — Сто золотом, если это вампир, упырь, оборотень или иная тварь из «Регулярного реестра». Если из первой главы «Реестра», то оплата двойная.
— Верно, — согласился я.
— Половину внесёт село, а ещё половину из казённого фонда оплатят, — уточнил староста.
— Ну, раз по вопросам найма у вас сомнений нет, то извольте договор, и приступим, — сказал я.
Староста поднял на стол висевшую на ремне офицерскую сумку-планшетку, вытащил два листа гербовой бумаги, затем, достав карандаш, посмотрел на меня:
— Ваши, с позволения сказать, реквизиты?
— Охотник Великореченской управы, свободный по найму, Волков Александр, бляха номер два ноля триста сорок, — произнёс я, не задумываясь, свою «официальную форму титулования».
Староста аккуратно, без помарок вписал моё имя в графу договора, затем расписался сам, коснулся пальцем блестящего кружка, мигнувшего в ответ. Я последовал его примеру, подумав, что когда-то колдун Беренсон сделал самый замечательный выбор за свою жизнь — приложил все силы к тому, чтобы создать бумагу либо печать, полностью защищённую от подделки. И создал-таки. Затем лет за десять его бумаги стали настолько популярны сначала у нотариусов, затем у купцов — совершенно разорив нотариусов, — а затем у всех подряд, что ни единая сделка в пределах Новых княжеств не совершалась на чём-либо ином, кроме гербовой бумаги «Дома Беренсон и Сын». А каждый листик с подобными готовыми печатями, активирующимися от прикосновения пальцем, продавался по цене от тридцати копеек до рубля золотом! Каково, а?
Сейчас Беренсоны помимо своего магически-бумажного производства начали в землю деньги вкладывать. И уже стали самыми большими землевладельцами в Левобережье. И по ним, кстати, всего сильней война и ударила — как раз в их владениях боевые действия развернулись, их издольщиков распугав.
Опять отвлёкся, разглядывая бумагу. А в ней честь по чести староста Сергий Бирюков написал сумму вознаграждения, какую мы с ними оговорили, а также вписал срок исполнения договора — одна неделя. Это мы с ним не оговаривали, но я и на неделю не смогу здесь застрять. Надо быстрее найти, кто тут обывателей по ночам на кусочки рвёт, подобно Тузику, шапку терзающему.
