– …Хальк, подай соль, – граф Мораддин, как всегда, был невозмутим и деловит. Я удивляюсь этому человеку – Мораддин, что бы не произошло, всегда позаботится о своих попутчиках, первым выберет место стоянки, заставит остальных насобирать хвороста и разжечь костер, а сам начнет готовить еду.
Так получилось и сегодняшним вечером. Сиятельный граф Эрде перед закатом остановил наш маленький отряд возле полянки, окруженной пушистыми столетними соснами и какими-то совершенно непонятными растениями, несколько смахивающими на стигийские пальмы (чего только в Ямурлаке не встретишь!). Следуя приказам Мораддина, я и Веллан мигом разожгли огонь, а грифон Энунд встал на стражу. Грифоны способны чувствовать приближение опасности гораздо лучше оборотней, а уж тем более людей.
– Веллан, – я повернулся к бритунийцу. – По-моему, соль должна быть в твоем мешке. Если не найдешь – жаркое будет пресным…
– Все равно, – поморщился Веллан. – Волки едят мясо несоленым и их род почему-то доныне не выродился.
Пускай фраза Веллана и прозвучала безразлично, он все-таки нехотя потянулся к мешку, порылся в нашитых снаружи кармашках и вытащил из одного тяжелый холщовый мешочек. Мораддин выжидательно посмотрел на оборотня – крольчатина, шипящая на вертеле, была почти готова и оставалось только пересыпать ее солью. Веллан уже протянул руку, но неожиданно его взгляд остановился на одном из камней, которыми мы обложили костер. Я и Мораддин, видя, что бритуниец буквально застыл, обратили свои взгляды туда же.
– Невероятно, – выдохнул граф Эрде. – Если я расскажу об этом в Университете Бельверуса, ученые мужи меня просто высмеют!
На камне сидела маленькая неприметная птичка, похожая на обычного соловья. Она совершенно не обращала внимания на брызжущие от костра искры и, казалось, с удовольствием поворачивала голову к шипящему оранжевому пламени. Спустя мгновение птичка взмахнула крыльями и прыгнула в самый жар, в раскаленные до багровости уголья.
Небольшие – с ладонь – крылышки развернулись, и птаха превратилась в сияющий багрово-золотым светом огненный силуэт, словно впитывающий в себя пламя костерка. Птица не горела – у меня создалось впечатление, что она искренне наслаждается палящим жаром и огненными языками. Она превратилась в одну из составляющих огня, одновременно растворившись в нем и сделав его собой…
Это небывалое зрелище продолжалось совсем недолго. Птичка снова хлопнула крыльями, взлетела из самого центра костра и, оставив за собой легкий огнистый след, исчезла в темноте леса. Мораддин недоумевающе повернулся к Энунду. Грифон, с царственным видом возлежавший на огромной мшистой кочке, только вздохнул.
– Ну любят они открытый огонь, – муторно пояснил Энунд и раздраженно дернул хвостом с кисточкой на конце. – Эта птица у людей иногда называется «фениксом», а у нас в Ямурлаке ее именуют «огневкой». Чему вы удивляетесь?
– Чему? – переспросил я. – Я всегда полагал, что фениксы – сказочные существа!
– Сказочные? – усмехнулся грифон. – Хочу заметить, месьор Хальк, что твоя первая ночевка в Ямурлаке еще не преподнесла других, более неприятных сюрпризов…
– Постой, постой, – неожиданно оживился Веллан. – Если я правильно помню, феникс – суть знак основателя Аквилонии, святого Эпимитриуса. В легендах эта птица выглядит огромной и очень красивой. А тут что? Жалкая пичужка с серыми перьями!
– Легенды, – недовольно проворчал грифон. – И прочие сказки… А среди грифонов, например, ходит легенда, будто люди созданы только для того, чтобы убивать других разумных существ. Правда, я в последнее время убедился, что это не совсем так. Однако, кое в чем легенда верна – несколько тысяч лет назад вы очень нехорошо поступили с альвами…
Мораддин и Веллан промолчали, так как оба были не совсем людьми, а я, поняв, на что намекает Энунд, поторопился заступиться за род человеческий.
– Когда хайборийцы пришли на земли этого континента, – патетически начал я, – альвы встретили людей огнем и мечом! Я не думаю, что наши немногочисленные племена не смогли бы поделить все обширнейшие земли, коими теперь владеют скипетры закатных государств. Альвы сами напросились!
– Тоже самое они говорят про людей, – бесстрастно ответил грифон, глядя, как Мораддин снимает жаркое с вертела. – Я имею в виду тех альвов, которые уцелели после хайборийского нашествия…
Наверняка оборотень из Пограничья и граф из Немедии плохо понимали, о чем мы спорим с Энундом. Еще во время обучения в Университете я интересовался списками со старых хроник, повествующих о пришествии хайборийцев на закат. Бессмертный народ альвов, сотворенный прежде Валузии и Атлантиды, обитал на землях континента, граничащих с океаном, с самого начала мира. Люди вытеснили альвов на север, а другие Бессмертные, не пожелавшие оставаться в землях людей, ушли неизвестно куда. Сейчас мы знаем, что небольшие поселения альвов сохранились на полуночи Киммерии и в горах, отделяющих владения варваров-горцев от Нордхейма. Альвы очень редко общаются с людьми, почитая их за непримиримых врагов своего рода, но неужели альвы сохранились и в Ямурлаке? Конечно же, я сразу задал Энунду вопрос об этом народе.
– Есть у нас альвы, – вздохнув, проговорил грифон. – Только какая-то странная сила изменила их, превратив в маленький и злобный народец, ненавидящий других разумных существ. Ведь ты, наверное, знаешь, что Изначальные альвы были высоки и прекрасны собой, как лучшие из людей?
Я, несомненно, помнил о записях в самых древнейших хрониках. Действительно, народ альвов внешне походил на Детей Митры – род человеческий. Только Бессмертные были несколько выше ростом и гораздо красивее…
Но все это относится к непроверенным и малоизвестным большинству людей преданиям о глубокой древности, когда черты Хайборийского материка были совсем иными, Кезанкийские горы именовались Туманными, а на месте моря Вилайет якобы находился огромный лесой массив, называемый Сумрачным лесом. Прошло множество тысячелетий…
Внезапно грифон прервал свою речь и застыл, глядя куда-то за спину Мораддина, разделывавшего мясо на плоском камне. Веллан, отлично видевший в темноте, с открытым ртом уставился туда же, в глубину темного, наполненного странными ночными звуками, волшебного леса
– А-а! – Энунд совершенно по-человечески махнул лапой. – Не бойтесь, – после этих слов даже Мораддин обернулся и правая рука немедийца потянулась к кинжалу на поясе. А я до рези в глазах начал всматриваться в темноту. – Это насквозь безобидное существо, только вечно голодное… Может быть, у нас найдется лишний кусочек?
Я впервые увидел как несгибаемый граф Эрде шарахнулся в сторону с выражением страха и недоумения на лице. Веллан приподнялся и положил ладонь на рукоять меча. Честно признаться, тут было чему испугаться…
