Винн, может быть, и придумала бы что-то, если бы не была настолько ошеломлена. Ее взгляд невольно заметался. Она знала только одного человека по имени Фредерик, хотя никогда и не видела его вблизи.
Младший принц Арескинна, объявленный мертвым много лет назад, был заперт в подземелье Ходящих-сквозь-Камень.
Винн не могла произнести ни слова.
Рен стояла, онемевшая от потрясения, едва осознавая, что она, дрожа, стоит в бассейне с холодной водой. Камера была наполовину освещена светом, проникающим от задней комнаты. На той стороне, ближе к двери, ведущей наружу, отряхивался тёмный волк, выше на краю бассейна стояла хранительница.
Рен не могла поверить, что Винн Хигеорт, пришла сюда.
Лучше было бы, если бы хранительница и ее спутники захлебнулись в приливе. Так было бы проще. Никто во внешнем мире не должен был знать, что Фрей все еще жив.
Да, для Рен было бы проще, если бы Винн просто погибла по собственной вине. Но хранительница пришла не из-за Фрея. То, что она обнаружила его, было просто дурной случайностью.
Как Винн выведала, где спрятаны тексты? Это — причина её поездки в Дред-Ситт?
Рен опустила саблю и отступила.
— Если ты разболтаешь об этом, — крикнула она Винн. — Ты и твои спутники замолчите навсегда!
Винн медленно кивнула.
Эти чужаки уже видели слишком много, чтобы когда-нибудь покинуть это место. Но чем дольше искушение оставалось в туннеле, тем больше Фрей будет страдать. Рен повернулась к центру бассейна.
Тристан и Чиллион присели на заднем выступе, удерживая безвольное тело Фрея.
— Отпустите его, — сказала она.
Чиллион быстро поднял голову и строго взглянул на нее — что было большой редкостью для старика. Капитан практически скопировал взгляд эльфа, но с большей злостью.
— Ваша Светлость… — начал он.
— Отпустите! — приказала Рен.
Поморщившись, Тристан убрал руки, как и Чиллион. Пристальный взгляд Фрея зашарил по камере.
— Фрей, — нежно прошептала она. — Подойди.
Взгляд его, скользнув по ней, замер на воротах в туннель, чего-то ожидая.
— Фрей! — позвала она более громко и протянула ему руку.
Он перемахнул через выступ, упав в воду с едва слышным всплеском.
Даниель и Селн по-прежнему были в бассейне, рядом с Винн и ее высоким стражем. Оба наполовину обернулись, стараясь держать своих пленников на виду. Подобно ей, они напряженно всматривались в размытую рябью фигуру под водой, когда она скользнула вдоль дна бассейна…
Селн звучно сглотнул, но Рен не отрываясь смотрела на приближающуюся тень. Тристан спустился в бассейн, чтобы последовать за ним, но она подняла руку, останавливая его. Она надеялась, что Фрей послушается.
Колеблющаяся тень мужа достигла её ног.
Фрей всплыл, встав во весь рост, сразу став выше ее. Его аквамариновые глаза уставились на головы у ворот. Пришедшие ждали за ними.
Рен протянула руку и прикоснулась к его щеке.
— Отпусти их, — прошептала она, но это было больше похоже на мольбу, а не на приказ. — Фрей… пожалуйста.
Он в растерянности заморгал, и боль в его глазах хлынула на нее. Она не знала, было ли это вызвана ее просьбой, или осознанием, что на фоне своей безумной одержимости он забыл о ней.
— Пожалуйста, — повторила она.
Фрей закрыл глаза. Его голова склонялась до тех пор, пока тяжело не легла на ее руку. Он опустился на колени, погружаясь в воду, и Рен наклонилась к нему, по плечо намочив руки. Она подавила в себе желание обхватить его и поднять на ноги. Ей не нужно было оборачиваться и смотреть в туннель. Она и так знала, что пришедшие скрылись под водой.
Слабый пульсирующий звук родился в бассейне. Он заполнял комнату, но приходил словно издалека.
Фрей как-то попытался описать ей песни кита и разговоры дельфинов. Она до сих пор гадала, как он узнал о таких вещах. Она почувствовала, как звуки проходят через ее ноги, тело и через руку переходят в его плечо. Любой невежественный, кто услышал бы это, счёл бы их красивыми, словно звуки рога и тростниковой флейты, проигранные на дне моря, на фоне которых слышны отрывистые щелчки.
Каждый тон заставлял поверхность бассейна мелко дрожать.
Каждый звук заставлял Рен вздрагивать от осознания того, что они пришли за её любимым Фреем.
Он встал перед ней, посмотрел абсолютно пустыми глазами и медленно шагнул в сторону туннеля. Тристан выбежал вперед, пытаясь схватить его, но Рен покачала головой.
Фрею некуда было идти: ворота были закрыты, а существа ушли. Циндер называл их дунидаэ — Глубинные.
Только Ходящие-сквозь-Камень знали об их существовании, наряду с Арескинна и несколькими другими, кому можно было доверить такой секрет. Появлялись они здесь, где океан забирался под гору. Никто не знал, почему, но это случалось только после того, как один из Арескинна «исчезал», как Фрей. Возможно, как и у его предков, его изменения в высокие приливы были вызваны дунидаэ.
Каждое поколение было запятнано этой болезнью, «Зовом Моря», но всегда был тот, кто страдал сильнее. Последними были Фрей и его тетя, сестра короля Леофриша, Гредвин. Общественности объявили, что она умерла от лихорадки в четырнадцать лет.
Гредвин дожила до двадцати трёх, хотя она никогда не покидала это место за эти девять лет. Безумие «Зова Моря» наконец-то убило ее. Леофриш как-то сказал Рен, что Фрей одержим сильнее, чем его тётя, хоть болезнь и свалилась на него позднее.
Рен зажала рот рукой, сдерживая слёзы.
Без гребня со скрытой каплей белого металла, Фрей никогда не смог бы открыть ворота к морю или дверь. Она стала его главным тюремщиком — ради его безопасности, ради будущего, нуждающегося в нем, как в каком-то инструменте или оружии, хранящимся в строжайшем секрете от давно забытого врага.
Разве что дунидаэ бы выпустили его, что произойдёт, как только он попросит.
Сколько раз уже его любовь к ней не дала ему сделать этого?
— Даниэль! — рявкнул Тристан, шагнув к Винн и указав жестом в сторону бассейна. — Убедись, что ворота заперты.
Рен пришла в себя.
Даниэль сторожил Винн, но когда он начал движение, волк зарычал и оскалился на него. Он остановился и направил меч на животное. Винн потянулась вверх и быстро зажала руками волчью пасть.
Даниэль всё равно шагнул к хранительнице.
— Отойди от нее!
Рен и Тристан повернулись на этот низкий хриплый голос.
Страж Винн стоял на другом конце бассейна, меч Селна был направлен ему в грудь. Высокий человек с бледной кожей и светло-голубыми глазами носил шрам, опоясывающий его шею. Наверное, некогда старая боевая рана изменила его истинный голос навсегда. Более тревожным знаком было то, что он ни разу даже не взглянул на меч Селна, словно не считал его угрозой.
